В понедельник утром Мэдди с трудом убедила себя, что ей не нужно звонить Люку. Они не виделись со среды, но ей следует ждать его звонка. Ведь он сказал, что сам с ней свяжется.
Как обычно по понедельникам, она встретилась с По в кафе. Ее все еще беспокоило, что По никак не может привыкнуть к своей новой жизни, и она по-прежнему считала себя за него ответственной. К счастью, ее тревоги оказались напрасными. Мальчик хорошо устроился у Джейка. Когда он говорил о своем учителе, его глаза светились. Он уважал его как мудрого наставника.
Отношения По с Люком оказалось определить сложнее. Они не вписывались в рамки «учитель–ученик». Когда она спросила мальчика, продолжают ли они с Люком тренироваться по ночам, его лицо помрачнело.
— Люк уехал, — сказал По.
Маделин почувствовала себя покинутой. Она быстро подавила это чувство, но на смену ему тут же пришел страх.
— Куда уехал?
— Не знаю, — грустно ответил По. — Ему в среду ночью позвонили и вызвали на работу.
Маделин знала, что это рано или поздно произойдет. Люк много раз ее предупреждал, что такова его работа.
Ей хотелось спросить мальчика, не знает ли он каких-нибудь подробностей, но она решила, что не нужно волновать ребенка, и, промолчав, представила себе худшее.
Когда речь идет о взрывных устройствах, последствия могут быть самыми ужасными.
— Люк знает, что делает, — попыталась она успокоить скорее себя, чем По. — С ним все будет в порядке.
Взяв вилку, она принялась наматывать на нее лапшу.
— Думаешь, он вернется сюда после того, как выполнит свою работу? — спросил По.
На Маделин снова нахлынула волна противоречивых чувств, и она застыла с вилкой в руке.
— Я не знаю, — честно ответила она. — Все, что нам остается, это набраться терпения и ждать.
Люк Беннетт вернулся шесть дней спустя. Он был так изможден, что едва держался на ногах. Он направился в Сингапур инстинктивно и понял, что это было ошибочное решение, когда около семи вечера вошел в доджо. Ему следовало поехать в Дарвин и отлежаться несколько дней в своей квартире, прежде чем возвращаться сюда.
Слава богу, ему хватило ума не заявиться к Маделин с трехдневной щетиной и дыркой в плече. На этот раз ему действительно пришлось нелегко.
Добравшись до кухни, он прислонился здоровым плечом к косяку, надеясь, что это поможет ему продержаться на ногах еще несколько минут.
Подняв глаза, он обнаружил, что его старший брат смотрит на него с тревогой.
— Что с тобой случилось? — спросил Джейк.
Люк снова пожалел о том, что не поехал в Дарвин. Там никто не стал бы о нем беспокоиться и донимать расспросами. Его взгляд упал на бутылку скотча на полке над раковиной. Не сказав ни слова, Джейк достал ее, взял стакан и отнес на стол.
Люк наклонился, чтобы поставить сумку с вещами на пол, и у него закружилась голова.
— Присядь, — сказал Джейк.
— Он ранен, — заметил По.
— Я вижу, — произнес Джейк. — Что случилось с твоим плечом?
— В нем побывал кусок металла.
— Насколько это серьезно? — спросил Джейк.
— Ничего такого, что полевой врач не смог бы исправить с помощью щипцов и антисептика, — заверил Люк брата. — Пуля задела только мягкую ткань. Это пустяки. Немного отдохну и буду как новенький.
— По, отнеси сумку в его комнату, — сказал Джейк.
— В ней бутылка скотча, которую я купил в магазине беспошлинной торговли, — пробормотал Люк. — Это тебе от меня гостинец, Джейк.
Найдя бутылку, мальчик поставил ее на стол и, украдкой посмотрев на Люка, взял тяжелую сумку и покинул кухню.
— Где ты был?
— Сначала добрался на самолете до Пакистана, потом оттуда отправился в Афганистан.
— Какая там сейчас обстановка?
— Напряженная. Снайперы в горах, участки дорог, полные сюрпризов.
Джейк снова посмотрел на его плечо. Люк взял здоровой рукой стакан и наполнил его больше чем наполовину скотчем.
— Кто-нибудь погиб?
— К счастью, все обошлось. — Люк сделал глоток, и алкоголь обжег ему горло.
По вернулся на кухню.
— Я постелил тебе чистую постель, — сказал он Люку.
— Спасибо тебе, приятель. — Люк был тронут: По не выполнял поручение Джейка, а сделал это по собственной воле. У него возникло подозрение, что бывший беспризорник пытается о нем заботиться.
— Ты голоден? — спросил По. — Могу зачитать меню китайского ресторана, где продают еду навынос.
— По-китайски и по-английски, — пробормотал Джейк. — Этот парень все схватывает на лету.
— Он далеко пойдет, если будет стараться, — улыбнулся Люк. — Мне не нужно ничего заказывать. Я поел в самолете. — Он повернулся лицом к мальчику: — Ты меня приятно удивляешь, По.
Мальчик просиял и подошел ближе к столу.
Скотч успокоил его нервы и ослабил пульсирующую боль в плече. Его веки начали тяжелеть. Ему следовало бы принять душ, но у него не хватит сил. Он сделает это завтра, а потом встретится с Мэдди.
За время своего отсутствия он соскучился по Маделин. Желание, которое он к ней испытывал, никуда не исчезло.
