Вторым был Умный Ёж, немертвый, мудрый и весьма отмороженный некромант. Настоящая дохлая легенда этого мира и бывший начальник Лиги Некромантов, чья известность и востребованность росли день ото дня. Проблема была в том, что заинтересовать Абракадавра чем-то, когда тот уже заинтересован совершенно другим — дело бессмысленное. А я точно знал место, где сейчас этот достойный муж готовит свою экспедицию для восхождения во Внешний Мир. Более того, я даже имел пригласительный билет на это шоу. Как эксперт.
Суммируя, мне была нужна помесь учёного и мага с чрезвычайно пластичным, циничным и творческим мозгом, не обремененная излишними моральными терзаниями и склонная к смелым экспериментам. Гремлины.
— Забудь даже думать! — отрезала «синяя», скрещивая лапки на груди.
— Можешь нас всех тут перебить, придурок, — хмуро кивнула «чёрная», — Рано или поздно кто-нибудь узнает, что мы помогли самому массовому убийце в истории.
— Девчонки, — предпринял я вялую попытку переубедить их, — Речь не просто о какой-то левой стране, которую злой орк хочет развалить. Мы говорим о потенциальном захватчике с претензией на мировое господство, который уже перешёл к первым конфликтам. Нихонцы поссорились с богами так, что Этта, если вы знаете такую, пришла просить меня объединить силы.
— Моя светящаяся ладонь говорит «да», — пожала плечами «синяя», — Но всё остальное кричит «нет». Включая разум, Джаргак. Ты веришь, что говоришь правду, но факты есть факты — сейчас никто ни на кого не нападает. Не завоёвывает. А если бы даже сейчас шла война, помогать тебе — было бы верхом безумия.
Сёстры синхронно кивали в такт её словам. Даже мягкосердечная «зелёная», наготовившая еды на всю ораву включая меня. Воцарилось тяжелое молчание. Я с кислым лицом прикидывал перспективы. С одной стороны, я прямо сейчас могу честно и абсолютно открыто заявить сёстрам, что совершенно ничего против них не имею. Улетят они отсюда целенькие и здоровые, причём даже если нападут на меня. Зла за то, что они коварно доили Картера, причём еще и спаивая его одновременно, я на них не держал. Более того, это, наверное, были самые счастливые дни в его жизни.
Но лишаться рычага давления не хотелось. Мне банально некуда было податься, некого спросить или попросить о помощи. Благодаря редко встречающемуся высокому росту, плащ анонимности был далеко не так эффективен, как бы хотелось. Когда-то, планируя универсального бойца и бегуна, я совсем не думал о том, что перейду в разряд разыскиваемых парий, вынужденных прятаться и скрываться.
— Кирн… — моё, да и не только моё внимание привлекла «красная». Вспыльчивые и агрессивные, «красные» гремлинши были еще более неуживчивы, чем едкие и мрачные «черные». Обратившаяся ко мне по имени вместо «придурок», «козёл», «подлец», «говнюк» и прочих уменьшительно-ласкательных для «красных» слов гремлинша вызвала отчаянное любопытство всех присутствующих.
— Кирн, — вновь повторила она, выглядя серьезнее, чем когда-либо раньше, — Ты, наверное, кое-чего не понимаешь. Мы все тут немного не понимаем, но ты со своим «я прилетел, давайте что-нибудь разрушим» — разрушаешь нам мозг. Не надо так.
— Да я… — попытался я объясниться, но не успел.
Красная соскочила с моей ноги, запрыгнула мне на грудь, схватила за уши и заорала в лицо:
— Да ты!! Да! Ты! Знаешь, почему твоим именем детей не пугают?! Потому что взрослым страшно! Страшно, понимаешь!!
— С какого… — попытался возмутиться я, но злая кроха буквально рванула себя на моё лицо так, что наши глаза почти соприкоснулись.
— С такого! — орала она, — Когда узнали, что ты и есть Соломон, то вспомнили 55-ый!! Как на тебя Совет по улицам охотился! На невиновного, без метки! Теперь дошло?!!
Теперь дошло. Действительно, если Бесс уничтожает целый крупный город за несколько часов после того, как в него попал (а Митсуруги подробно описала, при каких обстоятельствах мой Статус почернел — информация Гильдией охотников за головами была увесиста), то крупному городу, к которому этот самый Бесс имеет совершенно обоснованные претензии, будет дышаться тяжело и через раз.
— Пятая часть жителей покинула Вавилон, — сухо добавила «синяя» после затянувшейся паузы, — Стража каждую неделю находит пару-тройку трупов, зарезанных в честь Предвестника. Знаешь, зачем режут бездомных? Стараются умилостивить тебя. Чтобы не приходил. И вот ты здесь.
— Соломон хороший! — прочавкалось со стороны никак не насыщающейся «предательницы». Сёстры синхронно вздохнули, посмотрев на нее с привычным домашним негодованием.
Я молча оглядел гремлинш. Шестеро смотрели на меня с выражением лица, которое невозможно было трактовать иначе — «Уйди и мы забудем этот день как страшный сон». Да, конечно, я им много уже рассказал, строго правду и никак иначе, но расположения к себе так и не вызвал. С точки зрения смертного, особенно живущего в огромном городе, уничтожитель огромных городов опасен за гранью логики и порядка. Как хищник, попробовавший плоти разумного и посчитавший, что она вкусна, легка и полезна.
