Ратный озадаченно посмотрел на жену, затем прижал ее к себе и чмокнул в лоб.
– А ты у меня умнее, чем кажешься.
– С тобой поживешь и не в том разбираться научишься, – притворно тяжело вздохнула женщина, высвобождаясь из объятий и поправляя сбившуюся прическу. – Не жалко отдавать?
Сергей отрицательно покачал головой.
– Нет. Мало того я попросил передать Нарошлову мое предложение полностью отдать министерству производство всех наших машин нынешних и будущих, а самим полностью сосредоточиться на разработке новых моделей. Хочу превратить нашу фабрику в этакий испытательный центр, в полигон, в институт для будущих авиаконструкторов. Готовить себе смену и обучать молодежь, которая не будут скована общепринятыми догмами. Взрастить тех, кто поможет мне преодолеть грань, тех, кто рискнет взглянуть ввысь, туда, за пределы неба….
Ратный умолк, словно испугавшись, что взболтнул лишнего, а Тейрина почувствовала, как внутри у нее все сжалось и похолодело. Машина выехала на окраину и покатилась по дороге, освещая себе путь лишь светом фар, а в глазах ее мужа, смотревшего в окно, отразилось мерцание холодных звезд.
Часть 2. Пылающее небо
Глава 1.
Сергей нервно черкнул спичкой по узкой коричневой полоске на торце коробка, сломал ее, выкинул, достал следующую, чиркнул и, прикрыв робкий огонек пламени ладонью от налетевшего ветра, поднес его к кончику аромы. Облегченно затянувшись сладковатым дымом и выпустив его струйку в воздух, он с робкой надеждой на молоденького солдатика-радиста, сидевшего за столом под натянутым между деревьев тентом и усердно вслушивающегося в «шипение эфира» доносящегося из наушников стоящей на столе полевой радиостанции.
– Может еще все обойдется, – в голосе стоящего рядом Яргеля уверенности было еще меньше чем в мыслях у самого Ратного, – у них ведь еще оставался балласт.
Сергей скосил глаза на инженера и, затянувшись, буркнул:
– Надежда, она, знаешь ли, всегда мрёт последней. Ладно, пойду пройдусь, если что, кричите.
Он отломил свисающую над головой ветку и, похлестывая ей по голенищу сапога, двинулся вдоль рощи, на краю которой разместился их небольшой передвижной командный пункт. Пара солдат копающихся в двигателе стоящего неподалеку грузовика при виде его торопливо отложили инструменты, вытягиваясь по стойке смирно, но он только рассеянно махнул рукой в ответ.
Отойдя подальше, он подошел к ближайшему дереву и уселся рядом с ним, прислонившись спиной к его шершавому стволу. Местное лето еще только вступало в свои права и, несмотря на середину дня, зной еще ощущался не особо сильно, мошкара не досаждала, так что можно было спокойно подумать на свежем воздухе, наблюдая за плывущими в вышине редкими облаками, привести разбегающиеся мысли в порядок.
«С чего бы начать?»
Сергей последний раз затянулся почти дотлевшей аромой и, затушив бычок о землю, откинул его в сторону, в очередной раз подумав, что следует завязывать с этой появившейся пару лет назад привычкой к ароматным палочкам, которые оказывали на него странное расслабляюще-успокаивающее действие. Правда только один сорт – «Кранский лес», тогда как другие ничего кроме дурацкого сладковатого привкуса во рту не привносили.
Он закрыл глаза. Семь лет. Семь лет прошло с того самого момента как «ЭП-1» пересек океан. И даже не верится, что теперь десятки подобных машин курсируют между городами, перевозя в год тысячи пассажиров. Мало того появление пассажирских самолетов всколыхнул интерес к ним в других странах и те потихоньку принялись обзаводиться своими гражданскими флотами, кое в чем даже опережая до сих пор оправляющуюся от смутных времен Руссарию. И все же жизнь налаживалась, постепенно возвращаясь в мирное русло. Председатель Верховного Совета Республики Наил Кутесов оказался на удивление грамотным и дальновидным политиком, твердой рукой и порой излишне жесткими методами вытаскивая страну из пропасти развала, пресекая раздор и инакомыслие в рядах верховной власти. Его боялись, любили, проклинали, боготворили, критиковали его методы, но вместе с этим уважали, зачастую признавая, что именно такая личность должна стоять у власти в подобные времена. Сергей порой был согласен то с одной стороной, то с другой, но в политику не лез, предпочитая заниматься своими делами, тем более, что молодое государство обеспечивало ему полную поддержку во всех начинаниях. Его задумка о превращении предприятия в этакий научно-исследовательский центр авиастроения постепенно становилась реальностью. И это произошло не в последнюю очередь из-за поддержки Нарошлова и генерала Росовского. Благодаря им почти десяток заводов теперь работало на выпуск разработанной в КБ продукции, составляя конкуренцию недавно образованному концерну «Аланский и К» в который вошло большинство ведущих частных производителей аэротехники республики. Конкурировать, правда, пришлось больше на поприще гражданской авиации, ибо несмотря даже на сопротивление Росовского лобби концерна в Совете было довольно сильно и все лакомые куски оборонного заказа доставались ему. Тем не менее, медленно, со скрипом, но «15- ки» и «16-ки» шли в войска, но почему-то исключительно в подразделения береговой авиации. Отзывы об эксплуатации машин были в основном положительные, а небольшой приграничный конфликт с Ястанией 231-ого года выявил их полное превосходство над ястанскими истребителями. За две недели боев противник потерял более сорока машин против десятка руссарских. Ходили упорные слухи, что после этого командующий воздушными силами империи застрелился прямо во время очередного совещания у императора.
