— А что эти личности вообще достигли? — развел ручками неживой маг, — Всё, что я вижу, это как бессмертные играют. Ты вот в курсе о «голодном инциденте» 63-его года на Араане, Кирн? Там местный хлебный магнат, из бессмертных, некто Фориан Доуль, забрал себе слишком много власти. Буквально монополизировал торговлю зерном на половине континента. Нет, цены он не ломил, но никому, от глав государств до последнего нищего не забывал напоминать, кто в хлебе хозяин. Его лавки, предприятия, даже корки на булках несли вензель торгового дома. Естественно, это никому не нравилось, что в один прекрасный момент вылилось в согласованную национализацию всех активов Фориана Доуля. Как ты думаешь, что он сделал после того, как у него отняли все пахотные земли, мельницы и зернохранилища? Вот ты бы что сделал?
Вопрос заставил меня задуматься. Некромант редко прибегал к таким абстрактным примерам, значит тут должно было быть второе, а то и третье дно.
— Я бы создал свой прецендент, — наконец родил я, — Нельзя просто так, на голубом глазу и вне закона забирать у человека то, что он выстроил сам. Не договориться, не предложить что-то равноценное, а просто взять и отнять. Я бы обиделся и устроил массовый жестокий урок.
— Именно это Фориан и сделал, — недовольно проскрипел Эйнинген, продолжая мучить свое оружие, — После опубликования постановления суда он согласился передать бывшие в его владении земли якобы добровольно, чтобы это выглядело более пристойно, чем банальный грабёж. Ему за такой шаг навстречу даже неплохо заплатили. Так вот, Кирн, этот магнат нанял несколько отрядов гео— и аквамантов, которые подняли и провели водные жилы прямиком под плодородные поля. Через год там были сплошные болота.
— Упреждая твой вопрос, — тут же каркнула книга, — Увести поднятую водную жилу — задача на два порядка сложнее, чем поднять! Запомни, пригодится!
— А знаешь, что он сказал, когда его спросили, за что он обрёк на голод население нескольких стран, Кирн? — орудие Эдварда загудело и несколько раз злобно щелкнуло затвором, — Он сказал, что его вдохновил примером некий Соломон, сумевший поставить на место обнаглевшую власть Вавилона и уйти безнаказанным.
— И это далеко не единственный пример, папа! — расхохоталась книга.
— Бессов нужно как-то контролировать, — тяжело сказал маг смерти, — К этому стремятся нихонцы, этого хотят боги, этого требует банальная логика выживания разумной жизни. Каждый из нас тянет одеяло на себя. Джаргак, мы просто хотим подстраховаться. Единственный, кто в случае успеха получит только моральное удовлетворение — это ты.
Посмотрев на лица присутствующих, на наглую обложку летающей книги, я тяжело вздохнул. Выбил и забил в черт знает какой раз трубку, внутренне посетовав, что табака осталось совсем чуть-чуть. Захотел кофе. Надо попросить. Но перед этим…
— Я сказал — настоящую причину.
Несколько толстых склянок лопнуло, не выдержав голоса, усиленного Ки.
Шутки кончились.
Глава 15 Ежи и задницы
— Отпустите! Пошутить уже нельзя?!
Мой горестный вопль быстро затих, так и не вырвавшись из помещения. Звукоизоляция тут была не просто приличная, а едва ли не абсолютная… какой в принципе и должна была быть в кабинете темного мага-некроманта.
…где меня скрутили, сковали и оставили эти три гада.
Не успело отзвучать моё злобное предложение прекратить иметь друг другу мозг, как плавно подлетевший Бенедикт загородил мне обзор, а Абракадавр за пару секунд закидал костями, распявшими меня на стене. Как я не дёргался, кости, казалось, вросшие в стены, не сдвинулись ни на миллиметр. Даже хвост оказался прикован несколькими десятками косточек. Сразу же после пленения вся троица шустро вымелась из помещения, наказав мне висеть и думать над своим поведением.
Пока я сопротивлялся этим пожеланиям, предпочитая вяло ругаться вслух. Зла мне явно не желали, иначе бы оттащили в помещение, где громить вызванными цепями было бы нечего… или хвост бы отрезали. Но свободы лишили, что есть, то есть, а досадный факт, что я понятия не имел, что с ней делать — можно свободно опустить.
Поэтому я висел и лениво хотел свободы, справедливости, доброго совета и разрушения Нихона, одновременно с этим удерживая перед своим носом два черных и искореженных обломка канделябра, прикидывая, что с ними еще можно сделать. У предмета была на редкость эпичная история и я искренне надеялся её продолжить.
Влетевший в помещение гримуар захлопнул за собой дверь и, демонстративно не обращая на меня внимание, зарылся в лежащие на столе бумаги.
— Вы охренели? — вежливо спросил я у него, просто для начала диалога.
— Это у тебя кукушка набок сдвинулась! — живо обвинила меня книга, моментально бросая возиться в макулатуре, — Сам ничего не замечал?
— Я заметил, что вы меня буквально взяли в плен, — капнул сарказмом я, ворочаясь в неудобно зажавших меня костях, — А еще — делаете вид, что это чуть ли не для моего блага.
— Эйнинген пообещал прилюдно съесть половник фуонского жгучего перца, если у тебя есть хоть одна стоящая идея в голове, кроме как пойти снова к «Академии», договориться с ними о разведке боем и попробовать уничтожить что-либо важное в Нихоне. На «отвали». Для очистки совести. Так?
