— О! — неопределенно подняла пьяная волшебница палец, — Так вот… В общем… это было наше первое с девочками дело. Первый большой заказ. Золота обещали столько… ик!.. мы писали кипятком! Дело было смешным — надо было просто проучить портного. Бессмертного портного… но! — она снова потыкала пальцем потолок, — Золотого уровня! Парень не прогибался под Гильдию, понимаешь?
— Понимаю, — покивал я. Как мог. Чего уж тут непонятного.
— Ни-че-го ты не понимаешь! — сделала Лилисанна неожиданный вывод, тут же принявшись рассказывать дальше, — То, что Бесс грёб деньги лопатой — ему бы простили. Ну… ты представляешь, как прощают — сначала вроде как да, а потом, давай делись назад. Тут уж кто как… Нам его заказали, потому что этот портной решил, что денег ему хватит. Представляешь? Вот взял так… ик! …единолично и порешал. Еще мол, годик поработаю, а потом живите дальше без «золотого класса», как хотите. За это и заказали.
— Ох уж эти негодяи. Творят, что хотят, — съехидничал я. Почему-то к женщине, совершенно точно сломавшей мне психику, я негатива не испытывал. Наверное, потому же, что и она — это была работа. Ничего личного, как говорится, несмотря на наше чрезвычайно короткое общее прошлое.
Миниатюрное белокожее тело кивнуло пьяной головой и попыталось руками собрать упавшую на лицо гриву черных волос. Коварно притаившаяся в правой руке бутылка объемом не менее трех литров звучно блямзнула Лилисанну по лбу. С глухим воплем волшебница пала со стула пятой точкой вверх и принялась страдать на полу. Миниатюрный красный демон-надзиратель заржал как сумасшедший, но тут же испарился в воздухе, как только брюнетка отточенным движением выбросила в его сторону руку.
Спустя пару минут моя пленительница восстановила свой статус-кво, угнездившись назад на стул и даже несколько протрезвев.
— Никто не предполагал, что богатый умелый Бесс имеет козырь за пазухой, — глухо проговорила она, разглядывая себя в материализовавшееся в руках зеркальце. Закончив, она воззрилась на меня, — Он даже терпел, пока я с ним работала. Вытерпел мелочь… ну, по твоим меркам, но потом… Потом он съехал с катушек.
— …и проклял вас четверых невозможностью носить одежду, что ли? — грубовато поинтересовался я.
— Можно сказать и так, — горький смешок был мне ответом, — Он оказался «Повелителем Одежды». Смешно, правда? Только вот когда он слетел с катушек, мы все, впятером, включая его самого, сидели в центре очень даже крупного города — прямо в резиденции этого Бесса. А жить он предпочитал поближе к клиентам. В общем, он заставил одежду убить своих носителей. В радиусе полусотни метров. Выплеск был почти бессознательный, его собственная пижама смяла как обертку от конфетки. Это я успела увидеть до того, как тоже самое случилось со мной и подругами…
История на этом только начиналась. Пострадавший от рук начинающих наемниц портной, бывший по классу, кстати, друидом — капитально съехал с катушек на почве ненависти к Лилисанне. Пытки на ровном месте и клеймо убийцы. Для честного труженика, предвкушавшего скорый, долгий и изобильный на излишества отдых, это было крахом. Почему мужик для воплощения своей мести выбрал именно наемниц, а не заказчиков, история решила умолчать.
Лилисанна тоном, исключающим сочувствие, рассказывала, как новоявленный убийца-портной подошел к программе возмездия. Не испытывающий ни малейшего стеснения в средствах и связях, друид применял всё, что только мог, лишь бы лишний раз устроить виновницам своего падения роскошную жизнь… и смерть. Их ловили и калечили другие наёмники, вытесняли из городов, а уж когда и сам главный мститель мог поприсутствовать… это становилось вообще страшным. Слушая, я про себя думал о том, каково может быть женщине, которую внезапно душит собственная одежда. Или задерживает. Или кидается на тебя, таща в себе ближайшего и удивленно вопящего встречного.
Для такого бессмертного, как я, подобный инцидент не стал бы ни малейшей преградой. Зов к Матери — и можно свободно начинать бизнес с нуля. Четырем девушкам, которые и не сразу вдруг и сдались, приходилось на порядки хуже. Их бывшая жертва далеко не всегда ставил себе целью их прямое убийство, дискредитация, унижение, подстава — в ход шло всё. Но больше всего он любил подобраться к ним поближе и заставить рукав одежды или подол платья неожиданно отхватить им конечность. Творца Боли мститель виртуозно берегся, не допуская промашек и не попадаясь на глаза Лилисанне. Другое дело, когда попадалась уже она ему… лишенная сознания или спящая.
Терять руки или ноги во сне? Тут даже я содрогнулся.
Брюнетка же просто болтала. Выговаривалась с непонятными мне пока нотками обреченности. Сама же душещипательная история о том, как «четыре несчастных девушки вынуждены трясти своими прелестями на виду у всех» не вызывала особых эмоций. На дворе 93-ий год, за такой время ходить голышом можно привыкнуть тридцать три раза. Я вот во всяком случае почти никогда не заморачивался иной одеждой, кроме золотых трусов или широкой походной юбки, играющей роль набедренной повязки. Тем более что барышни создали себе целый вызывающий имидж, мастерски использовав появившуюся у них же фобию.
