– И что? – приподнял правую бровь Сергей. – Значит, мы снова будем всего лишь первые.
– Да, но…
– Без, но. Жду через неделю с новыми расчетами. И да, с сегодняшнего дня весь инженерный отдел будет работать на тебя. Скажи, что я распорядился. Все, иди.
Ант кивнул, сгреб чертежи с расчетами и словно ошпаренный выскочил из кабинета на пороге столкнувшись с готовившимся постучаться Чаклиным.
– Лад, заходи, – махнул рукой Сергей, увидев летчика. – Что-то случилось?
– Да как сказать, – он скрылся за дверями, но буквально через пару секунд появился вновь, проталкивая впереди себя незнакомого мужчину в помятом костюме. – Вот встретил на КП, вас искал. Судя по тем бумажкам, что я видел, его мобилизовали и направили на наш завод. Но что интересное, предписание принесли люди из КВБ.
– Комитетчики? Серьезно? – удивился Ратный. – Неожиданно.
Он с интересом посмотрел на мнущегося у дверей незнакомца, затем подошел ближе и протянул руку.
– Серг Эйтан, рад знакомству.
– Я.. ээээ…Нарислав тер…хотя сейчас без тер…Нарислав Яргель, – пробормотал тот одновременно пожимая протянутую руку. – И смею заметить, что мое присутствие здесь ошибка, я ведь всего лишь учитель, а тут мобилизация…мы же ни с кем сейчас не воюем.
Ладислав коротко хохотнул, но заметив быстрый взгляд Ратного, замолк и вытянувшись по стойке смирно спросил:
– Разрешите идти, господин полковник?
– Топай, – махнул рукой Сергей. – И чтобы пару дней на аэродроме не появлялся. Никаких пока полетов – отдыхать. И Кротвину это передай.
Лад закатил глаза, но заметив, что Ратный нахмурился, коротко козырнул.
– Есть отдыхать.
Дверь за летчиком закрылась.
– Что ж, господин Яргель, проходите, присаживайтесь, – сказал Ратный, указывая на один из стоящих вдоль длинного стола стульев. – Лайкос будете?
– Не откажусь, пожалуйста, – закивал гость. – Но может все же объясните, зачем я…
– Сейчас лайкосник поставлю разогреваться и объясню, – прервал его Сергей, разжигая примус.
Поставив на него круглобокий лайкосник, он подошел к сейфу, покопался в бумагах и, достав некогда переданную ему Алаем папку, положил ту перед Яргелем.
– Посмотрите сами.
Нарислов нерешительно пододвинул к себе папку, открыл ее и, бросив внутрь быстрый взгляд, удивленно вскинул брови, затем сунул руку во внутренний карман пиджака и достав оттуда неожиданно белоснежный платок, промокнул им выступивший на лбу пот.
–Так это все из-за моих старых придумок. Но это же было давно, еще до всего этого бедлама. Мне даже деньги выделили целых двадцать импернов8. И поверьте, я все потратил по делу, все до последнего частика, ничего на себя. Сделал опытные образцы и даже послал записку о результатах испытаний, это должно быть в документах.
Он принялся быстро перебирать бумаги, но не найдя нужной, как-то сразу поник, обреченно скукожился и затравленно посмотрел на Сергея.
– Меня накажут?
– Господин Яргель, – Ратный вздохнул. – Не говорите глупостей, здесь вам не отделение охранителей и тем более не КВБ, а я не следователь. Это завод по производству крыланов, а я главный авиаконструктор этого предприятия и по совместительству его управляющий.
– Крыланы, это такие аппараты с крыльями тяжелее воздуха. Читал о них, – учитель кивнул, не поднимая глаз. – Но я тут причем. Мобилизовали…зачем? Теперь потеряю место в лицее, а там неплохо платили и продуктовые наборы раз в месяц…
Сергей вздохнул, долгим взглядом посмотрел на сидевшего перед ним поникшего и явно потрепанного жизнью человека, затем подошел к закипевшему лайкоснику, снял его с примуса, погасил огонь и, наполнив кружку, поставил ее рядом с Нарисловым.
– Господин Яргель, – сказал он, усаживаясь напротив. – Давайте начистоту без всяческих предисловий. Мне от вас нужен всего ответ на один вопрос, причем короткий: «да» или «нет» и от этого зависит наш дальнейший разговор. Готовы меня выслушать?
Нарислав поднял глаза и коротко кивнул.
– Вот и хорошо. Как я и говорил, вопрос один. Хотите ли вы продолжить работу над своим снарядом, довести его до конца, до массового так сказать производства, а в перспективе развить идею реактивного двигателя дальше?
В глазах Яргеля впервые за все время блеснул огонек удивления. Он долго молчал, затем неожиданно резко схватил кружку с лайкосом, отхлебнул, поставил ее назад, затем вновь уставился на Ратного, словно не веря, что стоящий перед ним человек реален.
– Развить идею, это было так давно, господин…, – он замялся.
– Эйтан, – подсказал ему Сергей.
– Да, да. Господин Эйтан. Это было так давно. Знаете, я ведь по образованию инженер-механик и до Смуты занимался проектирование двигателей для речных судов, работал на фабрике промышленника Загрова, – он вновь на мгновение припал к кружке, затем продолжил. – В последние годы мы разрабатывали водометы для малогабаритных барж. Реки тут знаете ли изобилуют мелями…. Не о том я не о том, – он потер лоб. – Я параллельно увлекался воздухоплаваньем…. Не знаю, как объяснить, это было как озарение, водометный движитель – реактивный. Чем-то похоже, не находите?
