– На кухню! Быстро. Свет не зажигать.
Второй снял шапку, и я увидел Две Пятки. Под мышкой он держал какой-то кулек.
– Иди переоденься, Аватар, – сказал он. – Маркиза, помоги!
Я зашел в спальню и встал в растерянности. Что я должен делать?
– Скидывай свой презервативчик. Переодевайся, балбес! – в сердцах вскричала Маркиза, кинулась ко мне и стала сдирать, скручивать с меня комбинезон. Домотав до пояса, она воскликнула: – Дальше сам! Открой мне гардероб.
Я дотянулся до шкафа и приложил ладонь. Маркиза нырнула в раздвинутые створки и принялась рыться, время от времени выбрасывая что-то из одежды, выбирая потемнее. Я подхватывал и одевался. Едва я натянул свитер и застегнул штаны, Маркиза потянула меня на кухню.
Две Пятки с Вечно Толстым колдовали у окна. Моя молекулярная печка стояла развороченная, дверца валялась рядом, а вместо нее была вставлена рама с мембраной.
– Запри дверь на кухню, – приказал Вечно Толстый.
Я запечатал дверь ладонью.
– Садись.
Я сел на стул.
– Клади руку в печку.
Я просунул ладонь сквозь мембрану.
Две Пятки отвлекся от окна, вставил картридж с программой и нажал пуск. Я ощутил покалывание и жжение в пальцах.
– Что вы со мной делаете?
– Другого человека. Сейчас тебе испекли новые отпечатки пальцев. А теперь поменяем глаза. Маркиза, линзы!
Маркиза достала из кармана флакон и стерильный одноразовый пинцет. Отвинтив крышку, она одной рукой наклонила мне голову назад, развела веки и ловко наложила оптическую линзу. Проделав ту же операцию с другим глазом, она велела:
– Поморгай!
Я поморгал. Немного саднило глаза.
– Нормально, – сказал я.
В этот момент Вечно Толстый с Две Пятки с натугой сняли стекло из оконной рамы.
– Прыгай, – кивнул мне Вечно Толстый.
– В окно? За… зачем?
– За тобой уже пришли. Слышишь?
Я прислушался. С перепугу мне чудились шорохи, и вдруг из прихожей загрохотало.
– Вешалка, – прошептал Две Пятки. – Разжирели, ихтиандрики, страх потеряли. Идите быстрее, а я им тут показательный дельфинарий устрою. С косатками.
Маркиза уже спустилась вниз, Вечно Толстый подтолкнул меня к оконному проему. В последний момент я увернулся, ринулся к столу, вытащил пачку кулинарных картриджей и распихал их по карманам. Затем помог перелезть Вечно Толстому и плюхнулся следом. В воздухе пронзительно запахло сельдереем: я выращивал в палисаднике полезные травки.
– Сюда, – шепнула Маркиза.
Мы прошли какими-то переулками, переходящими в коридоры, и вдруг оказались на детской площадке, уставленной маленькими домиками. Вечно Толстый снял с домика крышу. Внутри оказался подъемник с двумя кнопками. Мы втроем кое-как туда втиснулись, Вечно Толстый поднял и вставил крышу, тронул кнопку, и домик поехал.
Мне показалось, что я схожу с ума. Ситуация представлялась то ли плохой комедией, то ли пародией на боевик эпохи раннего техногенеза. Подъемник из детского домика был как раз из этой серии.
– Ребята, вы шпионы? – тупо спросил я.
– Нет, – сказала Маркиза. – Мы просто решили похулиганить. Заодно спасаем тебе жизнь.
Я не буду останавливаться на том, как подъемник забросил нас в посольство Африканды; как мне наклеили бороду и удлинили нос, чтобы походить на члена экипажа космического лайнера «Хибины», порт приписки Африканда.
Все это время я будто пребывал в тумане. События слились в одну мутную полосу: спешные сборы в посольстве, где валялись на роскошных коврах вперемешку кристаллы и разбитые флешки, неведомо откуда выскочивший Две Пятки, довольный и весь перемазанный в липкой дряни, дорога к терминалу под завывание машин сопровождения, три линии безопасности в космопорте. Все это порождало ощущение хаоса.
Нарощенные папиллярные линии и пластиковая радужка не подвели. Так что очнулся я Степаном Фоминым, вторым поваром на корабельном пищеблоке.
