Я плакала до боли в глазах, все то время пока старший брат Леонида Юрий, не слетал в Москву на опознание и не доставил тело! Я рыдала, захлебываясь слезами и своими соплями, до хрипоты на похоронах, не видя и не слыша ничего! Я пугала маленького сына своими внезапными обмороками, когда мне становилось дурно от водки! В какой-то момент я находилась на грани жизни и смерти. Лишь помощь друзей в нужный момент, помогла мне выкарабкаться из этой трясины тяжелейшей депрессии.
Осознание того, что нас убирают одного за другим, пришло сразу после того, как я снова смогла встать на ноги. Глупо было надеяться, что нас оставят в покое. Мы все увязли в этом поганом болоте, с того самого дня, как подписали эти треклятые контракты.
Можно было поверить в случайную смерть шведских ребят. Но последующая странная гибель Мажарова, нелепое нападение на моего мужа и внезапное исчезновение Лидии, недвусмысленно констатировали существующую реальность, складываясь в страшный пазл. Я поняла, что все свидетели прошлого, так или иначе, найдут свою погибель: нас всех ждало неминуемое уничтожение!
Наверное, у каждого в жизни бывают моменты, когда мы чувствуем безысходность. Дикую безысходность, от которой хочется кричать и сжимаются пальцы до белены на костяшках. Впервые я задалась вопросом: если людей убирают как мусор, тогда на кого же мы работали? В такой ситуации я оказалась. Обратится в милицию? Бессмысленно. Я хорошо понимала, что за люди на нас охотятся. Даже если бы мне поверили, никто не смог бы доказать связь между «обыденными» смертями моих друзей со смертью мужа. Бежать? С трехлетним ребенком? Без связей, без надежды скрыться, подвергая опасности других людей? Нет…
А между тем я должна была действовать. Во имя памяти мужа и как мать, защищающая свое дитя. Я не знала когда и как противник нанесет свой удар. А ничто не пугает так, как неизвестность, и хотя чужаков за моими дверьми больше не появлялось, я знала, что времени мало.
Я сама все продумала. Никто, даже самые близкие родственники, не должны были догадаться о наших планах.
Я решила стимулировать развивающуюся шизофрению и добиться того, чтобы меня упрятали за стены психиатрической клиники. На фоне внезапной потери мужа, это выглядело естественно, и не должно было вызвать сильных подозрений. Только так я могла оставаться в живых, и отвести угрозу от сына. Я была готова пойти на такое ради сына, в надежде на то, что мои враги рано или поздно оставят меня в покое.
Продумав все до мелочей, я притворила свой план в действие: поздним вечером, я прошла на кухню и открыв полочку для посуды, достала широкий нож для мяса. Затем прошла в спальню к малышу. Сердце готово было разорваться, но я должна была быть сильной и постаралась собраться. Я сделала Антоше два аккуратных надреза, в безопасных для жизни местах на предплечье и сбоку между ребер. Потом размазала кровь так, чтобы ее казалось побольше. Потом я обошла все комнаты, выбивая поочередно в каждой окна стульями. Антоша проснулся, и заплакал. А мне оставалось последнее: не выпуская ножа, я принялась что есть мочи кричать и молотить ногами в стену, пока соседи не вызвали наряд.
Все произошло так, как я ожидала: консилиум специалистов, диагностировал острое душевное расстройство. А поскольку я изо всех сил изображала из себя полоумную, меня отправили на принудительное лечение во вторую «спецклинику». Из разговоров врачей, мне удалось уяснить, что Антошу забрал к себе старший брат мужа, на что я больше всего надеялась. Все получилось.
Но зря я снова понадеялась, что мне удастся отсидеться там до того момента, когда мы с сыном сможем почувствовать себя в безопасности. То, что я посчитала реальной возможностью выбраться из силков безысходности, обернулось самым долгим кошмаром в моей жизни.
Лучшие свои годы я провела в этой лечебнице! Первое время они следили за мной: раз в месяц появлялся этот худощавый тип с крысиной ухмылкой. Он подолгу беседовал с врачами, а однажды неожиданно зашел в мою палату, когда я была одна, и стал шепотом задавать вопросы. Я строила из себя дурочку, притворяясь впавшей в апатию тихоней, а он все пристальнее разглядывал меня, стараясь уловить малейшую фальшь. Это было что-то вроде контрольной проверки, больше я никогда не видела этого человека, но отныне всегда была настороже. Я никому не доверяла, и за долгие годы настолько вжилась в образ, что ни разу себя не выдала.
Однажды на прогулке я случайно услышала разговор двух моих соседок. Они говорили тихо, с опаской поглядывая на меня, и до меня вдруг донеслось: «мужеубийца». Видел ли бог, какое твориться зло, я не знаю?! Ведь они придумали для меня хорошую легенду: мерзавка застала мужа в ванной с любовницей и забила обоих кухонным ножом, покалечив заодно и собственного сына!
Таким образом, я оказалась на самом дне, даже в глазах последних психов! Без права переписки. Без права посещения, даже близких родственников. Без надежды.
