— Смешная вы, всё-таки, — по-отечески усмехнулся Гайко, — чтобы было по уму. Это как же так?
— А это Мирослав Мирославович, чтобы сырьё входило на фабрику с одной стороны, а готовое мыло выезжало с другой, чтобы чаны удобные, с механическим держателем, а не ручные. Тогда и производить будем больше.
Гайко только головой покачал. Конечно, он поможет, его уезд первый стал, кого император отметил. Вслух так и сказал:
—Ирэн Леонидовна, знаю-знаю, что ехать вам скоро. Вы не волнуйтесь, пусть Иоган и Леонид Александрович приходят, что надо со всем поможем.
Ирэн благодарно улыбнулась, слова Гайко много для неё значили. Хорошо здесь в Никольском, не то, что в столице, где каждый день как на «пороховой бочке»
Вошёл дворецкий доложил, что приехали князья Дадиани и Обуховы.
— Ох ты же, — рассмеялся Гайко, — полный дом князей. Проводи, князей в большую гостиную, мы сейчас подойдём.
— Вижу, Ирэн Леонидовна, что-то задумали, — обратился к Ирэн.
Ирэн рассказала наместнику, что надо Софью Обухову вести в Горное княжество. Требуется по обычаю, перед свадьбой познакомиться с семьёй и обычаями со стороны жениха. Брат сопровождать не может, вот и придумали наречёнными родителями стать.
Сегодня в храм поедут. Наместник обещался подъехать, чтобы переговоры с настоятелем прошли без проблем.
И здесь уже Морозов, который не отходил от Ирэн всё это время, благодарно улыбнулся наместнику.
***
Никольский храм производил впечатление. Старинный, большой, с пятью нефами, выстроенный целиком из белого камня, с маковками, отделанными сусальным золотом, храм находился в городе, окружённый невысокими зданиями жилых построек. Конечно, если бы храм находился рядом с особняком наместника, который и сам высотой был в несколько этажей, то его величественность бы потерялась.
Но храм словно «отошёл» от больших и богатых особняков, и разместился на улице, где дома были двухэтажными. Поэтому при подходе к храму людей охватывало благоговение. Большой, высокий, взлетающий в небо, с колоннами, возносящими стены ещё выше, он стоял в начале длиной улицы, просматриваемый со всех сторон.
Внутри храма было темновато, но это на вкус Ирэн. Для всех остальных, видимо, было привычно, соотношение светильников, свечей и золота.
В храм приехали все и даже Давид Дадиани с бабушкой Нино.
Настоятель сразу узнал Ирэн, встретил радостно:
— Дочь моя, давно не заезжала. А к храму я ездил, быстро строится. Говорила ты с Василием?
Ирэн голову наклонила, принимая благословение и улыбнулась:
— Конечно, отец настоятель, всё как надо сделаем. Василий мне говорил, что к осени уже освящать можно будет. Надеюсь, что как раз вернусь из поездки.
А сейчас мы к вам с просьбой.
Вышел Обухов и сообщил, что сестру хочет передать Ирэн и Морозову, чтобы как наречённые родители отвезли её познакомится с семьёй жениха. Одну, просто под присмотром отпускать не хочет, сам поехать не может.
Настоятель сказал, что ему надо исповедовать обоих претендентов на родителей, затем брата, сестру передающего, потом саму Софью.
И началось. Даже наместник, заглянувший в храм и уехавший через полчаса, потому что дела не могли ждать, ничего не смог сделать, чтобы ускорить.
К вечеру, когда стало понятно, что сегодня ни обед, ни ужин участникам обряда и тем, кто их сопровождал и не уехал, «не грозит», настоятель, наконец-то, вышел и торжественно объявил:
— Выйдите брачу…— запнулся, и сразу же исправился, — нарекающиеся, — обращаясь к Ирэн и Морозову.
Они вышли и встали словно и действительно были брачующимися. Во всяком случае Ирэн этот обряд наречения родителями очень сильно напомнил обряд венчания, с одной только разницей. Клятвы они произносили про «беречь дочь нашу наречённую».
Усталые и голодные всё равно решили ехать домой. Ирэн спешила, чтобы подольше провести время с детьми.
Теперь больше не осталось отговорок, пора было собираться.
Дорогие мои! Завтра постараюсь завершить эту книгу и начать публиковать книгу 4.
Книга 4 будет бесплатна впроцессе написания!
Люблю Вас! Вы лучшие!
Ваша Адель.
Глава 55. Вместо Эпилога
Следующие три дня прошли в сборах и подготовке. Наконец-то нашлось время спокойно поговорить с профессорами. Ирэн удивлялась сколько всего они, светлые головы, успели сделать за столь короткий срок.
Перегонный аппарат был усовершенствован и на выходе получался чистейший керосин. Начали разработки жидкого топлива. К сожалению, Ирэн не помнила точную формула дизеля, но тот двигатель, который они обсуждали с Кулибиным, мог работать вообще на всём, вопрос был только в стоимости. Но пока они найдут свою нефть в Стоглавой, расчёты вообще не имели смысла.
