— Я веду проекты, которые способствуют стратегическому преимуществу империи.
Ирина подумала, — Вот здесь мы с тобой барон совпадаем.
А барон, видимо, удивился её вопросу, потому что следующее, что она услышала, было:
— Так странно, Ирэн, вы ранее никогда не интересовались чем я занимаюсь, мы с вами вообще практически не говорили, особенно после рождения Саши.
—Упс, — подумала Ирина, — снова прокол, — а вслух сказала:
— Но теперь я и сама занимаюсь проектами, поэтому мне интересно. Наоборот, мне удивительно, что вы в своих письмах ни разу не рассказали мне как у вас шли дела на Златоустовском железоделательном заводе.
Виленский ненадолго задумался, а потом сказал:
— Простите, Ирэн, я не думал, что вам может быть интересно, и признаться долго думал о чём писать, пока Иван Иванович, словно лопатой по голове не огорошил меня вашими знаниями. Это ведь исключительно благодаря вам нам удалось всего за месяц выполнить задание государя. Иван Иванович вам не рассказывал, как прошли испытания?
Ирина отрицательно помотала головой:
— Когда? Мы же только что с ним увиделись.
Дальше разговор пошёл про самого Виленского, оказалось, что он долгое время работал в Ханидане, хорошо знает их правителя, говорит на ханиданском.
С Виленским разговаривать было легко, он старался всё разъяснить и вообще был очень заботлив.
Ирина всё пыталась вспомнить то ощущение внутренней дрожи, когда впервые встретилась с Виленским, но оно больше не появлялось. И это было странно, потому что Виленский ей по-прежнему нравился. С ним она чувствовала себя в безопасности. Он был словно Ипполит из Иронии судьбы* надёжный и немного скучный. Но кто ей нужен Ирина пока не знала. Знало только одно, что в своём мире, да и в этом тоже, она уже вышла из возраста, когда ей может понравиться кто-то вроде весёлого и авантюрного Жени Лукашина*.
(*Очень точное определение Ипполиту в фильме дал Лукашин: "Такие, как вы, всегда правы, вы живете, как положено, как предписано… но в этом и ваша слабость. Вы не способны на безумства. А жизнь нельзя подогнать под выверенную схему". Такие люди, как Ипполит, – солидные, важные, не терпящие унижения. В них совершенно нет гибкости и чувства юмора. Зато на них всегда можно положиться, это люди слова.)
Каким-то образом она начала называть Виленского Сергеем, хотя и продолжала называть его на вы. Даже спросила, есть ли новости по документам о разводе.
Оказалось, что у законника Виленского господина Бертельса, любителя тёщиных щей, так и не получилось быстро развернуть всё обратно. Потому что церковь отказывалась проводить документы, утверждая, что для восстановления супружества необходимо присутствие супругов и возможно частичное повторение обряда.
Ирина не была готова повторять обряд с Виленским, и была ему благодарна, что он не использовал своё право на Сашу, иначе бы ей пришлось либо согласиться, либо…о том, на что ещё ей пришлось бы пойти, Ирина даже думать не хотела.
До аудиенции с императрицей оставалось два часа. Ирина спросила Виленского, можно ли будет опоздать к императрице, если её задержит император.
Виленский успокоил Ирэн, что в случае необходимости всегда можно подключить Забела и он решит этот вопрос.
Наконец-то пришёл император, а вместе с ним Шувалов, Забела и ещё один человек, который представился бароном Виллье, и Ирина вспомнила, что он визави Путеева и отвечает за военно-медицинское ведомство. В кабинет пригласили только Ирэн и Лопатина, Картузов остался ждать в гостиной. Его попросили подождать, сказали, когда вопрос дойдёт до его области, его пригласят.
—Вот значит, как выглядит ближний круг императора Стоглавой, — подумала Ирина, — не густо у императора близких людей, всего несколько человек на такую огромную империю.
Сундук Лопатиных уже стоял в кабинете. Разговор сразу начали с нефти.
Правда и здесь её продолжали называть «чёрная кровь», хотя Ирина помнила, что само слово нефть пришло откуда-то с востока от слова «нафт». Она посмотрела на Виленского, припомнив, что тот хорошо знает ханиданский и решила попозже у него уточнить.
Император развернул карту и сразу спросил:
— С чего вы решили, что в этих местах может быть «чёрная кровь»?
Ирина готовилась к этому вопросу, и рассказала и про географическое положение, и про схожие климатические условия, и про сопутствующие минералы.
Мужчины на какое-то время замерли. Первым пришёл в себя Забела, всё-таки он был более «тренированный». Он долго, больше месяца находился рядом с Ирэн и уже не так реагировал на подобные вещи.
— Но почему тогда мы ни разу не слышали о том, чтобы кто-то находил в этих местах «чёрную кровь»?
И на это у Ирэн был ответ:
— Потому что там она не выходит на поверхность так как в Ханидане, там она находится под землёй и надо будет бурить специальные отверстия, чтобы её достать.
Технология бурения уже была известна, конечно, на довольно примитивном уровне, но колодцы строили, канализацию проводили, фонтаны делали, поэтому это не вызвало господ императорских приближённых какое-то особое удивление.
Ирина пока не стала говорить о том, что нашла инженера, который сможет сделать буровую установку. Основные принципы она вспомнит, а уже Кулибин поможет ей воплотить их в жизнь.
