Но только она набрала воздуха, как одна из фрейлин императрицы, юная рыженькая девица в розовом платье, с детской непосредственностью воскликнула:
— Ваше величество, посмотрите, это волшебные кримы, которыми с нами поделилась Лиза
Император даже вздрогнул и был вынужден перевести взгляд на цветные баночки.
Ирина с мольбой взглянула на Елизавету, та, сразу поняла этот «крик о помощи» и нейтрализовала возмутительницу.
— Ваше императорское величество, позвольте кримы я оставлю на потом, я бы хотела начать с вот этого.
И Ирина взяла в руки шину.
— Это шина, она предназначена для колёс всех движущихся средств перевозки, с её помощью скорость езды увеличиться, а неровности дороги станут менее заметны.
Посмотрите, вот на этих шинах мы доехали от Никольского до столицы.
Император взял в руки шину и как недавно Забела начал по-всякому крутит, тянуть и мять её.
Он посмотрел на Ирэн:
— Я такого нигде не видел, но всё же что-то знакомое в этом есть.
— Конечно, ваше величество, как основу для материала, использованного для изготовления шины, я взяла каучук.
Лицо императора изменилось.
— Но это очень дорого, у нас же не растут эти деревья. Ваша идея бесподобна, но мы здесь не сможем это производить.
Ирина улыбнулась:
— А вот и нет, у нас в Стоглавой тоже есть растения, из которых мы сможем добывать каучук. И она протянула императору немного подсохший букет одуванчиков.
— Одуванчики? — ошарашенно глядя на букет, переспросил император
Ирина кивнула.
Император обернулся к своей свите и подняв над головой букетик, громко сказал:
— Одуванчики
Ирина только сейчас заметила, что все, кто были в зале, и гости, и приглашённые участники выставки, все подошли к их месту, и теперь, стоя в отдалении, потому что гвардейцы императора не подпускали тех слишком близко, вытягивали шеи, чтобы увидеть и услышать о чём говорит император.
Император ещё раз повторил громко с нажимом:
— Одуванчики!
Кто-то из толпы недопонял и попытался рассмеяться, но те, кто хорошо знал Александра, смотрели серьёзно.
— Когда мой дед, — продолжил император, — Пётр Алексеевич, говорил, что мы с вами по «золоту ходим», он вот такие вот вещи и имел в виду.
Император ещё раз обвёл всех взглядом и снова произнёс, но уже немного удручённо:
— Одуванчики
Взглянул на Ирэн, и Ирина поняла, что император в растерянности, была бы она мужчиной, то он бы её сейчас обнял и в щёки расцеловал, а вот как вести себя с женщиной ему было непонятно.
И Ирина решила прийти императору на помощь:
— Вы правы, Ваше Величество, — сказала она, — земля в империи таит в себе «золотые» тайны. Вот взгляните, — Ирина передала императору кувшинчик с ханиданской «чёрной кровью».
Император сначала передал одному из придворных букетик одуванчиков, передал аккуратно, как большую ценность, потом взял в руки кувшинчик.
— Я видел в таких привозили «чёрную кровь» из Ханидана, — задумчиво разглядывая кувшинчик, сказал император
— Так и есть, — кивнула Ирина, — это и есть «чёрная кровь» из Ханидана.
После этих слов император вопросительно взглянул на Ирэн.
— Я полагаю, — Ирэн взяла, свёрнутую в рулон карту, — что в Стоглавой тоже есть «чёрная кровь», — произнесла Ирина и только сейчас поняла, что её слова прозвучали абсолютной тишине, как будто все вдруг разом перестали дышать.
Император оглянулся, нашёл глазами Шувалова, и неожиданно улыбнувшись весёлым голосом громко сказал:
— Давайте уже про кримы, Ирэн Леонидовна
Ирина сначала опешила, но вложила в руки императора карту и стала рассказывать про кримы и другую косметику, совершенно забыв и про трактор, и про керосин.
А Шувалов между тем сначала подошёл к Виленскому, потом к Лопатину. И когда Ирина закончила свою речь, окружённая фрейлинами императрицы и демонстрировавшая косметические женские приятности, то сундук был уже собран и, в сопровождении императорских гвардейцев и двух проверенных сотрудников Тайной службы, перенесён в особую комнату.
А Леонид Александрович, наклонившись к Ирэн тихо сказал:
— Император ожидает нас с докладом.
Дорогие мои!
В 12 и 13 главах немного отредактировала текст, чтобы стала более понятна хронология похищения и освобождения Ирэн.
Спасибо вам за поддержку!
С любовью,
Адель
Глава 17.
Москов. Кремль. Ранее утро дня приёма участников выставки. Кабинет графа Шувалова
— Ставровский найден мёртвым в камере, — доложил Шувалову гвардейский офицер.
— Что?! — Шувалов сломал перо, которым записывал что-то на лист, вложенный в его неизменную чёрную папку.
— Это шутка?
— Никак нет, ваше сиятельство, — офицер был бывалый и знал, что лучше не отходить от устава, даже, если их сиятельство изволит гневаться
— Да я вас в Сибирь всем составом! — Шувалов понимал, что уже ничего не изменишь и эта ниточка оборвалась, и никуда он, конечно, этих вояк не отправит, но злость кипела и выпустить её было необходимо.
