— Правильно, — толстенький человечек охотно закивал, — всё верно. Только что бессмертные делают потом? Получая плату и копя деньги, каждый из них пытается после возвыситься. Подмять под себя энное количество смертных. Устроить себе небольшой рай, в котором он будет властелином. Совершенно непродуктивно с моей точки зрения. Я считаю, что подобный эгоизм должен быть исправлен любой ценой.
— Эгоизм? — я поперхнулся, сплевывая то ли завязшую в зубах пыль, то ли фрагмент Бенедикта, — Ты не забыл, что нас сюда всех запихали в качестве компенсации за отсутствие лечения?
— Компенсация?
Ёж остановился. Замер. Медленно повернулся ко мне.
А затем просто рассыпался в мелкую серую пыль. Весь. Его тело просто обрушилось вниз, серея и расползаясь самой обычной серой кучкой, ничем не отличимой от бесчисленные кучек такого же осевшего праха вокруг. Полежав пару секунд, этот прах начал двигаться сам по себе, его частицы перебегали с места на место, собирались, поднимались в воздух. Они собирали новый образ.
Менее чем за минуту я потрясенно рассматривал истинный облик Бесса.
«Абракадавр. Бессмертный. Раса — нежить. Класс — Царь Нежити. Уровень 907»
Больше всего существо напоминало тощего трехметрового скелета, с чёрных костей которого непрерывно отлетает крошечные облачка пепла. Он совсем не выглядел угрожающим — тонкий, хрупкий, чуть-чуть покачивающийся на месте, с тёмными провалами глазниц, с костями настолько тонкими, что те казалось, принадлежали некрупным птицам. Только вот…
Я посмотрел на его Статус, светящийся бриллиантовым цветом, и громко сглотнул.
Раздался монотонный тихий голос, от которого по моей спине замаршировали армии мурашек.
— Расовый сценарий в чумном городе, где мне в четыре года уже пришлось бегать с ланцетом, вскрывая бубоны. Всех человеческих чувств, осязания, обоняния, вкуса, меня лишали специальными микстурами, которые приходилось принимать в качестве профилактики против заражения игровой чумой. Добивание терминально больных тоже возлагалось на детей. Взрослых было немного. Восемьсот лет классового сценария были куда хуже. Не слишком ли большая цена за неосторожно выбранный класс «некроманта», а, Кирн?
Я промолчал, не зная, что сказать. Действительно, минимум информации, что предоставлялся на старте, когда я создавал свое первое тело, никак не давал понять, что у всего будут свои последствия.
— Один раз я удостоился разговора с Куратором, — продолжал шелестеть неживым голосом Абракадавр, — Один вопрос за встречу. Я спросил его: «За что?» Знаешь, что он мне ответил?
— Что?
— Дефицит информации позволял нам делать разный выбор. «Это необходимо для сбалансированного старта». В ином случае, на Пане бы жило тридцать миллионов половинчиков, выбравших класс «барда». Двадцать три года пиров и плотских утех, если тебе интересно. Еще Куратор напомнил, что при выборе расы и класса горели индикаторы, оповещающие о предстоящей сложности… обучения. Последнее было… обидно.
— И ты теперь хочешь, чтобы бессмертные потеряли свои личности? — на языке была сплошная горечь, — Просто из-за несправедливости начального выбора?
— Нет, — спокойно и равномерно шелестел зловещий скелет, — Я лишь изложил тебе предпосылки, почему считаю упомянутую тобой «компенсацию» сомнительной. Считаю, что у меня есть моральное право на любые ответные действия миру.
Я вздохнул, не зная, что ответить. Сложно, когда у оппонента есть хорошая доказательная база, оправдывающая его поступки. Проще бить гулей. Возразить бывшему землянину, который познал настоящий ад всего лишь сделав выбор? Нечем.
В углу зрения замелькали строчки Системы, и я почувствовал, как у меня екнуло сердце. Она оповещала меня о получении крох опыта, но куда важнее было — за что. Кулаки сжались. Стоящий в десятке метров от меня Абракадавр сразу отреагировал:
— Твой друг неплохо сражается, — заметил он, — но не уверен, что у него есть шансы. Но подстраховаться стоит.
Точка, показывающая моё местонахождение на карте, начала двигаться по направлению к Эйнингену и белоухой. Пирамида шла к острову-бомбе. Неприятно быстро.
— Кирн, мы можем договориться, — Абракадавр странным, медленным и осторожным движением протянул по направлению ко мне руку, — Помешать мне не выйдет, зато помочь — более чем. Если ты сыграешь роль всеобщего врага, террориста, уничтожителя, то как минимум миллион бессмертных будет достаточно мотивирован для участия в технологическом прогрессе на добровольных началах. Миллион из тридцати. Лучший. Избранный. Эффективный.
Какое замечательное серьезное предложение. Роль мирового зла у меня отлично получится, есть все задатки, способности, да и желания хоть отбавляй. Соблазн велик, даже несмотря на то, что некромант предлагает мне участь куда худшую, чем любая из возможных других. Несмотря на свой бриллиантовый Статус и совершенно нереальную внешность, уровни и возможности, этот чудовищный Бесс остался всё тем же Умным Ежом, предпочитающим действовать наверняка.
