Сергей резко отодвинул от себя недорисованный чертеж, словно очнувшись от какого-то дурмана и поднявшись, посмотрел на Росовского.
– Пойдемте, господин генерал. Не могу, не мое это, голова аж разболелась, – сказал он и быстрым шагом вышел из кабинета, не попрощавшись.
Главком, точно завороженный наблюдавший за процессом, растерянно посмотрел на Лелшенко и, извиняюще разведя руками, последовал следом.
Хозяин кабинета проводил их растерянным взглядом, затем вновь посмотрел на разбросанные по столу, больше похожие на каракули, схематические чертежи башни и корпуса, а также рисунок странного танка, почему-то стоящего на постаменте. Взяв его в руки, он прошелся по кабинету, словно завороженный продолжая разглядывать необычные очертания нарисованной машины, затем решительным шагом вернулся обратно и простучал пальцами по клавишам телефона.
– Дежурный, это Лелшенко, тернар Карсовский еще не покидал здания?
– Никак нет, господин бронь-генерал16, – раздалось в трубке.
– Как появится, пусть поднимется ко мне. Срочно!
– Слушаюсь!
Бросив трубку на рычаги аппарата, он уселся за стол, некоторое время пытался сосредоточиться на работе, но проклятый рисунок постоянно отвлекал внимание. Было в нем что-то притягательное в обводах нарисованной машины – стремительной и грозной, что-то нездешнее, чуждое тому, что он видел раньше, и одновременно прекрасное.
Дверь с легким поскрипыванием отворилась и в кабинет буквально «влетел» высокий худощавый мужчина в темно-сером костюме, сжимавший в руке довольно пухлый коричневый портфели и держащий на ее изгибе аккуратно сложенный бежевый плащ.
– Господин генерал, что случилось? Почему меня не выпускают из здания? Вы же знаете насколько я занятой человек!
– Успокойтесь, господин Карсовский, – жестом остановил его словоизлияния Лелшенко, поднимаясь и собирая разбросанные на столе чертежи, после чего протянул их вошедшему. – Что скажете мне на это?
– На что?
Главный конструктор крупнейшего в стране Атранского танкового завода, непонимающе посмотрел на своего начальника, но, аккуратно поставив портфель на стул, взял протянутые бумаги. Быстро пробежал глазами одну страницу, другую…Плащ медленно соскользнул с руки, но инженер этого не заметил, он быстро перебирал листы, словно тасуя колоду, затем поднял растерянный взгляд на генерала.
– Откуда это у вас?
– Это действительно что-то стоящее? – спросил Лелшенко.
– Да как сказать, – Карсовский сорвал с головы шляпу и принялся обмахивать ей лицо, словно ему неожиданно стало не хватать воздуха. – Идея конечно сумасшедшая и необычная, тут все отличается от принятых канонов. У нас танк ведь это что – движущийся дот, неприступная скала, крепость, которая должна испугать дезориентировать противника своей мощью и массой, а здесь нам предлагают скорость и маневр.
– Вы все это поняли по этим каракулям? – с недоверием спросил генерал.
– Конечно. Это напоминает мои записи, когда что-нибудь интересное приходит в голову. Тогда главное записать основную концепцию пока не забыл, тут, – он потряс листами, – то же самое. Что-то подобное предлагал в свое время покойный господин Крашкин, но не успел. Впрочем, тут другое, другой уровень…А эти скосы брони…авиационный двигатель… нет, надо все рассчитывать и пересчитывать. Но откуда это у вас!? Кто!?
– Серг Эйтан. Надеюсь, вам это имя что-нибудь говорит?
– Эйтан? – встрепенулся Карсовский. – Тот самый таинственный Эйтан о котором говорят, как о человеке, заставившем летать крыланы, тот самый Эйтан которому покровительствует сам…, – он многозначительно кивнул вверх. – Вы о нем?
– Да.
– Тогда не удивлен. Об этом человеке в нашей среде легенды ходят, – он вновь принялся судорожно перебирать листы, бормоча себе под нос. – Мне бы с ним поговорить полчасика… хотя бы минут десять.
– Ну, думаю, он все еще у Росовского, это дальше по коридору дверь с…
Лелшенко не успел закончить фразу, как обнаружил, что разговаривает с пустотой. Карсовский буквально выскочил из кабинета, оставив свой портфель и лежащий на полу плащ. Генерал лишь удивленно посмотрел на распахнутую настежь дверь, покачал головой, поднял тот с пола, отряхнул и аккуратно повесил на спинку стула.
Глава 4.
Тридцать девятый, сороковой и сорок первые года ознаменовались целой чередой побед армий Великой Герании, продолжавшей с удвоенной силой поглощать мелкие страны Ендории. В тоже время «крупные игроки» такие как Франклия, Иргария и Латия предпочли остаться в стороне, равнодушно наблюдая за происходящим, да порой засылая через своих послов различные ноты протеста, которые практически всегда оставались без ответа. И если Латию еще было можно понять, так как предыдущая война с Геранией нанесла ей довольно большой ущерб и даже привела к потери небольшой части территории, то позиция остальных стран так называемой «Большой Тройки» вызывала недоумение остального мира. Все прекрасно понимали, что Герания и дальше продолжит свою захватническую политику и просто так не остановиться. Мало того, присоединённые страны давали ей новые ресурсы как природные, так и человеческие, увеличивая ее военную и экономическую мощь. Тем не менее «Тройка» выжидала, не обращая внимания даже на участившие приграничные провокации, аресты зарубежных активов и частичную высылку дипломатов.
