Король Фелипе покачал головой.
— Не за что извиняться, Вайолет. Тебе нужно следовать зову своего сердца, как и всем нам. Просто постарайся не разбить моего мальчика, когда ты, наконец, примешь решение? Любого из них.
Иисус, блядь, Христос. Никакого давления или чего-то еще. Он явно тоже думал о Джордане как о семье, так что на самом деле… Я была в жопе.
Ни один из нас не произнес ни слова в течение нескольких мгновений, и я не могла не проследить за взглядом короля Фелипе. В другом конце комнаты Раф и Джордан стояли вместе с другими своими друзьями из футбольной команды — Монархов, болтая и смеясь. Они были такими хорошими друзьями… Рисковала ли я чем-то большим, чем просто разбитым сердцем? Их узы дружбы были сильнее, чем случайный секс с какой-нибудь девушкой с другой стороны рельсов. Не так ли?
Клодетт бочком подошла к Рафу, схватив его за руку своей рукой, которая не была в гипсе, и эгоистичный всплеск удовлетворения пронзил меня, когда он стряхнул ее.
— Король Фелипе, могу я спросить вас кое о чем? — Я заговорила, прежде чем по-настоящему обдумала свои мысли. Но потом, он сказал мне в течение недели, чтобы я всегда высказывала свое мнение при нем. Он кивнул, и я задумчиво поджала губы. — Почему Раф все еще помолвлен с Клодетт? Зная то, что вы знаете… это просто не сходится. Не говоря уже о… — Тогда я замолчала, потому что то, что я собиралась сказать дальше, переступало черту, когда в зале было так много членов королевской семьи, включая родителей Клодетт, короля и королеву Британии.
Фелипе фыркнул сухим смешком.
— Не говоря уже о том, что она невыносимая, избалованная девчонка с подлостью шириной в милю? Я все слишком хорошо понимаю. — Он издал долгий, усталый вздох. — Я не могу рассказать тебе всего, Вайолет, ты должна понять. — Я быстро кивнула. — Но, пожалуйста, поверь мне, когда я говорю, что мы с женой никогда не будем принуждать наших детей к браку, которым они недовольны.
Небольшое беспокойство отступило от моего нутра. Это был вопрос, который беспокоил меня всю неделю, поскольку я видела, как сильно король и королева Швейцарии любили своих детей. Идея о том, что они заставят Рафа жениться на такой, как Клодетт, и все ради политических союзов, не соответствовала людям, которых я узнала.
Читаешь между строк? Он сделал это, чтобы сохранить их союз с британцами достаточно долго, чтобы обеспечить все, что ему было нужно в отношении спутниковой системы, все еще контролируемой британцами. Кроме того, я подозревала, что он найдет какой-нибудь очень удобный предлог для разрыва контракта о помолвке.
— Хорошо, — пробормотала я, и король Фелипе бросил на меня удивленный взгляд.
— Рад, что вы одобряете, мисс Спенсер, — пошутил он. — Не хотите ли взглянуть на мою политику в отношении изменения климата или развития мертвых земель в следующий раз?
Я ухмыльнулась в ответ.
— Я бы с удовольствием. Просто оставите это у меня на столе до окончания работы?
Король Фелипе рассмеялся, но мгновение спустя улыбка сползла с его лица, и он напрягся, глядя на кого-то позади меня.
— Стив, — сказал он, и я замерла. — Рад тебя видеть. Шейла здесь?
— Она тут, — ответил отец Алекса, его голос был глубоким и музыкальным, как у его сына. — Я уверен, что она была бы рада встретиться с Хасинтой.
— Ах, какая жалость, — ответил Фелипе, звуча как угодно, но не с сожалением. — Хасинта решила остаться дома с близнецами. В следующий раз.
— Ммм, да, — сказал король Стив, как будто ему было все равно.
— В следующий раз. Вайолет, моя дорогая, сегодня вечером тебя было трудно раскусить.
Я натянуто улыбнулась скользкому отцу Алекса и попыталась скрыть дрожь отвращения от его сексуальных намеков. — Король Стив, — сказала я, сохраняя свой голос спокойным и уважительным, — какая честь встретиться с вами лично.
В его глазах что-то вспыхнуло, но это снова исчезло в одно мгновение.
— Да, ну, я надеялся познакомиться с тобой поближе после футбольного матча в прошлые выходные, но я понимаю, что у тебя были места получше. — Выговор был четким, и мой желудок скрутило от беспокойства.
Однако, к счастью, на моей стороне все еще был самый могущественный король в мире.
— Да, мы очень сожалеем об этой путанице, — извинился за меня Фелипе, избавляя меня от необходимости лгать. — Ты же знаешь, какими могут быть наши милые королевы, когда им что-то взбредет в голову.
— Ммм, — пробормотал Стив, и у меня сложилось отчетливое впечатление, что королева Шейла ничего не делала без одобрения или разрешения своего мужа. Бедная женщина.
— Вайолет, могу я пригласить тебя на этот танец?
Мой желудок сжался. Люди танцевали весь вечер, вальсируя так, словно мы перенеслись назад во времени на несколько сотен лет, но я до сих пор избегала выставлять себя идиоткой.