– Вам думаю виднее, – улыбнулся Ратный. – Так каким же будет ваш ответ: да или нет? И кстати, о продуктовых наборах можете не беспокоиться, надо будет – обеспечим, да и зарплатами ситуация у нас потихоньку выправляется. Жилье тоже будет, пустующих квартир в городе предостаточно.
Страх из взгляда Яргеля совершенно улетучился, зато появился странный какой-то почти маниакальный блеск.
– Довести до ума, продолжить разработки, – его руки дрожали. – И вы еще спрашиваете? Да плевать на наборы и место в лицее! Конечно, да!
Глава 10.
Погода была мерзопакостной. Мокрый снег вперемешку с моросящим дождем и резкими порывами ветра превратили новенькую бетонную взлетную полосу испытательного таркуверского аэродрома в темную ленту, покрытую потоками бегущей, пузырящейся от ударов капель, воды. Мрачное, тяжелое, темно-серое небо давило, не давая надежды клонящемуся к горизонту светилу, местоположение которого можно было определить лишь по едва видимому сквозь плотный полог туч расплывчатому бледном пятну.
Сенатор Колинз Зеван стоящий на небольшом балкончике наблюдательной башни, что примостилась на краю аэродрома, являясь одновременно пунктом управления и штабом, отбросил погасшую от ударившей в лицо измороси палочку аромы и, зябко передернув печами, вернулся внутрь помещения. Сидящий за посменным столом начальник аэродрома Грег тер Косик покосился в его сторону, и вновь принялся раскачиваться на стуле, слушая стоящее рядом радио с трансляцией очередного чемпионата местных команд по квитсингу.
Стряхнув воду с полей подмокшей шляпы прямо на пол, он повесил ее на стоявшую в углу колченогую вешалку и, повернувшись к своему секретарю Генри Орлогу, который сидел у рации вместе с радистом, спросил:
– Что-нибудь слышно?
Тот в ответ только покачал головой и, поднявшись с протестующе скрипнувшего стула, подошел к сенатору.
– Господин Зеван, неужели вы в действительности верили в эту руссарскую авантюру? Пересечь на крылане океан – безумная затея.
– И в чем же здесь безумие? – удивился Колинз. – Помнится, в прошлом году это уже осуществил наш аэронавт, как его там…, – он прищелкнул пальцами и вопросительно-выжидающе посмотрел на Орлогу.
– Господин Маран, Герри тер Маран на своем крылане «Целенк», – послушно подсказал тот.
– Вот, вот. Так в чем тогда безумие?
– Ну я немного неправильно выразился, – ответил Генри после некоторой заминки. – Трансландорский маршрут действительно уже, можно сказать, покорен, однако взгляните сюда….
Он указал в сторону висевшей на стене небольшой карты мира и, подойдя к ней, провел ногтем, как бы соединяя континенты невидимой линией.
– Маран летел самым коротким путем, причем с тремя посадками на островах Ладыгас, Найцан и Бат-Корисав. Причем во время одной из остановок потребовалась полная замена двух двигателей из пяти. Теперь руссары…
Его палец заскользил вдоль континента, огибая Ендору и упираясь в Наманарский.
– Маршрут в два раза длиннее, причем была только одна посадка на Фаранских островах для дозаправки, вот здесь, – его палец вернулся назад и уткнулся в едва видную с места Колинза группу серо-зеленых пятнышек, затем вновь двинулся обратно. – Дальше, как видите, сплошная вода.
– Да уж, – сенатор нервно прошелся по комнате. – Получается, либо руссарские авиаторы действительно безумны, либо как-то смогли повысить надежность своих крыланов. В любом случае просьба предоставить эту полосу для посадки руссарского аппарата и обеспечить экипажу полную безопасность и всяческую поддержку исходит с самого верха, так что нам остается только ждать.
Орлогу достал из кармана часы и, отщелкнув крышку, бросил быстрый взгляд на циферблат.
– Уже прошло больше пятнадцати часов с момента потери связи, скоро стемнеет. Думаю, все же стоит сообщить в столицу, да и корреспондентам нужно что-то сказать, а то почти сутки маются в ожидании обещанной сенсации.
– Вот уж об этих «ласьях» 9я бы заботился в последнюю очередь, – пробурчал Зеван, подходя к окну и пристально вглядываясь в серую пелену дождя. – Если понадобится подсунем им новую машину господина Макинза. Надеюсь у вас все готово к демонстрации? Господин Макинз…!
Он скосил покосился в сторону дремавшего сидя на небольшом продавленном диванчике пожилого седовласого мужчины, который вздрогнул от оклика, открыл глаза, некоторое время непонимающе посмотрел на сенатора, и после того как Колинз повторил свой вопрос, коротко кивнул.
– Естественно, господин сенатор. Все готово к демонстрации. Вот только погода не очень летная, – трость в его руках, указала на окно, – а у меня, знаете ли, не подводная лодка. Так что будьте добры, позвольте старику еще немного подремать.
Сказав это, он вновь оперся подбородком о сложенные на рукоятке трости руки и закрыл глаза.