Именно поэтому эта поездка была так важна и Ирэн нисколько не обижалась на Морозова, что тот, каждый раз встречаясь с ней глазами утром за завтраком, задавал немой вопрос: — когда?
И Ирэн всегда всем объявляла план действий, в котором пока не звучало, что выезд планируется «завтра на рассвете».
Виленскому Ирэн написала сразу же, утром следующего дня по приезде из уездного города.
«Дорогой Серёжа,
Меня очень обрадовало ваше письмо, очень рада, что все проекты теперь получают одобрение Совета гораздо быстрее. Весьма приятно, что вы решили поделиться со мной как идут дела.
Я готовлюсь к отъезду, как вы правильно написали, и времени у меня крайне мало. Сейчас в Никольском идёт много проектов, которые требуют моего вовлечения или инструкций. Люди, которые меня окружают очень талантливы, и я рассчитываю, что с моей помощью им удастся воплотить в жизнь то, что было задумано.
Дети в порядке. Сашенька растёт быстро. За это лето он очень окреп. Здесь ему и вправду хорошо, его вместе с моими братьями каждое утро тренирует Никодим, не делая скидки на возраст, и у Сашеньки всё получается. Он очень сильный и ловкий мальчик.
Танюше тоже интересно общаться с братом. Они очень сдружились. Иногда я смотрю на них и понимаю, что мне бы тоже хотелось в детстве иметь такого сильного и смелого защитника, каким стал Сашенька для Танюши.
Я услышала, что графиня Балашова подала иск на признание внучки и, что у вас есть право не просто остановить, но и даже запретить это действие.
Знайте, Серёжа, я Танюшу не отдам и никакой суд меня заставить не сможет.
Не знаю, что за дорога меня ждёт, надеюсь, что она будет не только долгая, но и безопасная, и интересная. Конечно же, я буду вам писать, но и вы держите меня в курсе, что будет происходить по интересующему меня вопросу.
Леонид Александрович остаётся один в поместье с детьми, охрана там большая, но мне бы хотелось, чтобы в поместье был кто-то из Тайной службы, так как Якоб Морозов уезжает со мной. Рассчитываю на вашу поддержку в этом вопросе, потому что графу Шувалову я сама писать не стала.
Ирэн.»
Вот так, если Виленский не дурак, а он ей показался мужчиной умным, то поймёт, что времени у Ирэн на других мужчин и на романтические отношения нет, вся в делах и сборах.
Поймёт, что выбрал верную тактику, Ирэн не декоративная собачка, которая будет сидеть на диванчике и украшать богато обставленную гостиную.
Поймёт, что вопрос про графиню Балашову надо не просто решать, а решать быстро и навсегда, чтобы сумасшедшая графиня и думать забыла про Танюшу.
Охрану должную обеспечить детям, оставшимся с отцом в поместье необходимо тоже срочно. И уезжает она не с Забела, а с Морозовым.
Но всё равно следующее письмо было написано законнику Поликарпу, с указанием, как можно эффективнее решить вопрос с графиней Балашовой, чтобы все её поползновения, словно в болоте увязли в судебном делопроизводстве, если они туда, конечно, дойдут.
Не то, чтобы Ирэн не верила Виленскому, нет, просто Поликарпу она доверяла больше. Этот молодой законник уже был неоднократно проверен в сложных ситуациях, всегда блюл интересы своего нанимателя и даже после того, как стал семейным законником Виленского, в первую очередь заботился об интересах Ирэн.
Итак, Виленский должен позаботиться об её интересах и о детях с отцом. Он заинтересован в ней и, вообще, он Ирэн показался человеком чести.
Поликарп, как дополнительное звено в цепи, прикроет от случайностей, да ещё и поможет с оформлением привилегий на изобретения Кулибина, если она задержится в Горном княжестве. Об этом Ирэн Поликарпу тоже написала.
После этого села писать список дел того, что надо завершить, а что подготовить, чтобы со спокойной душой уехать.
Бог ты мой! На четвертой странице блокнота Ирэн пришла в ужас. Сколько дел! Как же всё успеть и как всё оставить! Если она сделает до отъезда, который для себя поставила на утро третьего дня, хотя бы половину из списка, это уже будет хорошо. Но времени пообщаться с детьми не останется совсем.
И тогда она решила перенести отъезд на четвёртый день и третий день полностью посвятить детям.
Они встанут с утра, спокойно позавтракают, потом сходят на речку, пожарят мясо, проведут день на улице. А если будет дождь, то будут дома играть в бродилку и рассказывать сказки. Танюша, да и остальные, даже братья, которые мнили себя взрослыми, очень любили сказки, которые Ирэн придумывала, переделывая сказки своего мира и своего времени.
Всё равно, оглядываясь назад, Ирэн понимала, что сделано очень много. И это она меньше года в этом мире.
Самое главное — она жива, она находится в Стоглавой империи, её не вывезли словно трофей куда-то в другую страну.
Она запустила производство спичек, теперь спички доступны даже крестьянским семьям.
Она нашла Путеева, и теперь он двигает медицинскую реформу, в Стоглавой производятся стетоскопы, появились шприцы и больше не проводятся варварские операции, потому что есть скальпели. Да, здесь это получило другие названия, но суть-то осталась той, какой надо.