И все же Сергей понимал, что еще рано почивать на лаврах и пришло время двигаться дальше, дорабатывать «застывшую» в эскизах и моделях «двадцатку» под которую у Васнова уже был готов новый двигатель – 14-ти цилиндровая «двойная звезда». Этим движком они занимались вдвоем, и впервые Ратный решил наплевать на все вбитые в голову запреты о передачи лишних знаний аборигенам других планет и лишь загадочно улыбался в ответ на удивленные взгляды Васнова, на ходу внося нужные поправки в его концептуальный чертеж. Потом были месяцы прогонов, доработок и только потом двигатель встал на поток. Было произведено почти сто штук….которые теперь успешно пылились на складах дожидаясь нового планера.
Меж тем его главный противник так же не дремал и, получив из столицы очередной номер журнала «Покоритель небес», Сергей был неприятно удивлен фотографией на развороте, где красовалась новая машина Майсера. Моноплан, острый нос, вытянутый фюзеляж, четырехлопастной винт, прямые словно рубленные законцовки крыльев и хвоста – вся конструкция машины просто кричала о скорости и мощи. Сам инженер сфотографировался рядом со своим детищем, а в интервью корреспонденту сделал непрозрачный намек, на то, что ждет новостей от своего давнего оппонента из далекой страны. Сергей все понял, но отложил журнал в дальний угол, ибо приоритеты несколько поменялись и в тот момент его заботило другое. Но это было до той поры, пока он не познакомился с новым детищем Аланского призванным стать основным истребителем республики, после чего мысленно схватился за голову, ибо перспектива повторения сражения с ястанцами, в котором на этот раз они оказывались на месте имперцев, стала весьма вероятна. Инженеры корпорации видимо решили сэкономить свои силы, или же у них был просто кризис идей, иначе как было объяснить тот факт, что они пошли по пути копирования его последних моделей, взяв за основу «шестнашку» и по привычке увеличив огневую мощь четырьмя дополнительными крыльевыми точками. Последнее довольно серьезно утяжеляло машину, а учитывая тот факт, что установленный на ней двигатель Крамского не отличался особой мощностью, превращало новый истребитель в неповоротливую мишень. Зато снаружи и внутри все было как всегда красиво: блестело хромом и радовало взор отделкой кабины. «Самолетик для показушности и парадов», – так охарактеризовал ее Чаклин, после того как испытал доставленный из ближайшей части образец, после чего добавил: – «Тяжел и капризен в управлении. На вертикалях еле ползает, захлебывается, к тому же норовит сорваться на выходе в штопор. В бою на нем будет трудно».
Впрочем, кем-кем, а дураком Аланский не был и наверняка понимал все недостатки своей машины, а значит надежда оставалась. К тому же по аэродинамике самолетик был довольно неплох, но двигатель с жидкостным охлаждением требовал серьезной доработки, с другой стороны…
«Черт, как же мне все успеть. Может притормозить все остальное и бросить силы на «двадцатку»? Нет, не могу ведь быть везде, да и не хочу, нужно скорее растить смену. Ну почему такие люди как Майсер рождаются там, где нас нет».
Ратный тяжело вздохнул, свернул куртку, сунул ее под голову и растянулся на траве.
За последние годы КБ разрослось, обзавелось новыми кадрами, но инертность мышления некоторых молодых аэринженеров просто потрясала, и Сергей порой ловил себя на мысли, что словно муха бьется головой о толстенное стекло без всяческой возможности его пробить. Нет, ребята были неплохи и, если дать им задание, выполняли его с должным усердием и рвением, но вот придумать что-то свое, что-то новое, большинство из них это ставило в тупик. Возможно, это было связано с тем фактом, что обучение в институтах аэронавтики до сих пор шло зачастую по старым программам, в которых хоть и признавалась возможность постройки аппаратов тяжелее воздуха, но считалось это не более чем пустым баловством. Это был парадокс парадоксов, самолеты уже вовсю бороздили небо планеты, а учебные заведения вместо нормальных авиаинженеров до сих пор готовили строителей дирижаблей. С другой стороны, не каждый мог быть авиаконструктором, ибо для этого нужен был определенный склад ума и главное умение мечтать. Да, да, именно мечтать. Мечтать о небе, о свободе, мечтать о будущем, мечтать так чтобы в твою мечту поверили другие, пошли за тобой, помогли воплотить твою мысль в презренный металл, ты должен заразить их своей мечтой…. Но для этого ты в первую очередь сам должен верить в нее, крепко, по-настоящему, а главное верить в себя… Увы, не всякому это дано.