Придётся идти ва-банк.
— Вавилон — первая цель Нихона, — глухо сказал я, максимально твёрдо глядя в глаза «синей», — Самая первая. Всё начнется здесь… и начнётся скоро.
— Сдурел? — почти спокойным тоном поинтересовалась «черная», — С какой это стати разборки между бессмертными начнутся почему-то с нас?
— Есть две причины, — показал я ей два пальца, — Первая — боги. Нихон поссорились с богами и могут это использовать как казус белли для нападения… к примеру на Вавилон. То, что боги общаются между собой, вы наверняка знаете. У вас их очень много. Сколько тут Малых Народов? Шесть? Двенадцать уже?
— Девять, — неохотно ответила «чёрная», — Еще восемь потеряли статус народов. Просто беженцы. Но это утверждение очень натянуто, Джаргак. Бессы, выкашивающие смертных, чтобы ослабить богов? Ерунда. К тому же божества ответят. Сильно.
— Не ответят, если объявить городу войну, — жестко усмехнулся я, — Тогда это будет по правилам Матери. Но ваши жизни и ваши боги лишь приятный и незначительный десерт к основной цели Нихона.
— Да что ты такое… — начала «синяя» и тут же осеклась, хватая ртом воздух. Остальные сёстры кинулись к ней, но не успели доскакать по мне до пострадавшей, как та выхрипнула из себя, — Башня…
— Точно, — мрачно кивнул я, — Башня. Нихон — это нация бессмертных.
Интерлюдия
(спустя восемь с половиной дней)
Штурвал скрипел, ходя в креплениях от натуги, раскалившиеся механизмы выли, нагруженные сверх всякого предела, энергия из накопителей утекала на глазах. Голос она сорвала за первые пятнадцать минут, крича сёстрам, что делать. Сейчас две из них, повинуясь ее горячечному сиплому шёпоту, помогали управлять дирижаблем, выполняющим немыслимые ранее трюки. Запах химии от перегретого дерева, пропитанного составами, понижающими горючесть, туманил голову.
Она оскалилась, не чувствуя боли в потрескавшихся губах, продолжая удерживать прихотливый курс. В голове билась мысль, что стоящей позади сестре позарез нужно, чтобы корабль шёл как можно плавнее — иначе сородичи, ждущие их на крышах своих домов, не смогут зацепиться за трос с первого раза.
А второго у них не будет.
Вавилон горел.
Кирн Джаргак был прав.
Она с сёстрами не были дурами, прекрасно понимали, что если Кирн появился и чего-то хочет, у него, вне зависимости, ошибается он или просто плавает в иллюзиях, есть очень весомый повод. Царраката, отказав орку, не стали выкидывать сказанное им из головы, а прямиком направились к старейшинам. Передали всё слово в слово. Несколько раз. Дома ночевали лишь последние два дня.
Старейшины гремлинов тоже не были идиотами, наоборот — самыми трезвомыслящими из всего народа. Они приняли доводы Предвестника во внимание, они поделились его словами со старейшинами других народов и рас, они даже успели сделать заказ в типографии на толстые методички для граждан «Что делать в случае вторжения» …
Только вот вторжения Бессов, к которому Вавилон был готов с начала межрасовой войны — не случилось. Не было на океаническом горизонте черных кораблей Лиги, грозящих высадить десант, не было новых воздушных кораблей, плюющихся в знаменитый город до зубов вооруженными бессмертными, не было подкопов и диверсий. Не было ничего, к чему можно было бы прицепить термины «война», «вторжение», «захват» …
Это было истребление.
Спустившиеся с небес лучи энергии, толщиной в обхват взрослого виндхальфа, обрамленные синим сиянием сконцентрированного до немыслимого предела эфира, упали на Вавилон на самых окраинах круглого города. Внезапно, тихо, страшно, сразу же после того, как жители увидели перед глазами табличку о начале войны. Затем лучи двинулись по плавной спирали, внутрь, к центру, оставляя после себя синеватые облака энергии, расползающиеся по зданиям и сжигающие всё, кроме вавилонского камня. Последний просто медленно таял, сопротивляясь изо всех сил.
Основной урон причиняли именно облака злой синей энергии — каждый из них, как замедленный взрыв, врывался во все возможные щели, сжигая, испаряя и запекая плоть. Смерть была настолько тороплива, что криков боли и агонии не было. Лишь когда лучи «проработали» около пяти минут, начали раздаваться крики тех, кто видел, что остаётся от окраин города. Ужас и обреченность.
Гремлинам пришлось хуже всех. Слишком много барахла и хлама, слишком много крытых этажей в их квартале, слишком тонкие и худые у них тела. Сестра, держащая подзорную трубу, рыдала, рассказывая, как сгорают их соплеменники на крышах, стоящие за сто и более метров от бьющих в город лучей. Гремлины вспыхивали как спички.
Сёстры работали лихорадочно, с надрывом, проклиная самих себя, разбогатевших, но оставшихся верными тому самому старому дирижаблику, что возил их в Эйнур. Сейчас он казался крошечным и медленным, когда на счету была каждая секунда. Лучи были еще очень далеко, но жар, где они прошли, был немыслимый. Нихонцы даже не собирались охотиться за взлетающими магами и дирижаблями — только самые быстрые успели покинуть горящий город. После того, как круг, выжигаемый лучами, замкнулся, преодолеть полосу жара стало почти невозможно.