— Э-э, — пробормотала я, лихорадочно подыскивая оправдание. Проблема была в том, что любое отрицание было бы воспринято как оскорбление, я просто чувствовала это. — Конечно. Но я должна предупредить вас, что я не умею танцевать. В моих приемных семьях этому не учили, когда я росла.
Это выражение снова появилось на его лице, прежде чем он смог его скрыть. Это говорило о его отвращении к тому, что идеальная — племенная кобыла для его сына, будущего лидера его страны, начала свою жизнь в отбросах приемной семьи. Он подавил это достаточно быстро, но я хорошо разбиралась в людях.
Я точно знала, о чем он думал.
— Не забивай этим свою хорошенькую головку, — сказал он со всей снисходительностью, какая только есть на свете. — Тебе нужно только следовать моему примеру. Это всегда самая важная часть.
И я тоже умела читать между строк.
Лицо короля Фелипе было как камень, и я, наконец, уловила проблеск стальной жилы, которая позволила ему возглавить самую могущественную монархию в мире.
— Спасибо вам за восхитительную беседу, — сказал я ему, уважительно кивая головой.
— Мне было исключительно приятно, Вайолет, дорогая, — ответил он. — Я скоро найду тебя снова, и мы сможем продолжить.
Блин, я немного полюбила отца Рафа в ту секунду, когда он дал понять Стиву, придурку, что заметит, если я исчезну.
— С нетерпением жду этого.
Прежде чем я успела сказать что-либо еще, король Стив крепко сжал мою руку, потянув меня вперед. Как только я начала ходить, он положил руку мне на поясницу, и я законно задалась вопросом, не стошнит ли меня на него.
От всей этой семьи у меня скрутило живот, как будто я съела действительно плохую еду. Если бы у меня тоже была такая генетика, я начала бы задаваться вопросом, не была ли я тоже немного облажавшейся. Потому что все они были ужасными.
— Итак, — сказал он, когда мы достигли главного зала. — Не хочешь рассказать мне, почему ты весь вечер избегала моего сына? — Исчезла фальшивая вежливость, когда он рывком притянул меня ближе, его рука впилась в мою талию, а другой он сжал мою руку. — Мне не нравится, что меня заставляют ждать, и особенно мне не нравится, что ты выставляешь мою семью дураками.
Мы отодвинулись, обе его руки оставили на мне синяки, но я сохраняла спокойное выражение лица, как будто даже не чувствовала этого. Потребовалось бы нечто большее, чем сильная хватка, чтобы сломить меня.
— Я просто пыталась со всеми познакомиться, — сказала я, заставляя себя улыбнуться и придать своим словам небрежный вид. — Важно заключать союзы, вам не кажется?
Он изучал мое лицо, и я, в свою очередь, сделала то же самое с ним. Он был очень похож на своего сына, но его глаза были меньше и злее. По Алексу было трудно сказать, что он злобный ублюдок, по крайней мере поначалу, но у его отца это было ясно написано на лице. В его светлых волосах не было никаких признаков возраста, ни единой седины, которую я могла бы разглядеть, но блондин также был немного неестественным, как и его гладкий лоб. Что-то подсказывало мне, что этот король был тщеславен и, в отличие от Фелипе, не превращался с возрастом в красивого и утонченного пожилого джентльмена. Нет. Он боролся с каждой чертой.
И это не принесло ему никакой пользы.
— Что бы вы сказали о возвращении с нами в Австралазию, когда мы уедем отсюда?
Тогда я почти запнулась, когда мой мозг попытался понять, сказал ли он это только что.
— О, как бы замечательно это ни звучало — ложь, сплошная гребаная ложь, — к сожалению, я не могу снова уйти из академии. Мне нужно наверстать упущенное.
От его улыбки — точнее, ухмылки — у меня по коже побежали мурашки. — Милое дитя, тебе действительно больше не нужен Арбон. Твоей единственной целью было обеспечить себе будущее, и ты обеспечила. Ты будешь носить будущего наследника Австралазии. На самом деле нет более высокого положения, которого ты могла бы достичь.
Он не сказал, что я стану королевой, просто что я буду носить наследника. Я задавалась вопросом, намеревался ли он, чтобы я действительно вышла замуж за его сына или просто была заперта в их подземелье, изнасилована и вынуждена рожать.
Какой восхитительный мужчина.
— Для меня важно мое образование, — сказала я ему, все еще пытаясь казаться равнодушной к тому, каким абсолютным монстром среди людей был этот ублюдок. — Я бы хотела закончить это до того, как у меня появятся дети. Если я, конечно, вообще решу завести детей.
Я ничего не могла с собой поделать с этой последней строкой, даже зная, что она доставит мне всевозможные неприятности.
Его брови нахмурились, по лицу пробежали тени.
— У тебя действительно нет выбора. Король должен произвести на свет наследника, и Алекс должен стать королем.
В его голосе звучала команда.
— Тогда, возможно, я не подходящий партнер для Алекса, — предположила я.
Больше темноты, и теперь его хватка была действительно очень болезненной. У меня должны были появиться синяки похуже, чем после моего последнего боя.
— У тебя нет выбора, ты, сточный мусор, — пробормотал он. — Ты закроешь свой рот, сделаешь, как тебе говорят, и, может быть, ты не закончишь так, как Жасмин.