– Собирайтесь живо! Звонили из Голиковского отдела. Час назад в районе подростки обнаружили обезображенный труп.
– И что? – просто спросил Влад, чувствуя каким, будет ответ.
– Может и ничего, но место преступления находиться в двух минутах от дома Цейганова.
– Вот и осталось два из четырех, – проговорил Леха.
Трое щуплых сотрудников роты ППС[4] охраняли периметр, не давая любопытствующей группе «малолеток» с обветренными и грязными физиономиями подойти поближе.
Влад подошел, и быстрым движением достав удостоверение, кивнул разговаривавшему чуть громче остальных сержанту:
– Того, кто обнаружил труп, отведите в мою машину, а остальных уберите отсюда, только быстро!
Привычные по характеру службы работать с подобным контингентом полицейские, лениво посмотрев друг на друга, отправились выполнять распоряжение, а Влад и Игорь завернули на грязную тропинку, ведущую к заброшенному, полуразрушенному кирпичному строению, ютившемуся у плотины, что уже несколько десятков лет сдерживала мусор, скапливающийся на Лососинке в половодье. Уже подходя к двери, они брезгливо прикрыли ладонями лица – организмы не выдерживали бившей изнутри здания, сырой волны вони, от пропитанных мочой стен! Сыщики зашли внутрь.
Небольшое помещение напоминало котельную: в пол уходили обветшалые, местами насквозь прогнившие трубы; а стекавшая с потолка ржавчина окрасила стены багровой пеной. Криминалисты уже установили специальные прожектора, под их белым, сухим светом были хорошо видны множественные осколки битого стекла. Разбросанные по полу порыжелые лохмотья и грязный тюфяк говорили о том, что место, скорее всего, облюбовали бомжи.
Тело, распухшее и невообразимым образом исковерканное, свисало из наполовину заваленного мусором коллектора. На первый взгляд нельзя было даже определить пол трупа: ноги и нижняя часть туловища скрывались в темноте трубы, остальная часть тела представляла собой обугленный фарш из натянутых и полопавшихся поверхностных мышц. Правая сторона грудины была проломлена: пробив кожу, причудливо торчали из нее почерневшие ребра.
На потолке и полу виднелись подтертые и всем известные знаки поклонников сатаны: пентаграммы и тройные шестерки, нанесенные углем и красками. Однако Игорь обратил внимание Влада на неизвестный ему странный символ на одной из стен. Это был четко очерченный образ головы, человека в капюшоне, с протянутой рукой и с черным шаром на ладони. Лицо человека представляла пустота, лишь откуда-то из глубины светились щелочки двух злобных глаз.
По выражению лица Влада, Игорь понял, что тот придал рисунку большое значение.
Вынырнувший из неосвещенного угла человек, заставил обоих сыщиков вздрогнуть. Он прогнусавил сквозь медицинскую маску:
– Влад, пошли на воздух, у меня уже с утра башка болит. Таблетки нету у тебя? Сейчас на улице все тебе изложу.
Сыщики были только рады. Выйдя, они молча поздоровались. Игорь остался у входа, чтобы подробнее опросить полицейских, которые прибыли первыми, а Влад, обогнув злосчастное строение вместе со знакомым экспертом, оказался на свисавшем прямо над Лососинкой, небольшом, поросшем лиловым мхом, открытом балконе. Тут воздух был не таким спертым, и хотя со стороны нависавшего рядом автомобильного моста, сильно тянуло выхлопом, обоим показалось, что дышать стало легче.
В углу, приваренный прямо к торчавшим из пола загнутым проушинам, ржавел какой-то заброшенный механизм, смахивающий на старинный лафет для пушки. Присев на него, и доставая свой рабочий блокнот, Влад терпеливо попросил:
– Давай Серега рассказывай, сейчас Григорич должен подъехать надо внятно всю картину обрисовать.
Мужчина устало мотнул головой и только втянул шею в поднятый ворот пошарканной осенней куртки: нынешний, недобрый день оказался хотя и не дождливым, но пронизывающе холодным и ветреным.
– Я понял Влад, не дави. Я просто с ночи. Герасимов заболел паскуда, меня сразу сюда, только домой зашел… Ну ладно. Т-а-а-к, значит по трупу… Мужчина, не старый еще, точнее пока сказать не могу, так как на теле, в результате обширного ожога, почти полностью отсутствует кожа. Судя по окоченению и трупным пятнам, смерть наступила около суток назад, плюс минус два часа.
– Точную причину смерти сейчас сможешь назвать? – Влад на секунду замешкался, расписывая на холоде ручку.
– Пока трудно сказать. У убитого наблюдаются несколько колотых ран и как минимум две из них очень серьезные, в область сердца и печени. Кроме того, серьезно повреждена грудь, не говоря уже об ожогах. В общем, поработали над дядькой не хило. Но что самое главное, порезы он получил не в этой халупе, а вон на том бережку. – И эксперт указал на окаймленную высохшим тростником, вдающуюся в берег реки илистую заводь.
– Значит, его убили там, а тело потом втащили внутрь? – вскинулся Влад.
– Да. Там мы нашли следы борьбы и в придачу правый ботинок жертвы.
– Я должен сам все посмотреть! Надеюсь, никого не пускали?