— Как поживает наш милосердный ангел? — спросил он.
— Мэдди в порядке, — сухо ответил Джейк. — Она заезжала вчера. Я ей сказал, что мы не получали от тебя никаких вестей. Что это нормально.
— Это нормально.
Джейк криво улыбнулся:
— Возможно, для тебя. Кстати, подготовка к строительству нового здания «Делакарт» идет полным ходом.
— Партнер Мэдди Брюс Йи?
Джейк кивнул.
— Мэдди согласилась заключить с ним договор, только когда полностью убедилась, что он не будет ни о чем меня просить. Она предупредила, что Джи скоро окажется в беде, но я могу ей помочь.
— Возможно, она права. — Люк пожал плечами, и у него помутнело в глазах от боли.
— Твоя рана точно не опасна?
— Ее как следует промыли, внутри меня достаточно пенициллина, чтобы предотвратить инфицирование. Завтра мне нужно заехать в больницу сменить повязку. Кость не задета, так что скоро я буду в полном порядке. Ладно, мне пора спать.
Поднявшись, он пошел в свою комнату. Каждое движение давалось ему с трудом.
Подойдя к двери, По прислонился спиной к косяку и, посмотрев вслед идущему по коридору Люку, перевел встревоженный взгляд на Джейка.
— Я могу сегодня не ложиться спать. Вдруг ему что-нибудь понадобится.
— Мы оба за ним присмотрим.
Люк крепко спал всю ночь и проснулся, когда за окном уже светило солнце. Он принял душ и побрился, после чего почувствовал себя нормальным человеком. По и Джейка нигде не было видно. Тогда он вышел через заднюю дверь и отправился в кафе на противоположной стороне улицы. Там он съел огромный бифштекс и запил его горячим кофе с молоком. К тому времени, когда он вернулся в доджо через переднюю дверь, его настроение улучшилось.
Зайдя в зал для карате, он обнаружил, что там идет урок. Мальчик увидел его. Люк улыбнулся и сделал ему знак, чтобы он не отвлекался. Было почти десять часов. Маделин, наверное, уже вошла в рабочий ритм.
Он не смог до нее дозвониться из Лахора. После этого у него больше не было возможности связаться с ней.
Пора наконец это сделать. Лучше поздно, чем никогда.
Трубку сняла секретарша, спросила его имя и велела ему подождать. Не очень хорошее начало.
Мэдди быстро подошла к телефону, и хотя ее тон был не очень приветливым, все же она соизволила с ним поговорить.
— Ты в Сингапуре? — спросила она.
— Да.
— Цел?
— Более-менее.
— Что значит «менее»?
— У меня дырка в плече, — ответил он. — Беспокоиться не о чем. Я просто не смогу в ближайшее время заниматься спортом.
— Что еще ты не сможешь делать?
— Это мне еще предстоит выяснить. — Люк вышел из доджо. — Давай сегодня куда-нибудь сходим, — произнес он с обманчивой легкостью.
Маделин медлила с ответом.
Люку показалось, что земля остановилась.
— Скажи мне кое-что, — серьезно произнесла она. — Как ты обычно расстаешься с женщиной, с которой делил постель? Уезжаешь среди ночи по вызову и никогда не возвращаешься? Или звонишь ей в какой-то момент и говоришь, что тебе было хорошо с ней, но ваши отношения закончились. Или что тебе пришлось уехать, но ты позвонишь, когда вернешься?
Поморщившись, Люк прислонился спиной к витрине магазина.
— Ты права. Мне следовало тебе позвонить, — согласился он. — Но я уезжал на рассвете, и мне не хотелось тебя будить. Я пытался дозвониться до тебя из Лахора, но не смог. В том месте, куда я направился оттуда, не было связи.
Его слова были встречены молчанием.
— Поговори со мной, Мэдди.
— Я думала, что мне будет трудно отпускать тебя на работу, потому что меня волнует твоя безопасность, — призналась она. — Но гораздо хуже оказалось не знать, закончились наши отношения или нет, вернешься ли ты в Сингапур, увидимся ли мы снова. Я не могу выносить такую неопределенность. Это пробуждает детские страхи. В приюте тебе ничего не говорят. Ты отправляешься туда, куда тебя посылают, расслабляешься, думая, что очередные приемные родители начинают проникаться к тебе любовью. Затем однажды ты просыпаешься и обнаруживаешь, что они хотят отдать тебя назад. Никаких объяснений. Ничего. Как будто ты не человек, а вещь.
— Боже мой, Мэдди, я не хотел…
— Не надо ничего говорить. Сначала дослушай меня до конца. Только бескорыстная любовь доброго человека заставила меня почувствовать, что я имею какую-то ценность в этом мире. Правда, для этого мне понадобились годы. Когда ты мне не позвонил на следующее утро после нашей последней встречи, я снова потеряла уверенность в собственной значимости. Неожиданно ты звонишь через десять дней и спрашиваешь, не хочу ли я снова с тобой встретиться. Правда состоит в том, что я не знаю. И дело не в том, могу ли я смириться с особенностями твоей работы, а в том, достаточно ли сильна моя уверенность в собственной значимости, чтобы продолжать отношения с тобой.
Его бросило в дрожь.
— Обещаю, что всегда буду предупреждать тебя о своем отъезде. — Он закрыл глаза, и на него нахлынула волна усталости. — Конечно, я не смогу давать тебе более подробную информацию о своей работе, но ты, по крайней мере, будешь знать, где я.