И вдруг прозвучал вопрос от Шувалова:
— Кому ещё вы успели рассказать о ваших догадках?
И Ирина сразу вспомнила, как отреагировал император, когда она начала рассказывать об этом в общей зале.
— Никому, — неуверенно сказала Ирина, потому что не помнила, посвящала ли она в это профессора Шмоля или нет.
Император с Шуваловым переглянулись. Ирэн стало не по себе от этих переглядываний.
— Ирэн Леонидовна, Леонид Александрович, вы могли бы подождать в гостиной, нам необходимо посовещаться, — очень вежливо произнёс император.
Ирэн с отцом вышли. Интуиция кричала, что не просто так их попросили выйти, что сейчас решается останется ли Ирэн на свободе или её «посадят» на короткий поводок. Такими красноречивыми были переглядывания Шувалова и императора.
Глава 18.
Император со своими приближёнными довольно бурно обсуждал судьбу Ирэн Виленской. Злополучная карта с указанием возможных месторождений «чёрной крови» лежала на столе.
Все понимали, что наличие такого преимущества резко изменит положение дел во всём мире. Но было неизвестно как отреагирует Бротта, а также как Ханидан отнесётся к нарушению своей монополии.
Барон просил не ограничивать свободу передвижений, понимая, что та Ирэн, с которой он начал общаться, ни за что не потерпит такого отношения.
Граф Забела его поддержал. Но Шувалов был категорически против и его поддерживал император.
—Её надо или посадить в казематы, чтобы до неё никто не мог добраться, либо приставить к ней нашего человека, который будет круглосуточно рядом. Но я бы всё-таки посоветовал в казематы, — высказался Шувалов
— Александр Григорьевич, —возмущённо воскликнул Виленский, — вы говорите о моей жене
— Серёжа, уж мне-то не рассказывай про жену, — укоризненно ответил Шувалов и добавил, — я вот удивлён, что её до сих пор не выкрали и никуда не увезли.
Потом совершенно серьёзно посмотрел на Забела и склонил голову:
— Прости Андрей, только сейчас понял, насколько сложная у тебя была задача. Но ты справился.
Забела тоже кивнул, подтверждая, что было непросто.
— Я против, — сказал Виленский
Император, который до этого сидел и молчал, спросил:
— Против чего ты, Серж?
— Я против казематов, — серьёзно произнёс Виленский
— Ну это Александр Григорьевич шутит, да, Александр Григорьевич? — улыбнулся император
Но Виленского это не удовлетворило, и он продолжил:
— И против того, чтобы Андрей продолжал присматривать за Ирэн в Никольском
Забела хмыкнул. А Шувалов укоризненно взглянул на него, перевёл взгляд на Виленского:
— Серёжа, твоя Ирэн — это наш шанс всё изменить и в то же время она, наше уязвимое место. Я не уверен, что в той зале сегодня не было кого-то из тех, кто нам вставляет палки в колёса. И что они успели услышать.
Виленский взглянул на императора:
— У нас есть сын… и дочь, и даже, если вы решите, что приглядывать за Ирэн должен не я, всё равно буду с ней.
— Ослушаешься своего императора? — шутливо-серьёзным тоном спросил Александр
— Ослушаюсь, — без оттенка шутки ответил Виленский.
В результате договорились, что Ирэн с детьми должна будет сразу после бала в честь закрытия выставки, выехать в Никольский в сопровождении отряда гвардейцев и с бароном Виленским.
Граф Забела остаётся в столице и занимается расследованием.
Но всё пошло не по плану.
Во-первых, за Ирэн пришли от императрицы и она, попросив отца объяснить всё императору и Шувалову прошла вслед за одной из фрейлин, кстати, той самой рыженькой, которая так восхищалась кримами.
Фрейлина представилась княжной Надеждой Столич, пыталась выглядеть взрослой, но так смешно каждый раз оглядывалась на Ирэн, словно едва сдерживалась, чтобы не начать что-то спрашивать.
Ирина решила начать разговор первой, чтобы дать возможность девчонке тоже поговорить:
— Надежда, а куда мы идём? Где будет проходить аудиенция?
Рыженькая Столич, как будто только и ждала, когда Ирина задаст вопрос, приостановилась и пошла рядом с Ирэн заговорщицки проговорив:
— Аудиенция будет в личных покоях.
Посмотрела на Ирэн и ещё тише проговорила:
— Это большая честь
Ирина улыбнулась, а княжна продолжила:
— Но мы с вами сейчас идём не к императрице
— А куда? — удивилась Ирэн
— К главной фрейлине, к Елизавете Тумановой, это же она меня прислала. А потом уже она вас отведёт к Марии Алексеевне.
Ирина поняла, что верные друзья во дворце у неё есть.
А во-вторых, пока Ирина шла в жилую часть дворца, с противоположной стороны подъехала карета, в которой не слишком выспавшиеся, но умытые, сидели Якоб Морозов, Шейх Али-Мирза и князь Дадиани. Они вернулись в столицу под утро, поспали пару часов и Морозов решил заявиться к Шувалову сам, не отправляя курьеров с записками, чтобы не потерять эффект неожиданности, если Шувалов ещё не выловил скрытого врага.