Все козыри у него на руках, я в ловушке, Эйнинген сражается с настигшими его Бессама, а мне только что в награду предложено то, что может оценить лишь такой же обыватель. Ни золото, ни власть, ни собственная страна, империя или уютный остров, а куда большее и значительное. Стать кем-то значимым. Навечно. Внести свой вклад в план, созданный тем, кому ты веришь, кого уважаешь, кому не считаешь зазорным подчиняться. Кому-то бесстрастному, мудрому, умному и самоотверженному.
— Мне нужно подумать. Недолго.
— Думай сколько хочешь, — великодушный жест длинного зловещего скелета был бы смешон в иных обстоятельствах, — Убить меня ты не можешь никак. Даже на три с половиной месяца. Иммунитет к физическому воздействию. Пока я жив, Пирамида подчиняется моей воле. Единственное ограничение в том, что я не дам тебе совершить ритуал, которым ты уничтожил подземный город.
Соблазн действительно был велик. Но было слишком поздно. Всё, что мной двигало, было всего лишь бараньим упрямством и усталостью. Я придумал себе цель, оправдал её и жил ей одной. Абракадавр такой же. За всеми его словами кроется лишь желание получить самый мощный в мире микроскоп, который будет вечно удовлетворять его жажду познания. Остальные, смертные и бессмертные, в его картине мира будут лишь обслугой для этого микроскопа.
Мы с ним оба не герои, а лишь капризные гады, получившие слишком много сил, влияния и везения. Разница лишь в том, что я уже совершенно не стремлюсь к вечности.
— «Бессмертный Эдвард Эйнинген был удалён из отряда»
Помолчав несколько секунд, я горько ухмыльнулся, шумно выдохнул… и напал на Абракадавра и его гулей.
Не говоря ни слова.
Интерлюдия
Очередной импульс он выпустил неожиданно, по-хитрому, сразу, после отвлекающего первого, лишь чуть довернув своё оружие. Уловка была в том, чтобы с силой сдвинуть мизинцем переключатель, помогающий блоку стволов прокрутиться. Бесс, до этого вполне опытно уклонившийся уже от трех выстрелов, просто не справился с инерцией своего текущего маневра, налетая всем телом на полупрозрачную вспышку. С всполохом и воем разорвавшегося магического снаряда, бессмертного разбрызгало во все стороны. Стремительно набирающий высоту Эдвард лишь мазнул взглядом по красиво отлетевшей голове опытного противника.
Он чувствовал себя везунчиком.
Магам всегда было лучше. Гарантированное трудоустройство, возможность быстро переучиться, отличный доход, комфорт и общее уважение. Безусловно, волшебники были куда менее выносливыми, сильными и быстрыми чем другие классы бессмертных, но кому нужны эти завышенные характеристики, когда ты можешь зарабатывать золото в комфорте больших городов?
Плюсов было много, но именно в данный момент Эдвард Эйнинген, маг-оружейник и очень недовольный одним определенным Джаргаком бессмертный, искренне считал своим главным плюсом опыт.
Снять подачу питания, полностью «обесточив» левитатор и отправляя себя в свободное падение, быстрым щелчком переключить универсальную кнопку, меняя векторы будущего полёта… Включить полную мощность. Всё это делается за секунду, отправляя твоё тело в глубокий воздушный «нырок», в котором ты поворачиваешься вместе с оружием особым образом, стреляя в моментально теряющего тебя противника, внезапно сообразившего, что он не может эффективно целиться вниз.
Попадание, вспышка, услышать глухой вопль, чуть довернуть рычажок управления, уклоняясь от чужой ноги. Остальное, вопящее и размахивающее руками, пролетит через пару секунд в десятке метров севернее.
— Пока всё! — сообщить прячущейся белоухой девушке, забившейся с телом своей потерявшей сознания подруги меж двух крупных камней, — Летим дальше! Быстро, быстро!
Зооморф взлетает, таща подругу, сквозь бинты которой проступило уже устрашающее количество крови. Она летит вперед, к сделанной ими всеми бомбе, оставляя прикрытие тылов на мага-оружейника.
Опыт. Появление универсальных левитаторов произошло относительно недавно, они были редки и дороги, прилично владеть ими набранные Абракадавром Бессы не умели. Это сейчас и играло на руку блондинистом магу. Сам он не мог похвастать в воздухе и одной десятой той дурной мощи, что выдавал с помощью цепей Кирн, но имел в своем распоряжении куда более тонкие и эффективные инструменты решения возникающих проблем.
В частности — мозг.
«Долго не протянет» — решил Эйнинген, бросив взгляд на безвольно свисающие конечности раненной сероухой, но её товарке ничего говорить и не подумал. Слишком многое сейчас зависело от оставшейся одной девушки. От него тоже. Как и от Джаргака, значок которого нарезал по карте сумасшедше быстрые круги вокруг одной точки. Только бы он не сунулся внутрь Пирамиды… Потяни время, Кирн, полетай вокруг, а потом, сюда, на полной скорости. Абракадавр не успеет прилететь. Никак.
Еще одна тройка вставших на след Бессов выныривает из-под основания островка, размером с большой амбар. Идут кучно, но не рядом, стреляют по от