Тем временем правительство Руссарии, прекрасно осознавая всю опасность подобного увеличения геранского могущества, начало массовое перевооружение своей армии и переобучение граждан из мобилизационного резерва на новые образцы поступавшей в войска техники. Кроме того, по стране прошла новая волна приватизации крупных предприятий (особенно во внутренних, дальних от границ областях) которые так же в спешно порядке начали подвергаться модернизации. Все это стало возможно благодаря так называемой декоммерциализации правительственных органов, из которых были выведены все лица, имеющие какое-либо отношение к частному капиталу. Состав Верховного Совета Республики претерпел сильное изменение, количество его членов уменьшилось почти в три раза, а сам он приобрел функции совещательного органа, транслирующего в правительство мнения и предложения, поступающие из регионов. Это позволило завязать управление страной на небольшую группу людей, что значительно сокращало время принятия необходимых в военное время решений.
В этот же временной период КБ Эйтана заканчивает разработку нового легкого штурмового бомбардировщика Пе-2 (главный конструктор Ант Петрав) и истребителя «Эст-28», после череды испытаний, данные машины с некоторыми замечаниями приняты в производство и начинают поступать в войска под марками «Пет-2К» и «Э-28». Помимо этого, генеральным конструктором Сергом Эйтаном была представлена новая перспективная модель цельнометаллического высотного истребителя «Эст-30», но она не встретила понимания среди членов государственной комиссии. Ее посчитали слишком дорогой и избыточно технологичной, а также сложной для освоения молодыми пилотами. Тем не менее, личным указом председателя правительства товарищем Кутесовым, в режиме строжайшей секретности, было развернуто производство данной машины на Калновском и Принарском авиапредприятиях.
Одновременно с этим возникает странное содружество, или скорее симбиоз, двух конструкторских бюро, ведущих разработки в абсолютно разных сферах вооружения, а именно КБ Эйтана и КБ Атраснского танкового завода. Благодаря этому на свет появляется средний танк атаки «Т-24», тяжелый танк «Т-30» и самолет штурмовик «ЭП-10», броню которого разрабатывали и выпускали именно на Атранском заводе.
Малоизвестным фактом является то, что одновременно с этим Эйтан продолжает заниматься дальнейшим усовершенствованием ракеты РДЖ-3 и доводит процент успешных пусков практически до ста. Однако большим минусом конструкции является система управления и практическое отсутствие контроля ее полета, в связи с чем, точность ракеты оставляла желать лучшего.
Успехи Яргеля на данном поприще были куда лучше и продуктивнее. За три года в его КБ были произведены значительные улучшения в конструкции реактивных минометов, испытана ручная противотанковая ракета, заложена основа конструкции твердотопливной ракеты с дальностью полета более 100 терров и выдвинута идея зенитной ракеты. Остается неизвестным является ли это результатом совместной работы с Сергом Эйтаном, (ибо после некоторого времени разногласий конструкторы продолжили совместные разработки) или все это были чисто плоды инженерной мысли самого Нарислава Яргеля.
На фоне всего этого успехи других авиаконструкторов смотрятся крайне слабо. Разве что стоит упомянуть о новом истребителе Тедора Аланского «Ал -3», который оказался довольно неплохой машиной, хоть и проигрывал «Э-28» в скорости и вертикальном маневре, и естественно тяжелом бомбардировщике Андра Домбровского «До-12» который на годы стал основной машиной руссарской дальней авиации.
Последние месяцы морозара 241-года стали печальной вехой в истории Ендории, ибо буквально за полгода «Большая Тройка» практически пала под стремительными ударами геранских войск и лишь Латия продолжала оказывать отчаянное сопротивление.
Видя это, а также наблюдая сосредоточение и переброску новых войск к своим границам, как на западном, так и на восточным направлениях, руссарский генштаб принял решение, которое позднее многие посчитают роковой ошибкой.
3-его числа 2-ого месяца теплура руссарские войска под командованием генерала Тиршенко пересекли границу Ястании с целью нанесения превентивного удара. По замыслу командования, демонстрация силы и отброс ястанских войск от границы на 30-40 терров, после чего должно было последовать предложение мирных переговоров, позволило бы не беспокоиться о восточных рубежах в течение пары ближайших лет и сосредоточить основную массу войск на западном направлении. Расчет был на консерватизм и проявившуюся в последние годы явную отсталость ястанской армии из-за творившегося в империи разброда и шатания начавшегося вскоре после скоропостижной смерти старого императора и восхождении на трон молодой императрицы. Возраст юной правительницы едва перешагнул за второй десяток и, судя по поступающим от резидентов докладам, все ее мысли были сосредоточены на поиске венценосного жениха да внутридворцовых интрижках. Это очень не нравилось местной знати и военным, почти в открытую поддерживающих ее старшего брата, который некогда отрекся от престолонаследия выбрав карьеру флотоводца, но под давлением сложившихся обстоятельств выдвинувшего заявление о готовности принять на плечи венценосное бремя. Кандидатура тридцатилетнего императора, познавшего тяжести службы и заслужившего репутацию прекрасного военачальника устраивала многих, но юная императрица не спешила с отречением, хотя ей было обещано полное содержание и удовлетворение всех прихотей. Все это раскалывало империю и данным моментом решено было воспользоваться.