После этих слов я озадаченно замолчал, начав прикидывать, чтобы действительно сделал после того, как гордой ракетой взмыл бы из логова вредного некроманта. В чем-то Бенедикт и Эйнинген были безусловно правы…
Накопившаяся моральная усталость давно уже клонила мой рассудок к быстрым и поспешным решениям. Остро вспомнилось время из самого Начала — тогда Система мне, голому и безоружному, выдала задание уничтожить 30 степных хищников, очень напоминающих львов. Награда за задание потрясала воображение, особенно для молодого и слабого бессмертного. Тогда, не найдя разумного способа бороться с кошками, я принялся разменивать одну свою жизнь на один смертельный удар по противнику. Не хотелось думать, не хотелось планировать, над душой тикал отмеченный Системой срок. Я решил сложную задачу, жертвуя собственным рассудком.
И… сейчас действительно видел лишь два варианта развития событий.
— Угадали наполовину, — пришлось нехотя признаться, — План «Б» был зайти в Дикий Лес и пообщаться с сидами.
Гримуар, весящий под тридцать килограммов, с грохотом шлёпнулся на стол, притворившись мёртвым. Полежав так несколько минут, Бенедикт медленно и отчетливо произнес:
— Тебя контузило еще сильнее, чем мы воображали. Если бы ты договорился с сидами, то на тебя бы начали охотиться вообще все…
Всё помещение сотрясла сильная и короткая вибрация. Гримуар не удержался на кипе бумаг и, соскользнув с ними на пол, грязно выругался, стукнувшись стальным треугольником обложки. Я с удивлением вертел головой — стены, потолок, пол, всё плыло. Пропорции досок и камней искажались, поддёргивались и меняли очертания, как будто были ранее нарисованы, а неизвестный шутник капнул на картинку ацетона.
— О, взлетаем, — спокойно прокомментировал происходящее Бенедикт, — Наконец-то.
— В смысле «взлетаем»? — не понял я его, — Мы же под землёй!
Тем временем вид комнаты претерпевал изменения. Облицовка, паркет, даже дверные косяки — всё меняло свой внешний вид, становясь серым материалом, щедро усыпанным черными точками. Атмосфера места моментально стала чёрной и зловещей, по стенам заплясали блики, в нос ударил слабый, но устойчивый запах чего-то чуждого живым организмам.
— Прах, — привлёк моё внимание заново оседлавший стол гримуар, — Отличный строительный материал, потому что послушный. А еще его очень много. Ну, знаешь же… трупы, они такие — со временем портятся… Вот некроманты и приспособились. Как видишь, он еще может принимать другие формы и вид.
Я ради эксперимента подёргался. Действительно — отличный строительный материал. Буду жениться, надо будет делать это на некромантке. Дом будет крепостью.
Тем временем тряска усиливалась, комнату периодически немного наклоняло в ту или иную сторону, а Бенедикт от скуки принялся выбалтывать историю их подготовки. Пятьдесят шесть живых разумных, включая Лилисанну сотоварищи и сто пятьдесят гулей гулей составляли активную часть команды, которая сейчас была на борту. Грузчики, поставщики и прочие подсобные элементы, думавшие, что загружают бункер перетрухнувшего мага, уже удалились восвояси, что позволило некроманту снять маскировку с внутренних помещений и… приступить к взлёту.
— Шесть этажей, восемь складов, три казармы, сорок две огневых точки! — хвастливо разорялся мой бывший труп и анархист по смерти, — Эта фиговина вообще не была предназначена для полётов, но Абракадавр насовал в центр целую тучу лишенных воли огрызков личей! Там дури и маны просто море! Сейчас взлетим! Если Эйнинген не ошибся!
— Чтоооо? — удивился я и начал нецензурно ругаться, дергаясь в крепко держащих оковах, — Да вы тут в полный рост офигели?! На чем именно мы взлетим?!
— Молчал бы, суицидник! — поставил меня на место шибко умный книг, вращаясь вокруг собственной оси, — Не ори, я не слышу ничего! Сейчас начаться должно…
От этих слов я еще сильнее занервничал. Даже попытался не просто подёргаться с усилением, а еще и цепями за держащие меня кости вцепился. Ноль реакции. Гримуар, видя мои усилия, ехидно заметил:
— Сиди тихо, дружище. Ты нужен именно тут. На тот случай, если твоя бывшая нас ронять будет — включишь свой убиватель городов, только скажи, когда рванёт, чтобы Абракадавр успел на тебя потоки маны от своих кастрированных личей перевести…
Мои глаза выпучились на максимум от таких новостей. То есть мы не просто взлетаем, а участвуем в воздушном бою? С моей… что? Здесь Митсуруги?!! А я под меткой «Гнева богов» и намертво прикован к стене. Оставалось только злобно зарычать и немного побиться головой о странный материал здания. Просто так — потому что от меня ничего не зависело.
— Ну да, ты же у нас одиночка, да еще и везучий… — протянул Бенедикт, продолжая делать вид, что вслушивается в нечто, недоступное мне, — …твой эгоцентризм не удивителен, но в данный момент неуместен. Ты в безопасности и вскоре будешь свободен. Скорее всего. Если нашу лодочку повредят слишком уж сильно, то ты радостно взорвешься, нанеся Нихону огромный ущерб в его летающих кораблях. Их тут много, поверь. Но скорее всего, этого не случится, поэтому будь хорошим орком и виси тихо.