— Даже больше, чем вы, — ответил констебль. — Я привёл с собой мою доченьку, мою Бекки.
— Я не понимаю, зачем? — удивилась фрейлина. — Я смотрю на неё и удивляюсь, зачем вы привели с собой ребёнка?
— Тогда я отвечу вопросом на вопрос, — сказал констебль. — Принцы в башне знают кого-нибудь из вас?
— Разумеется!
— И вашу дочь Алису?
— И мою дочь.
— Я так и думал. Для этого и привёл свою Бекки. Вы всё ещё не догадались? Тогда, полагаю, королева ошиблась, доверив вам такое важное дело.
— Я догадалась! — сказала Алиса. — Вы правы, констебль.
— В чём он прав? — недоумённо спросила леди Джейн.
— Ну, представь себе, входит в твою камеру тюремщик и говорит: «Я решил вас тайком освободить и вывести из крепости. Собирайтесь, пойдём». Что ты будешь делать? Кинешься ему в объятия?
— Ещё чего не хватало! — возмутилась Джейн. — Как я могу доверять тюремщику и палачу?!
— Значит, тебе нужны доказательства, что здесь нет подвоха?
— И тут выходишь ты! — засмеялась Джейн. — А что, он ловко придумал!
— И заодно попрошу вас впредь не называть меня тюремщиком, — заметил довольный констебль. — И тем более палачом. Я государственный служащий, констебль, то есть комендант Тауэра, занимающий высокое положение.
— Так точно, сэр! — согласилась фрейлина.
— Предлагаю вам на несколько минут спуститься в этот небольшой сад, — сказал констебль. — Только осторожнее — там растут колючки и крапива.
Все спустились в садик. Только Грини остался на террасе и смотрел вокруг, чтобы невзначай никто не застал заговорщиков врасплох.
А когда они зашли в кусты, сэр Брендбьюри заставил девочек обменяться шляпками, шалями и накидками и спрятать волосы под шёлковыми сеточками. Ведь Алиса была блондинкой, а Бекки — тёмной шатенкой.
— А теперь, — проскрипел констебль, — попрошу задаток.
— Здесь сто золотых гиней. — Фрейлина протянула констеблю увесистый кошелёк.
— Маловато, — буркнул констебль, но золото спрятал. Он схватил Алису за руку и большими шагами пошёл по улице. Алиса еле за ним успевала. А Бекки, которая от страха еле сдерживала слёзы, осталась с Джейн. Грини пошёл за констеблем, держась шагах в ста позади. Он охранял Алису — мало ли что могло случиться.
Начался дождик. Вечерний дождик. Тучи неслись так быстро, что в них то и дело образовывались дырки, в которые прорывались лучи заходящего солнца. Но просветы тут же затягивало сизыми облаками, и становилось сумрачно и зябко.
У ворот пришлось задержаться — навстречу выливался целый поток служилых людей Тауэра. Они не оставались на ночь в крепости и спешили вернуться домой.
Стражники у ворот узнали сэра Брендбьюри и окриками разогнали толпу.
Констебль даже спасибо им не сказал. Он втащил Алису в замок. Кто-то из стражников с насмешкой крикнул вслед:
— Как погуляла, Бекки?
Констебль потащил Алису по дорожке к домам служащих Тауэра. Чёрными тенями мелькали рядом вороны. Вдруг констебль крепко выругался, как совершенно недопустимо ругаться при детях, и, схватив с земли камень, запустил им в кого-то. «Наверное, увидел крысу», — подумала Алиса. Она не могла оставить без внимания грязные слова Брендбьюри и строго сказала:
— Надеюсь, что в будущем вы не будете позволять себе столь неприличные выражения, которые позволили сегодня, сэр!
И это было сказано так строго, что даже нахальный констебль, начисто забывший, что имеет дело с дочкой фрейлины, а не с собственной Бекки, опешил. Но извиняться не стал — не умел он просить прощения. Лишь злобно зашипел, как рассерженная кобра.
Они вошли в двухэтажный дом констебля. Он оставил Алису в маленькой прихожей рядом с кухней, где пахло варёной капустой и кислым молоком.
— Жди меня здесь, я скоро приду, — буркнул констебль. Из внутренних комнат доносились голоса, выкрики и споры.
Время тянулось бесконечно долго. К тому же Алиса так и не знала, верить этому жулику или он в самый последний момент выдаст её страже. Но она надеялась на его жадность. Впрочем, и на трусость тоже. Он же должен понимать, что как только выдаст Джейн и Алису, то и сам, вернее всего, лишится головы.
Потом за дверью наступила тишина. Было слышно, как позвякивают монеты. Чета Брендбьюри считала деньги.
Дверь приоткрылась, и в щели появилась детская головка. Это был трёхлетний сынишка констебля. Он долго вглядывался в темноту за дверью, потом закрыл дверь и сказал родителям:
— Там темно и пусто.
— Как пусто?! — Видно, констебль ужасно испугался. Он сразу кинулся к двери, распахнул её и увидел сидящую на табуретке Алису.
— Ты чего детей пугаешь! — прикрикнул он на неё и сразу исчез — испугался, что без него жена неправильно посчитает добычу.
Наконец дверь распахнулась, и констебль появился в проёме со своими сыновьями. Мальчики немного робели и часто дышали.
— Они нам ничего плохого не сделают? — спросил Робин.