Гвардеец только ещё больше вытягивался, понимая, что надо дать их превосходительству выговориться. Он сам только недавно также орал на своих подчинённых, которые охраняли камеру.
Информация была, что никто не приходил, и никто не входил, а князь утром померши.
Назначил наказание по пять плетей, сам ожидал большего, но теперь, глядя на Шувалова появилась надежда, что пронесёт.
Не пронесло, Шувалов сорвал погоны с гвардейца и отправил того в казармы с понижением в звании.
Гвардеец вздохнул, но делать нечего время сейчас такое, вон главнокомандующего, говорят, император до полковника понизил, а уже ему то что, побудет снова в солдатах. Может ещё передумает граф-то.
— Что стоишь? Мало тебе? — Шувалов немного успокоился
— Ваше сиятельство, дозвольте сказать, — гвардеец хитро прищурился
— Говори
— Так ведь никто к князю не приходил, никто ничего не приносил, только человек с кухни еду принёс, а я сегодня побежал этого человека искать и нет такого на кухне, а девчонку, что должна была еду принести нашли запертой в кладовке, — солдат так и держал в руках сорванные погоны
— И что?
— А то-то и оно, что крыса-то здесь в Кремле, я же как обнаружил князя мёртвым никого не выпускал. Все собранные у меня, ежели понадобиться допросить, то можно сразу.
Шувалов крикнул, чтобы к нему вызвали двух дознавателей, сам пока сел в сторонке. Подумал, что надо бы ещё Забела позвать, потом вспомнил, что тот сегодня утром работал в императорском архиве. Интересно найдёт что-нибудь или снова они зайдут в тупик?
Первые допросы прошли впустую, никто никого не видел, не слышал, а когда граф Шувалов уже отчаялся, одна из посудомойщиц вдруг сказала, что барин заходил в кухню, она его только слышала, потому как занималась своими делами. Но говорил как барин, просил, чтобы ему специальный отвар сделали.
— С кем говорил, — сразу же спросил дознаватель
— Дык с поварихой, — ответила посудомойка
Стали искать повариху, в числе задержанных её не было, послали людей на кухню, там тоже нет. Нашли потом, она так и сидела холодной, где овощи да соленья, на шее у неё обнаружился синий след от тонкой верёвки.
— Знакомый почерк, — позже сказал Шувалов графу Забела, когда тот пришёл из архива, так пока ничего и не обнаружив, — неужели Бротта?
Или кто-то хочет, чтобы мы так думали, — ответил задумчиво Забела.
— Ладно Андрей, завтра опять иди в Архив, а сейчас пойдём, познакомлюсь наконец с вашей Ирэн.
По дороге встретили Виленского, который решал домашние дела с сестрой из-за чего сильно задержался.
Елена Михайловна никак не хотела возвращаться в дальнее имение. Но Виленский считал, что свежий деревенский воздух для сестры наилучшее решение. Поэтому Елена Михайловна рано утром отбыла в сопровождении отряда охраны, сиделки, здоровой сильной бабы с жёстким характером, которая много лет проработала в скорбном доме, и умела обращаться со сложными пациентами, и письмом к управляющему, в котором содержались расширенные полномочия.
***
После того как император с императрицей отошли от их дивана, Ирэн с отцом, а вместе с ними и Картузова пригласили пройти за высоким офицером в форме императорского гвардейца.
Виленский оставался рядом, отчего Ирэн испытывала странное спокойствие. Было заметно, что в Кремле Сергей Михайлович очень хорошо ориентируется.
Они вместе вышли из малого дворца и по симпатичным дорожкам, которые были умело скрыты от посторонних взглядов, прошли в большой дворец в нежилую часть.
Пока шли Виленский рассказывал Ирэн, что и где находится. Возможно, он бы молчал, но Ирине стало интересно, и она спросила, а барон так обрадовался возможности поговорить, что стал рассказывать сам, уже не дожидаясь вопросов.
Кабинет императора находился на третьем этаже, и Ирина с большим удивлением увидела тот самый лифт, про который ей рассказал Кулибин и за который ему так и не заплатили, уверив мастера, что он так и не был установлен.
Виленский сказал, что это малый кабинет, здесь император принимает только своих, тех кому полностью доверяет.
Ирина хмыкнула про себя:
— Какой, однако, стремительный «карьерный взлёт». Из брошенной любовницы в доверенные лица императора.
В ожидании императора Ирэн и остальных сопроводили в небольшую гостиную перед кабинетом, куда принесли закуски и чай. Ирине выделили горничную, которая отвела её освежиться и «попудрить носик», за что Ирина императору или тому, кто это устроил была безмерно благодарна. Она с самого дома не посещала подобное помещение, а уже очень хотелось.
Расположившись на удобных диванах за чашкой ароматного чаю, Ирина продолжила беседу с Виленским.
— А что вы делаете на службе, — спросила Ирэн Виленского
Судя по выражению лица, барон не ожидал именно такого вопроса, но ответил: