— Она говорят: привет тебе, Повелитель Звезд, — пробормотал кто-то из ее малорослой свиты на пиджин-галакте.
— Привет тебе, Повелительница ангья, — ответил Роканнон. — Чем мы здесь, в Музее, можем служить госпоже?
Ее голос, словно серебристый ветерок, прорвался сквозь бормотание троглодитов.
— Она говорят: пожалуйста, дать ей ожерелье, который сокровище ее родственники-предки, давно-давно.
— Какое ожерелье? — спросил Роканнон, и, поняв его, она указала на центральный экспонат в витрине, расположенной перед ним, на великолепную вещь: цепь из чистого золота, массивную, но очень тонкой работы, в которую посередине был вделан большой ярко-синий сапфир. Брови Роканнона поползли вверх, а Кето за его плечом пробормотал:
— У нее хороший вкус. Это Фомальгаутское Ожерелье — знаменитая вещь.
Она улыбнулась двум мужчинам и снова заговорила с ними через головы троглодитов.
— Она говорят: о Повелители Звезд, Старший и Младший Жители Дома Сокровищ, это сокровище ее есть. Давно-давно. Спасибо.
— Как мы получили эту вещь, Кето?
— Подожди, сейчас поищу в каталоге. Вот. Оно поступило от этих троглей или троллей — как их там, гдемиа. Так… Склонны к заключению торговых сделок; в связи с этим им разрешено купить корабль-автомат КА-4 — ну, тот, на котором они прибыли. Ожерелье — часть того, что они заплатили. Изготовлено ими самими.
— Держу пари, что сейчас, после того как их подтянули к Промышленному Уровню, такой вещи им уже не сделать.
— Но они, похоже, считают, что вещь принадлежит ей, а не им или нам. Это должно быть очень важно, Роканнон, иначе они не стали бы тратить столько времени, чтобы доставить ее сюда. Ведь объективного времени при полетах от Фомальгаута до Кергелена они теряют довольно много.
— Конечно, несколько лет, — сказал специалист по врасу, которому уже приходилось совершать прыжки от звезды к звезде. — Но это не так уж далеко… Ладно, ни в «Справочнике», ни в «Указателе» нет достаточной информации, чтобы можно было с уверенностью что-либо утверждать. Очевидно, что эти виды не изучены как следует. Может быть, малыши оказывают ей простую любезность. А может, из-за этого проклятого сапфира вот-вот разгорится межвидовая война. Может быть, они исполняют ее желание, потому что считают себя стоящими ниже ее. Или мы просто заблуждаемся и она — их пленница, просто приманка. Как нам судить об этом?.. Кето, ты можешь отдать ей эту вещь?
— Конечно. Вся эта экзотика формально считается только экспонируемой, а не принадлежащей Музею, потому что подобные казусы время от времени случаются. Мы отказываем редко. Мир превыше всего — пока не пришла Война…
— Тогда я сказал бы — отдай его ей.
Кето улыбнулся.
— Это высокая честь, — ответил он.
Отперев витрину, он вынул золотую цепь; потом, смутившись, протянул ее Роканнону, пробормотав:
— Отдай ты.
Так, в первый раз и всего на мгновение, синий драгоценный камень лег на ладонь Роканнона.
Но тогда он не придал этому значения: с пригоршней синего пламени он повернулся к инопланетной красавице. Она не протянула руки, чтобы взять ожерелье, а просто наклонила голову, и украшение, скользнув по ее волосам, оказалось на ней. Словно горящий фитиль, оно разбрызгивало искры с золотисто-коричневой шеи. Когда женщина снова подняла глаза, ее лицо выражало столько гордости, восторга и благодарности, что Роканнон застыл, потеряв дар речи, а маленький хранитель торопливо забормотал на своем языке:
— Рады были вам помочь, очень рады…
Она величаво раскланялась с ними, потом, повернувшись, кивнула своим малорослым спутникам (или тюремщикам?) и, закутавшись в потертый синий плащ, вышла из длинного зала и скрылась из виду. Кето и Роканнон остались на месте, глядя ей вслед.
— У меня такое чувство… — начал было Роканнон.
— Что? — после долгой паузы переспросил Кето охрип-_шим голосом.
— У меня такое чувство… иногда мне кажется, будто я… когда встречаю этих людей — из миров, о которых мы знаем так мало, иногда… Будто я случайно коснулся краешка легенды, а может быть, трагического мифа, которого сам не понимаю…
— Да-да, — сказал, хранитель и откашлялся. — Интересно… Интересно, а как ее зовут…
Семли Прекрасная, Семли Золотая, Семли-с-Ожерельем. Перед ее волей склонились и Земляные, и даже сами Повелители Звезд в том ужасном месте, куда Земляные ее перенесли, в городе на краю ночи. Они поклонились ей и вернули ее сокровище, лежавшее среди их собственных, вернули с радостью.
Но она все еще не могла отделаться от тягостного чувства, охватившего ее в пещерах, где каменные своды давят на голову, где не понимаешь, кто с тобой говорит и что с тобой делают, где стоит гул голосов, а серые руки тянутся к тебе… Нет, хватит! Она заплатила за ожерелье — и все. Теперь оно принадлежит ей. Цена уплачена, все позади.
Ее крылатый конь выполз из какого-то ящика, его глаза все еще слипались, бока заиндевели, и когда они покинули подземелья гдемиа, он поначалу никак не мог взлететь. Но теперь, похоже, он пришел в себя и, поймав попутный южный ветер, мчался по ясному небу к Халлану.