— Без меня в Тауэре ничего сделать нельзя. Не только голову отрубить, но и цветок сорвать. Ваш отец — не последний человек в английском королевстве.
Дети замолчали.
— Пошли! — сказал констебль Алисе.
Жена констебля стояла в дверях и всхлипывала. Но в руке крепко сжимала кошелёк с деньгами. Алиса её толком не разглядела.
Повар с кастрюлей и его помощник с мисками уже ждали снаружи.
Они пересекли газон, прошли по дорожке к внешней стене. Садовая башня возвышалась перед ними, но дверь в неё, где стояла охрана, находилась с внешней стороны крепости.
— Что-то ты поздно нынче, смотритель, — сказал один из стражников.
— Нет, не поздно, — ответил констебль. — Сегодня погода плохая, вот и кажется темно, а шесть часов ещё не пробило.
— И то верно, — согласился второй стражник. — Сегодня день длиннее кажется.
Он стал отпирать дверь. Цепь со звоном упала на землю. Робин вздрогнул и прижался к отцу.
— И чего ты детишек тащишь в тюрьму, — заметил один из стражников. — Только пугаешь их на ночь глядя.
— Пускай приучаются, — отмахнулся констебль. — Будут отцу помогать.
— Правильно, — кивнул второй стражник. — С малолетства надо жестокостям учить.
Дверь открылась.
Констебль подзатыльниками загнал детей внутрь. На каменной лестнице было темно, но наверху в комнате принцев горели свечи, и сквозь бойницы проникал свет. При появлении гостей Эдди и Дик встали.
— Что-то вы сегодня поздно, сэр, — сказал Эдди. — Мы проголодались.
Даже в тюрьме юный монарх умел говорить с другими, как лев с блохой.
— Зато я привёл к вам гостей, — сказал констебль, и его голос дрогнул.
Тем временем повар с помощником поставили обед на стол, и констебль знаком велел им удалиться.
Они вышли.
Принцы почувствовали что-то необычное.
— Каких гостей? — удивился Эдди. — Опять своих детей? Но ты же знаешь, какие они надоедливые. Мы не хотим с ними играть. Мы не играем с детьми тюремщиков.
— Ладно, ладно. — Констебль не хотел ссориться. — Вы на девочку поглядите.
— Это твоя дочь? — спросил Дик.
Алиса сняла шляпу, сорвала с волос плетёную сетку и тряхнула волосами.
И тогда принцы в один голос воскликнули:
— Ой, это же Алиса!
— Вот именно, — сказал констебль. — Надеюсь, вы её признали?
— Разумеется, признали, — сказал Эдди.
— Тебя что, тоже арестовали? — испугался Дик.
— Нет, мальчики, — сказала Алиса. — Я пришла вас освободить.
— Ты? Нас? — не поверили принцы.
— С помощью нашего друга, констебля Тауэра сэра Джона Брендбьюри, которого вы, без сомнения, уже встречали в этих стенах.
— К сожалению, — сказал Эдди.
— В будущем вы станете относиться к этому джентльмену гораздо теплее, — сказала Алиса. — И если он не возражает, я сама расскажу вам, что произошло.
Констебль возражать не стал.
Глава двадцать перваяНеобыкновенная кошка
Они покинули башню ровно через полчаса.
Впереди шагал сэр Брендбьюри, королевский констебль Тауэра, рядом с ним, держась за его рукав, семенила Бекки в надвинутой на нос шляпе и тёмной накидке, скрывавшей платье. Девочка сутулилась, как и её отец.
Следом за ними, держась за руки, шли сыновья Брендбьюри, Робин и Питер, один повыше, другой поменьше. Они тоже были чем-то похожи на отца — наверное, в первую очередь одеждой, словно им сшили камзолы из остатков материи, которая пошла на костюм самого сэра констебля.
Уже почти стемнело, дворы Тауэра опустели, и лишь стражники, что медленно шагали по газонам, положив на плечо алебарды, да редкие вороны, доклёвывавшие свой ужин, нарушали тишину и покой крепости.
Вдруг взгляд констебля упал на мелкое создание — кошку, которая тащила в зубах голубя, и им овладела необъяснимая ярость.
Он отбросил руку дочери и кинулся к кошке, размахивая тростью.
Кошка побежала прочь, но не очень быстро. Во-первых, трудно бежать с толстым голубем в зубах, а во-вторых, кошка вовсе не боялась сутулого сэра Брендбьюри.
Волей-неволей дети констебля побежали за отцом через газон по направлению к Зелёной башне, сквозь бойницы которой пробивался слабый свет, будто там, на втором этаже, кто-то жёг свечу.
Кошка добежала до башни и нырнула в небольшую дыру у её подножия, видно, предназначенную для стока воды.
— Нет! — закричал констебль. — Ты от меня не уйдёшь!
Он отыскал на поясе связку ключей и открыл замок на двери. Видно, в этой башне содержался не такой уж важный заключённый, раз снаружи не держали стражника и замок открывался так просто.
Замок с грохотом упал на каменные ступеньки, и констебль кинулся вверх по лестнице.
— Я ей голову оторву! — кричал он. — Она от меня живой не уйдёт!
Дети побежали следом, но сэр Брендбьюри сверху крикнул им:
— Оставаться на местах! Я вернусь. Только убью её и вернусь!
Алиса не послушалась констебля и взбежала по лестнице за ним, но в комнату входить не стала, а остановилась на ступеньках и осторожно заглянула внутрь.