Описывать все последующее, что мне довелось пережить, находясь на лечении, я не стану. Такое трудно передать даже на словах…
Я действительно оказалась в страшной и глупой ситуации: знать, что у тебя растет сын, которого ты не можешь увидеть; видеть в окне солнце и не иметь возможности выйти с застенок, чтобы погреться; не чувствовать на лице прикосновения ветра, дождя и снега. От всего этого можно было и вправду сойти с ума.
Годы, шли долгие годы, а я не могла ничего предпринять, боясь кому-либо довериться! Я знала, что персоналу клиники нельзя доверять, ведь их наверняка обработали должным образом, на тот случай как им действовать, если вдруг у меня наступит улучшение.
Но с годами приходит мудрость и желание побыстрее покинуть лечебницу, сменилось острым чувством мести! Связаться с возмужавшим сыном, рассказать ему всю правду, отомстить за все, что мы пережили – вот что стало целью моей жизни!
Тем не менее, прошло еще несколько лет. За это время сменилась власть, сменилась эпоха, и только к середине 2010 года, я смогла наконец найти нужного человека… В то время в клинике появилась новая медсестра Ирина, проявлявшая благодушие и терпеливость ко всем больным – человек боговерный и праведный. Несколько месяцев я присматривалась к ней, боясь ошибиться. Но я научилась быть осторожной и не торопилась! Лишь после сотни предостережений, я решила довериться ей.
После нескольких коротких встреч, я сумела вкратце описать ей свою историю, опустив конечно существенные детали. Так было лучше и для нее самой; пообещав хорошо заплатить, я уговорила ее разыскать моего сына, который к тому времени шел уже стал взрослым мужчиной.
Несколько недель ушло на то, чтобы отыскать Антона. У своего дяди, он, как оказалось, давно не жил: снимал квартиру в центре Харькова, вел свободный образ жизни. За прошедшие годы, мой мальчик успел выучиться на журналиста, и был на хорошем счету, работая в небольшом издательстве.
Ирина сумела найти его и передать краткое письмо от меня. Конечно, он был потрясен и поначалу отнесся ко всему с недоверием. С детства, его убедили в том, что его мать хоть и жива еще, но мало чем отличается от животного! Узнать после стольких лет, что твоя мать не больная психопатка, а истерзанная судьбой, и всегда помнящая о нем женщина, наверное, было для него, по меньшей мере, легким шоком! К счастью, он очень захотел со мною встретиться, и в душе я благодарила бога, потому что боялась его реакции.
Ирина объяснила ему, что для всех нас, будет безопасно сохранять строгую тайну, до того момента пока мы не сможем увидится. Попытки добиться посещения, могли разрушить все планы. Нужно было ждать. Ждать и надеяться.
Моя помощница снабдила меня бумагой, и я, пряча листы в распоротом матраце, втайне приступила к написанию этого документа. Примерно через месяц я была готова передать рукопись в руки сына…
Те, чьим глазам эта рукопись случайно предстанет, могут задать себе справедливый вопрос – зачем я все это написала? Зачем изложила факты в таких подробностях? Почему так тщательно описывала малейшие детали интерьера на «объекте» и раскрывала свои внутренние переживания? И я отвечу: находясь в этой проклятой лечебнице, я должна была находить в себе силы бороться дальше! А для этого, мне нужно было определить для себя смысл самого существования. Жаль, что этим смыслом, в итоге оказалась месть… Но было и еще кое-что: Это моя собственная судьба! Ведь, по сути, время, проведенное на «объекте», определило весь дальнейший ход моей жизни. Этот период, стал отдельной ячейкой моей души. Да, мне больно читать строки, написанные собственной рукой, но не все. Было много хорошего! То, что мне приятно вспоминать: это и наши посиделки за нарисованным прямо на полу покерным столом. Это и воскресные пунши «из-под полы», приготовленные и разлитые в молочные бутылочки нашим замечательным поваром Мишей Байдиным. Это и завораживающие прогулки по лесу, в те редкие часы, когда нам разрешали подниматься наружу. Все это я буду помнить, вплоть до последнего своего часа.
P.S Мой дорогой сынок! Эта рукопись, предназначена главным образом для тебя. Теперь ты знаешь, как и за что погиб твой отец, и почему ты был лишен матери. Ты смысл моей жизни! Ты, тот греющий душу ветерок, что не давал потухнуть тлеющему угольку моего сердца все эти годы. Ты моя надежда, навсегда покинуть мою тюрьму, и быть только с тобой. Ты – мой повзрослевший мужчина.
Все факты изложены в точности. Изучи их внимательно, потому что настала пора действовать! Текст этот поможет как и тебе, так и теперешней полиции, случись тебе доверится кому-нибудь.
Теперь послушай, что следует делать и прими мои советы. Мы не сможем быть вместе, пока живы или находятся на свободе мои гонители. Ты должен найти того, кого я считаю одним из главных виновником всех наших бед. Он знал всех членов группы. Знал об их личной жизни и собирал на нас досье. Нас убирали по его наводке, я уверена. Как ты уже наверное понял, это тот мерзкий выродок Альберт Крац! У меня было предостаточно времени, чтобы обдумать где его искать. Я почти уверена, что «объект» работает и поныне. Вопрос в том, чем там занимаются? Значит, следы Краца нужно искать в Карелии. Твой унаследованный ум, как у отца, навыки журналиста и молитва матери, пусть будут тебе подмогой и охраной!