Никогда я еще так не понимал пословицу «голь на выдумки хитра». С другой стороны — меня никогда и носок во сне не душил. Смачные рассказы пьяненькой волшебницы о том, как её на балу в загородной усадьбе совсем некуртуазно раздавило собственным корсетом… внушали.
Выбросив в мою сторону руку и в очередной раз безрезультатно «толкнув», Лилисанна шмыгнула носом.
— Не работает, — пожаловалась она мне.
— А что ты пытаешься сделать? — спросил я, более чем догадываясь, что прозвучит в ответ.
— Перенасытить твои рецепторы болевыми ощущениями… — не меняя плаксивого выражения лица объяснила она, — По максимуму. Вызвать распад личности. Рецепторов много, в том числе и не ранее не задействованных. Я их уже активировала… но теперь это не работает. Почему?
— Ты всерьез спрашиваешь у меня, почему при применении самого негуманного способа казни — пациент еще жив? — неподдельно изумился я, а спустя секунду, после охотного кивка волшебницы, удивился уже по-русски. Закончив удивляться, я откашлялся и спросил, — Ты вообще — здорова? На головку?
— А почему бы и не ответить? — вздёрнула бровь брюнетка. Покачав босой ногой, она предложила, — А я расскажу, что происходит и что тебя ждёт дальше.
Предложение было интересным и даже безопасным, но я все равно взял паузу на раздумья. Козырь «Стоика» побить нельзя, но сообщенная информация предоставит хоть какое-то понимание о ближайшем будущем, что, возможно, подарит лазейку на свободу.
Пока я раздумывал, подвыпившая мастерица пыточных дел и негуманной экзекуции виноватых в том, что за них много заплатили, продолжила болтать. Их волшебная четверка голопопых подружек совсем не ограничивала себя лишь одним Творцом Боли среди крапленых карт. Одна из эльфиек была кем-то вроде «Повелителя температуры», что и позволило дамам садить из орудий своего кораблика по городу и мне, как из пулемета. Эльфийка просто охлаждала стволы сразу после выстрела. Более того, сиреневоглазая проболталась о том, чего я не заметил — ее смуглые длинные подружки оказывается щеголяли ну очень «красными» статусами преступниц, что и позволяло дамам действовать нагло и нахрапом. Бомбардировка была лишь частью загонной тактики, которая и вывела меня прямо под болевой шоковый удар Лилисанны. Чрезвычайно просто и эффективно — меня сыграли именно на знании, что парализующие за серьезную угрозу я не восприму.
Более полную версию происходящего Лилисанна выдала, лишь узнав, почему ее безотказное средство дало такой сбой. Боязливо покосившись на меня, она о чем-то подумала, тряхнула головой, залилась вином от всей своей широкогрудой души и вновь начала трепаться. Местами даже хвастливо.
Повод имелся нешуточный.
Место имела ну очень нешуточная операция по поимке и нейтрализации меня любимого. Бессы в лице заинтересованных представителей «Академии» и государства Нихон, весьма обеспокоенные моей продолжающейся жизнедеятельностью, нашли общий язык с богами Срединного Мира, которым я был как кость в горле. Особенно в свете последних событий — уничтожив целый мегаполис и послужив причиной гибели нескольких богов Подземного Мира. Дабы никому не было обидно, к проекту подключили еще и демонов. У последних личных претензий именно ко мне не было, но доброй традицией инферналов была лютая ненависть ко всем, кто послужил причиной полного уничтожения другого демона. С концами. А на мне пометочка о таком деянии была. Невидимая.
Итак, три высоких стороны задумали операцию. Сверхъестественные существа выступили группой поддержки — божественные сущности взяли на себя определение моего местоположения на карте мира и нанесение татуировки на тело пленного — она и была той самой меткой «Гнева богов», которая напрочь блокировала возможность Зова к Матери. По словам Этты, чтоб у нее молоко скисло, всего лишь на каких-то «пятнадцать лет». Демонические силы предоставили кристаллическую тюрьму, в которой я и болтаюсь — причем, вместе с надзирателем. Хотя тут Лилисанна запнулась, пытаясь вспомнить, что есть что. Надзиратель идёт с тюрьмой или сам мелкий демон её проецирует. При этом она вопросительно поглядывала на издевательски молчащего чертика, бывшего еще тем сексистом.
Случилась накладка. Я не пустил пену изо рта и не приобрел бессмысленный вид, какой полагается каждому уважающему себя разумному, чьи нейроны передают каждое болевое ощущение из возможных от настоящего мастера этого дела. Красный демонёнок тут же настучал куда надо о провале… и началась буча. Бессам за неудачу Лилисанны, бывшей, на минуточку, вольным агентом, была выкачена претензия, автоматически спущенная возмущенными заказчиками уже самой бедной (по её словам) девушке. На вопрос «что делать?» Этта сотоварищи ответили категоричным «что хотите, но результата добейтесь. Мы свою часть выполнили». Ценное указание было спущено… опять-таки к Лилисанне, уже как требование от конгломерата великих и могучих.