азличных конструкций и расцветок. Тем не менее, «алаки» заранее считались фаворитами показа, а их прием на вооружение республики был делом практически решенным. Об этом сообщил генерал Росовский лично прибывший поприветствовать Сергея и первым увидеть новые «эсты».
– Так что, господин Ратный, как бы я не был рад вас видеть, но скажу прямо – с Аланским вам бороться будет трудно, – объяснял генерал, пока они с Сергеем неторопливо шли к ангарам, где разместились его «эсты». – Новые «алаки» превосходные машины, судя по предварительным испытаниям, они ни в чем не уступают геранским «майсерам»
– Но и не превосходят…
– Не превосходят, – согласился Росовский и тут же добавил: – Однако следует учитывать, что большинство членов комиссии на стороне Аланского…ну, вы сами понимаете, – он развел руками. – Я, конечно, поддержу вас, но на многое не надейтесь. Думаю, что основной кусок заказов на истребителей так и так достанется именно ему. Впрочем, возможно вы вновь всех удивите и тогда….
Он многозначительно посмотрел на Ратного.
– Что ж я постараюсь, – кивнул Сергей, старательно пряча рвущуюся на губы улыбку. – Кстати, а помимо Аланского, кто-то еще будет?
– Да ничего серьезного? – отмахнулся генерал. – Якровский и Сухрев привезли свои машины, но они не дотягивают даже до вашей «четверки». Неплох бомбардировщик Тамова, но это несколько другая ниша. Хотя….
Он резко замолчал и остановился, так как двери ангара со скрипом распахнулись, и из них стала выкатываться «шестнашка» толкаемая за крылья несколькими механиками. Лицо генерал вытянулось, он медленно повернул голову к Сергею, а в его глазах застыл немой вопрос.
– Моноплан, двигатель в тысячу лошадиных сил, крейсерская скорость почти четыреста двадцать терров, вооружение два 8-ми миллиметровых синхронных пулемета и две 16 –ти миллиметровые скорострельные пушки, убирающиеся шасси.
Брови Росовского удивленно взметнулись вверх. Он сделал рукой знак механикам остановиться, обошел вокруг остановившейся машины, ловко запрыгнул на крыло и минут пять рассматривал кабину, затем спрыгнул на землю. Подойдя к Сергею, генерал посмотрел на него восхищенным взглядом и молча хлопнув того по плечу, быстрым шагом направился к поджидавшему его паромобилю. Все было понятно без слов.
Сергей усмехнулся своим воспоминаниям и, покосившись в сторону хмурого Аланского, перевел взгляд на завершающую очередную мертвую петлю «пятнашку». Судя по всему, Никол просто наслаждался своим превосходством над «противником», демонстративно не замечая все попытки того зайти ему в хвост. Однако стоило «алаку» приблизится на расстояние зачета атаки, как «эст» сразу же уходил в отрыв, затем возвращался, несколько минут следовал за ним словно привязанный, после чего отходил в сторону и карусель повторялась снова. Можно было сказать, что «шоу» удалось на славу и твердо расставило все точки над «и», однако Сергей понимал, что радоваться пока рано. Аланский конечно озадачен, но так просто он не сдастся и наверняка попытается дернуть за все возможные ниточки. Да и других аэроконструкторов не стоило сбрасывать со счетов. После Смуты большинство сохранивших работоспособность заводов и фабрик находились в упадке, так что заказ армии на поставку новых машин был лакомым куском для многих, и грызня за свою долю пирога тут явно ожидалась не шуточная. Так что в сложившейся ситуации превосходство его машин над остальной далеко не главный фактор. Все представленные крыланы по своей сути были попыткой переделки его старых «эстов», причем порой не в лучшую сторону, но, тем не менее, именно это шло им в плюс, ибо позволяло развернуть их производство с наименьшими затратами. Его же машины стояли на несколько ступеней выше, а это значило, что для запуска их в серию потребуется переоснащение многих предприятий, переобучение инженерного и рабочего состава. Даже ему на своей небольшой фабрике это давалось с большим трудом. В рамках же разоренной смутой страны сделать это было практически нереально, и Сергей это прекрасно понимал. Впрочем, главным для него сейчас было другое: требовалось, чтобы о нем вспомнили, позволили продолжить начатое, или хотя бы просто не мешали. С другой стороны, проблема финансирования и нехватки грамотных кадров стояла не менее остро. Первоначальный заказ почти на два десятка самолетов они выполнили, а вот новые пока что не поступали и это беспокоило. На фабрике складывался неплохой коллектив и распускать его, чтобы где-нибудь вновь начать с нуля было бы крайне неразумно. В любом случае эта поездка должна была многое решить, и у него для присутствующих еще остался небольшой сюрприз. Ратный растерянно огляделся и, найдя глазами, стоявшую в толпе Наимову, коротко кивнул. Капитанша «Надежды» понимающе улыбнулась и принялась протискиваться сквозь толпу к мачте сигнального флагштока. Через пару минут к его вершине взлетел оранжевый флажок, а солдаты принялись спешно раскатывать вдоль взлетной полосы матерчатую стрелку такого же цвета. «Пятнашка» Наварского практически тут же коротко качнула крыльями и, нырнула к земле, выдвигая из своего бледно-голубого пуза черные кругляши шасси, а многие из присутствующих и даже некоторые члены комиссии вдруг принялись аплодировать. Это было настолько неожиданно, что Сергей несколько растерялся, не зная, как реагировать на происходящее.
– Что ж, коллега, позвольте вас поздравить. – Улыбка подошедшего к нему Аланского была неестественно натянутой. – Ваш крылан просто бесподобен, хотя думаю, что эта великолепная демонстрация не в последнюю очередь заслуга его пилота.
