– Вот как, – только и сказал бывший главарь, разливая вино в невесть откуда взявшиеся кружки.
Всего-то. Даже обидно…
А потом он протянул кружку ей… И посмотрел так, что внутри все кувырком полетело. И сердце – прямо в пропасть.
Вроде мельком, но этот взгляд… Такой серьезный и пытливый, привычно чуть исподлобья – будто Ройс впервые заметил именно ее. Будто лезвием этого взгляда ударил в самое сердце.
Илина протянула руку и забрала кружку, едва коснувшись его теплых пальцев. И в этот раз не отвела глаза.
А может, только показалось?
Ройс незаметно улыбнулся и отвернулся, угощая вином остальных. Ветер трепал его русые волосы, небрежно зачесанные назад, на лбу пролегли морщины от того, как он хмурится, когда думает о чем-то. Наблюдать за ним теперь было слишком волнительно. Наверное, и впрямь она навоображала себе нечто особенное, а это просто так падал свет пламени.
Илина хотела было сделать глоток, но Ройс посмотрел на нее снова и, оперевшись на колени и подавшись вперед, спросил заговорщически:
– Обижают, да? Сядь, – кивнул он рядом с собой, – расскажешь, как дело прошло.
Она поднялась, чуя, как земля уходит из-под ног. Но послушно присела рядом, поежилась от ночного ветра. Место было дальше от костра, хоть и рядом с бывшим главарем – почетное.
Ройс стащил с себя теплую куртку и накинул ей на плечи поверх тонкого платья. Илина задержала дыхание, боясь выдохнуть слишком шумно.
Это ведь все равно ничего не значит? Просто забота о том, кто рядом. Он всегда заботился о банде, как мог, до последнего. Так странно, что только она и еще двое «Шалых» остались теперь с ним рядом.
Но теперь и Ройс начинал жизнь заново, наравне с ними, хоть и получал порой самые сложные испытания. Впереди его точно ждет много необычного!
Заметив дрожь Илины, Ройс положил ладонь на ее плечо и вынудил приблизиться к себе, окутал своим терпким запахом. Даже не подозревая наверняка, какой ураган эмоций рождает этим касанием!
– Ну что, рассказывай, не сотворил ли этот негодяй чего плохого? – проговорил он, склоняя к ней голову. – А то пока он тут недалеко… Разберемся.
– Хотел, да не успел, – усмехнулась Илина, чувствуя, что дрожь не отступает, а от тепла чужой руки кровь быстрее бежит по телу. Ноздри щекотал близкий и такой чужой запах, но от него тоже внутри все шло кувырком. – Мы справились.
– Не сомневался в этом. Ну-ка, не дрожи, – усмехнулся он, с силой сжимая пальцы на ее плече, притягивая к себе еще крепче и будто напитывая своим теплом и уверенностью. – Все закончилось. Ты большая молодец. Все будет хорошо. Верно же говорю?
– Обязательно будет, – улыбнулась она.
Она так и не выпила вина, чувствуя, что голова идет кругом и без того, а на душе так сладко и хорошо, что больше и не нужно ничего. Только жить, сидеть у этого костра, быть рядом с этими людьми и ловить каждое такое странное, дорогое мгновение.
– Чего ты от меня хочешь? – взвилась Майлис, уклоняясь от объятий Дареса.
– Чтобы ты перестала от меня бегать!
– Тебе не помешает поддерживать себя в хорошей форме, – фыркнула она, снова уходя от него за ствол осины. – А то совсем раздобреешь.
– Ты невыносима.
– Столько лет выносил, что случилось? – притворно удивилась она.
Дарес перестал ее слушать и выжидал момент, когда она потеряет хватку и оступится. Кажется, Лиса тоже это заметила и снова отдалилась, норовя сбежать.
Он медленно шел следом, осторожно, чтобы не спугнуть раньше времени. Еще чуть-чуть – и ей некуда будет бежать. Не бросится же она через весь лес только потому, что он ждет от нее ответа.
Кажется, совсем недавно она так же дразнила его в другом лесу – убегая с его рубашкой в руках, чтобы он ходил вот так, полуголым. И радовалась, что он злится.
Дарес дождался, когда Майлис оглянется, настиг в пару-тройку шагов и безжалостно повалил прямо в сырую от сумеречного тумана траву.
– С ума сошел! – пихнула она его со злостью, но ее сердце колотилось так, что выдавало всю правду.
– Немного. И… я рад, Майлис, что ты вернула Рейнарду его вещь.
– Ты рылся в моих вещах? – сощурилась она сердито и беспомощно, словно он вывел ее на чистую воду и теперь может насмехаться.
– У тебя очень полезная сумка, – признался Дарес. – Там иногда находятся настоящие чудеса. И – нет, перстень твоего бывшего возлюбленного к таковым не относится. Прошлое в прошлом. Лучше поговорим о нас, леди Майлис Арденн Вайолетт?
Он придавил ее всем телом и обхватил ладонями лицо, убирая пушистые волосы. И прижался к губам, не давая возмущаться и кричать на весь лес.
Не удержавшись, Майлис ответила на поцелуй, будто забыла о том, что только что говорила. Дарес с наслаждением ловил ее губы и только спустя несколько мгновений медленно отстранился.
– Я разбойница, а не леди, – взмолилась она, выдыхая. Подняла руку и тоже провела по его щеке, убирая его кудрявые пряди, глядя то в глаза, то на губы. – Дарес…
– Это такие условности… Ты можешь стать кем угодно. Я хотел бы посмотреть на тебя в этом пышном платье по столичной моде. Клянусь, что даже не буду смеяться.
– И меня будут звать «ваша милость»?
– Это только титул учтивости. Не бойся, он вообще ничего не значит. И мы никому не скажем.
– Еще лучше, – громко фыркнула она, выдыхая так, чтобы сдуть травинки, лезущие в лицо. – Только не жди, что я стану для тебя мягкой, пушистой и доброй овечкой и нарожаю десяток детишек.
– Десяток не надо.
Она уставилась на него в упор.
– Дарес.
– Я тут.
– Ты дурак.
– Немного.
– И почему я в тебя влюбилась?
– Наверное, именно поэтому. Подобное к подобному…
– Кажется, давно никто не разбивал твое лицо.
– На этот раз я буду готов. У тебя ничего не выйдет.
После этой фразы она не могла не попробовать, и снова завязалась их бесконечная борьба: наверняка кто-то вернется к костру с легкими синяками.
В конце концов Майлис оказалась сверху и торжествующе заставила Дареса распластаться на холодной земле, прижав его руки и не давая вырваться – отомстила. И поцеловала первая.
Кажется, так было еще волнительней.
– Будем считать, что это значит «да».
– Это значит «ты благородный дурак, но я согласна быть с тобой, даже если придется устроить эту проклятую свадьбу, которая ничего вообще не изменит».
Дарес растянул губы в улыбке.
– Только не проклятую. Давай не будем призывать зло. Просто повеселимся.
Он обхватил ее за плечи и прижал к себе, впервые честно подумав, что все еще пытается ее защитить. От этого мира, от угроз преследования, от кривотолков и домыслов. Пусть знают правду.
Правда ведь всегда казалась ему привлекательней всего. Она влекла, как огонь в ночи, и чтобы раскрыть ее, он шел до конца. Именно за ней гонялся всю жизнь, даже когда приходилось играть другие роли и притворяться, даже когда мир искажался от сильнейших чувств, а верить было некому.
Рано или поздно все возвращалось к истоку.
Когда-нибудь и Майлис это почувствует.