– Обижаешь начальник! – деловито отозвался эксперт.
Влад спустился к реке, но, не успев осмотреться, заметил спускающегося со стороны дороги Алексея, который задержался всего на несколько минут, заскочив по пути на место преступления домой. Чтобы не натоптать, Влад вернулся чуть назад, и звучно окликнув, встретил его на краю тропинки.
– Ну как дела капитан? – осведомился Леха.
– Между херово и очень херово, – сыронизировал Влад. – Ольке не знаю, что скажу. Я утром-то еле отделался. Нам ведь по идее через две недели ехать надо, но я ей еще не рассказывал; а путевка уже оплачена! И вот на тебе, такая завертелась карусель!
– Да ладно не парься, все бабы такие, – участливо поддержал Алексей. – Я своей по поводу работы сразу объяснил, чтоб не совалась, так вроде не грызет. Так что с этим жмуром? – тактично сменил он эту больную для друга тему.
– Разделали мужика, как на скотобойне. Даже не знаю кому нужна такая жестокость. – Тихонько проговорил Влад, качая головой. – Сначала ножом кололи, вон у того берега, потом втащили в этот бомжатник. – Продолжал он, показывая злополучные места.
– Так это Цейганов? – приятель прищурился, от нещадно бивших по уголкам глаз, холодных ветряных копий.
– Да в том-то и дело, что пока не ясно, – давно отучивший себя загадывать, что-либо наперед, уклончиво ответил Влад. – Труп облили чем-то и подожгли. Одежда, волосы, все уничтожено, а кожа как после гриля.
– Опять этот хренов пироман – его работа! – зло сплюнул, Леха. – Ладно, с чего начнем?
– У меня в машине парнишка, тот самый, что обнаружил труп. Иди, потолкуй с ним, как ты умеешь; если надо надави чуток. По виду мальчонка пуганый, но ты уж постарайся. Пусть рассказывает любые подробности, начиная с той, что они вообще здесь делали.
Леха отправился допрашивать подростка, по пути взглянув на тело убитого, а Влад остался у берега, чтобы еще раз мысленно воссоздать картину преступления.
Внезапно он почувствовал на спине чей-то взгляд. Обернувшись, он увидел вдалеке темноволосую, молодую девушку в темном плаще, и с накинутым на голову раздувающимся капюшоном. Она, казалось, пристально рассматривает не жуткое место, а его самого. Поймав его взгляд, девушка сразу отвернулась, и безразлично казалось, пошла прочь.
«Черт бы побрал эту молодежь!» – подумал Влад, и вскоре позабыл о странной встрече, полностью погрузившись в работу.
Тщательный осмотр места убийства и опрос свидетелей, занял не менее двух часов, после чего друзья спустились вниз по реке, где не так продувало. Лицо Влада выражало недоумение и озабоченность.
– Не понимаю, – покачал он головой, обдумывая вслух результаты работы. – Это убийство немного не вяжется с нашими предположениями: оно разительно отличается от убийства Тихомирова! Больше похоже на ритуальное. Ты же видел этот символ на стене. Я отправил Игоря поработать над ним в Интернете.
– Кстати о символах, – оживился Леха. – Пацан божиться, что видел точно такой же на канализационных люках возле территории Александровского завода. Там.
Алексей указал на видневшуюся полосу длинной, бетонной стены, за которой располагался внушительный комплекс промышленных сооружений.
– Этого еще не хватало, – пробубнил Влад, всматриваясь в сырость.
– Думаешь «сатанисты»? – засомневался Леха.
– Бес его знает, – скривился Влад, – Сейчас каких только психов не развелось. Ладно, давай парня сюда.
– Зачем это?
– Другого выхода нет. Придется проверять, чего он там видел…
Онежский тракторный завод – таково было последнее название цехов, раскинувшихся на территории не менее десяти гектар. Некогда славное предприятие, основанное еще при первом императоре Петре, давно простаивало, и теперь, это место было просто огромным, недоступным для посторонних глаз пятном на карте карельской столицы.
Могучие стены опустевших зданий-призраков, гордо напоминали о былой мощи советской промышленности: штукатурка на них облупилась и выкрошилась, кирпич потускнел, а в одной из пристроек открыли музей промышленной истории Петрозаводска и стали водить туда группы школьников, с целью приобщить к знаниям об истории города. В последние годы в газетах стали появляться статьи о том, что значительная площадь заводской земли будет отдана столичным инвесторам под постройку новых торговых центров.[6]
Сыщики, сопровождаемые своим чумазым гидом, проследовали вдоль реки по тропинке, идущей параллельно западной стороны ограждения, оцепляющего территорию заброшенного предприятия. Дойдя до небольшого мостика, они перешли на другой берег грязного потока Лососинки, и очутились всего в нескольких десятках шагов от бывшей проходной в завод.
Здесь было тихо и пустынно. Озябшие птицы угрюмо наблюдали за редкими прохожими, свесив клювы с установленного на железобетонный постамент памятника одного из первых трелевочных тракторов модели ТДТ-40 выпущенного еще в 50-е. Только огромные чугунные ворота проходной, поскрипывали от крадущихся по опустелым дворам ветровых завихрений, издавая прерывистый скрежет.