– Не буду спорить, господин Аланский, аэр-лейтенант Кротвин прекрасный пилот с большим боевым опытом.
– Вот видите, – он нарочито демонстративно вздохнул и, разведя руками нарочито громко добавил: – К сожалению, мой летчик не так опытен и по этой причине не смог до конца раскрыть все возможности моей машины.
– Возможно, – не стал спорить Сергей. – И даже соглашусь с тем, что ваша машина неплоха.
– Всего лишь «неплоха»? – Аланский недовольно прищурился.
– Всего лишь, – пожал плечами Ратный, мысленно обзывая себя «идиотом». На конфликт идти было рано, но покровительственный тон Аланского буквально выводил его из себя. Судя по всему, тот чувствовал нечто подобное по отношению к нему, потому как на краткий миг его лицо исказила гримаса презрения. Тем не менее, он быстро взял себя в руки и, натянув на губы добродушную ухмылку, поинтересовался.
– Ну, может, тогда объясните огрехи конструкции моей машины, господин Эйтан?
– Если вы не против, – Сергей демонстративно поклонился, краем глаза отмечая в собравшемся вокруг них народе нескольких аэроконструкторов, представленных ему Росовским перед началом показа.
– Что вы, что вы, – усмехнулся Аланский, в свою очередь окидывая толпу быстрым взглядом. – Мне даже лестно услышать мнение человека утверждающего, что «крыланы» именно его гениальное изобретение. А вам, господа?
В голосе аэроконструктора послышался неприкрытый вызов и насмешка, заставившая Сергея нервно дернуть щекой и туго сжать желваки, дабы не ответить на откровенное хамство. Он никогда не приписывал себе изобретение крыланов, так как попытки их постройки предпринимались еще до его прибытия на эту планету. Однако именно благодаря ему крылан превратился из бесполезной игрушки отдельных изобретателей в полноценную боевую машину. Этот факт явно был известен всем собравшимся и, наверное, именно поэтому непонятный выпад Аланского в сторону Ратного вызвал у окружающих лишь скудные ухмылки. Впрочем, Сергей решил не вступать в полемику, а лишь молча пожал плечами и направился к ближайшему «алаку» стоявшему метрах в двадцати от них у самого края поля.
Забравшись в кабину, он уселся на место пилота и несколько минут разглядывал приборную доску, с завистью для себя отмечая отменное качество установленных приборов: четкая градуировка, кристально прозрачные стекла, отменная отделка самой мелкой стрелки или тумблера. Им о подобном приходилось только мечтать. Порой создавалось впечатление, что пришедшая на завод аппаратура была снята с отжившей свой век техники и лишь немного приведена в порядок – возможно, так оно и было. Впрочем, качество выделки относилось не только к приборам, но и ко всей кабине, каждая деталь которой была буквально вылизана до блеска. Даже сиденье пилота и то было мягко и обтянуто прекрасной искусственной кожей. Так что пересев из аскетичной кабины любого «эста» в «алаке» летчик будет себя чувствовать точно в дорогом автомобиле правительственного класса. Да и вообще стоило признать, что сверкающее свежим лаком детище Аланского от кончика носа до хвостового оперения выглядело куда презентабельнее «эстов», вот только все это ничуть не прибавляло к его летным качествам. К тому же все эти обивки, мягкие подголовники, хромирование ручек и прочее брахло ведет к удорожанию и совершенно не нужно боевой машине. Тем не менее, на некоторых членов комиссии, в особенности невоенных, это сможет произвести нужное впечатление. Сергей прикусил нижнюю губу и мысленно выругался, сейчас марафет наводить было поздно. Оставалось рассчитывать на благоразумность членов комиссии и надеяться, что решать о судьбе той или иной модели они будут исходя из ее боевых качеств, а не внешней красоты. Ратный вздохнул и вновь принялся рассматривать кабину, покачал ручкой, затем «поигрался» с педалями руля направления и, приподнявшись, огляделся. Обзор был неважен. Несмотря на меньший диаметр двигательного отсека по сравнению с той же «пятнашкой» кабина «алака» была отнесена ближе к хвостовой части, в результате чего нос крылана практически полностью закрывал нижнюю переднюю полусферу, а нависшая над головой кромка крыла перекрывала и часть верхней. Теперь становилось понятно, постоянные переваливания «алака» с крыла на крыло и почему пилот Аланского с таким запозданием реагировал на некоторые маневры Наварского – он просто его не видел. В реальном бою подобная «слепота» могла стоить жизни. Неужели Аланский этого не понимал? Сергей бросил задумчивый взгляд в сторону стоявшего на крыле аэроконструктора, который внимательно наблюдал за всеми его действиями, и вылез из кабины. Спрыгнув на землю, обошел вокруг самолета, попутно отмечая не слишком удачное расположение закрепленных под нижним крылом обтекаемых пилонов с пулеметами – слишком большой разнос. Один бьет практически через винт, а другой отнесен чуть ли ни к середине крыла. Такое впечатление, что Аланский хотел увеличить сектор обстрела. Только вот зачем? Преимущества в воздушном бою это не даст, скорее наоборот, усложнит поражение противника, так как эффективность крыльевых пулеметов высока только вблизи от точки сведения. Расположение огневых точек вблизи так называемой строительной оси куда эффективнее, пучок огня более плотный, да и пилоту легче прицеливаться. Надеется нанести больший урон по площади? Однако такое подойдет лишь против дирижаблей, хотя и тут с калибром промашка, практически пистолетный патрон. Кого он вообще хочет сбивать этими пукалками? Хотя… Ратный быстрым шагом вернулся к носу и, заметив торчащие снизу в углублении капота ребрис