— Скорее, скорее, — подгоняла она его; с каждым порывом ветра тьма, затопившая ее память, отступала, и она смеялась все громче. — Хочу увидеть Дурхала. Скорее, скорее…
Смеркалось, когда к вечеру второго дня их стремительный полет завершился в Халлане. Крылатый пронесся над лестницей в тысячу ступеней, миновал Мост-Над-Бездной, под которым лесистый склон обрывался на тысячу футов вниз, и теперь подземелья гдемиа казались ей прошлогодним ночным кошмаром. В золотистом вечернем свете она слезла с коня во Дворе Полетов и поднялась по последним ступеням лестницы — между высеченными из камня фигурами героев и двумя стражниками, которые поклонились ей, не отводя глаз от прекрасной вещи, сверкающей на ее шее.
Сразу у входа в Зал она остановила проходившую мимо девушку, очень красивую и похожую на Дурхала — возможно, близкую родственницу, хотя ее имени вспомнить Семли так и не смогла.
— Ты знаешь меня, девушка? Я Семли, жена Дурхала. Не могла бы ты сказать Повелительнице Дуроссе, что я вернулась?
Она боялась идти дальше — боялась встретиться с Дурхалом наедине и поэтому хотела заручиться поддержкой Дуроссы.
Девушка с изумленным лицом пристально посмотрела на нее, потом прошептала: «Да, Повелительница» — и бросилась в сторону Башни.
Семли осталась ждать в зале с осыпающейся позолотой. Никто не приходил — быть может, они все сейчас сидят за столом? Тишина стала ее тревожить. Подождав еще, Сем-ли направилась было к лестнице, ведущей в Башню. Но по каменному полу уже спешила навстречу ей какая-то старуха и, рыдая, протягивала к ней руки:
— О, Семли, Семли!
Она никогда раньше не видела этой седой женщины и испуганно отпрянула:
— Повелительница, кто вы?
— Я Дуросса, Семли.
Она словно оцепенела, а Дуросса обнимала ее, плакала и спрашивала: правда ли, что ее схватили и заколдовали Земляные и все эти долгие годы она провела у них, или это сделали фииа своим волшебством? Потом Дуросса перестала плакать и слегка отступила назад.
— Ты такая же юная, Семли. Такая же, как в тот день, когда ушла. А на шее у тебя ожерелье…
— Я принесла его в дар моему мужу Дурхалу. Где он?
— Дурхал мертв.
Семли застыла.
— Твой муж, мой брат, Дурхал, Повелитель Халлана, был убит в бою семь лет назад. К тому времени тебя не было уже девять лет. Повелители Звезд больше не приходили. Восточные властители, ангья Лога и Хул-Оррена, пошли на нас войной. Дурхал воевал, и его сразило копье какого-то Среднего, потому что мало доспехов прикрывало его тело, а душу совсем ничего. Он похоронен в полях возле Орренских Болот.
Семли отвернулась.
— Тогда я пойду к нему, — сказала она, кладя руку на золотую цепь, которая вдруг сдавила ее шею. — Я отдам ему мой дар.
— Постой, Семли! Дочь Дурхала, твоя дочь — посмотри на нее, вот она, Хальдре Прекрасная!
Это была та девушка, с которой она заговорила и которую послала к Дуроссе, лет девятнадцати или около того, с темно-синими, как у Дурхала, глазами. Она стояла рядом с Дуроссой и, не отводя этих, таких знакомых, глаз, пристально смотрела на женщину, которая была ее матерью и ровесницей, — на Семли. Все было одинаковым — возраст, золото волос, красота. Только Семли была немного выше и на ее груди сиял синий камень.
— Возьми его, возьми. Для Дурхала и Хальдре прйнесла я его с самого края долгой ночи! — громко выкрикнула Семли и, дернув головой, сорвала с шеи тяжелую цепь; с холодным всплеском, точно в воду, ожерелье упало на каменные плиты.
— Возьми его, Хальдре! — снова крикнула она и, громко рыдая, повернулась и побежала прочь из Халлана — через мост и вниз, по длинной широкой лестнице; а потом, словно затравленный дикий зверь, бросилась на восток, в чащу на склоне горы, и пропала навсегда.
Фриц Лейбер
ЛУННАЯ ДУЭЛЬ
Покойный Фриц Лейбер, чья писательская карьера включает полстолетия — от «Золотого века» «Невероятного» в сороковых и до начала девяностых, — является важнейшей фигурой в развитии современной научной фантастики, фэнтези и хоррора. Невозможно представить, чем были бы без него эти жанры сегодня — можно лишь сказать, что без Лейбера они обеднели бы. Вероятно, нет другого писателя (за исключением, возможно, де Кампа), который бы работал в столь различных жанрах и сделал так много для развития каждого. Лейбер был одним из родоначальников современной «героической фэнтези», и его длинная вереница историй о Фафхрде и Сером Мышелове остается одной из наиболее сложных и интеллектуальных работ в жанре «меча и магии» (термин, который сам Лейбер обычно недолюбливал). После Лавкрафта и По, Лейбер — один из лучших (если не лучший) автор рассказов о сверхъестественном, написавший обновленные «современные» или «городские» рассказы ужасов (такие, как «Дымный призрак» и классический «Моя жена — ведьма») намного раньше, чем начался порожденный Стивеном Кингом Большой Бум Ужаса середины семидесятых, и обеспечил вниман