В полное сознание меня привели равиоли из крабов и паровые хлебцы с креветками – шеф-повару донесли о моей квалификации, и он решил воспользоваться этим на всю катушку.
Мне не жалко!
На пятый день полета, когда мы подлетали к станции гипертранзита, Вечно Толстый привел меня в кабинет помощника капитана.
– Есть дело, товарищ Степан. Что у вас на ужин? Консоме с фрикадельками и фламбе из фуа-гра? Хм. Ну, допустим. А если я попрошу чуток подкорректировать продукты?
Я не стал капризничать и привнес во все блюда нотку рыбьего жира. Получилось странно, но вполне съедобно и пикантно. Я бы использовал эту находку и в дальнейшем, если бы…
Если бы в разгар ужина помощник капитана не вывел в зал шеф-повара и не объявил:
– А сегодня наш кудесник, мастер половника и шумовки преподнес сюрприз! Угадайте, что вы ели на ужин? Мастер, откройте секрет.
– Фрикадельки из китового мяса и фламбе из печени дельфина, – с видом радостного идиота объявил шеф-повар.
Двое мужчин выскочили из-за столика, роняя стулья и зажав рты, кинулись к выходу. Кого-то тошнило прямо в тарелку. Девушка с роскошными волосами упала в обморок, под ее высоким горлом трепыхались крохотные жабры.
Больше я этих людей не видел. Или уже не людей?
Ну вот, я записал все, что помнил. Африканда прекратила сношения с Землей, уничтожила космопорт и на долгие годы оказалась запертой на планете. Мягкий климат, богатые залежи ископаемых позволили всего за полвека выстроить нормальную цивилизацию.
Я не знаю, что сейчас на Земле. Первое время нас навещали колонисты с других планет, рассказывали, что вода от растопленных арктических шапок залила всю Европу и половину Азии; Америку и Канаду до самых водопадов. Население, естественно, никто и не думал эвакуировать.
Думаю, сейчас редкие люди ютятся в горах Тибета и Памира и потихоньку дичают.
О том, что произошло на Земле и Луне, было много разговоров, строились теории. По одной из них Луна когда-то была частью планеты с водной цивилизацией. Отколовшийся кусок похоронил много жителей той планеты, назовем их ихтиандрами. Так много, что они составили информационное поле, привязанное к этому каменистому осколку.
Души, или кванты информационного поля, как доказали британские ученые, вырвавшись из умершего тела, по истечении трех дней встраиваются обратно, на свое место информационного поля. Души рабочих и колонистов, погибших на Луне, тоже возвращались на Землю, а когда тело восстанавливали, на их место устраивались другие, местные, захватчики.
Вот почему им на Луне нельзя было умирать: тело вполне мог захватить другой претендент.
Вечно Толстый, большой умник, понял это, когда вник в историю с андроидом, якобы поселившимся в доме солдата. Это был современный дом со встроенным копипастом новейшей модели (их потом сняли с производства), поддерживавшим постоянную связь с хозяином, который синтезировал тело автоматически, если пропадало биение сердца. Во избежание двойного копирования тело держали в стазисе, пока не появлялась аура. Конкретная аура того человека, с которого снимали копию. Не андроид, а хозяин дома, вот кто это был!
Но самое главное, личность убитого помнила все события до момента смерти. Того, первого, не спасли, но африканды стали искать и нашли человека с аналогичным копипастом. Его успели забрать до возвращения солдата, подробно расспросили, и таким образом я получил ту толику информации, которая помогла мне выжить на Луне.
Я не жалею о прожитых годах. Мы с Анжеликой то ссоримся, то миримся, но в целом живем дружно в радости и печали. Она – Маркиза пяти очаровательных ангелов, старшая дочь уже замужем. Я развил и дополнил свою поваротеку, постепенно привык потрошить живую дичь и рыбу. А какие здесь улитки! Звери, а не улитки, с мой кулак, честное слово.
Когда-нибудь я умру, и моя душа вернется на Землю. Тогда я и узнаю, что случилось с родной, далекой, исковерканной пришельцами планетой. Но я не спешу. Мне и здесь хорошо, на веранде, пропитанной запахами солнца и травы, где так уютно сопит ни разу не кошка Фирюза, прислонившись пушистым боком и поводя во сне ушами с кисточкой на конце.
Александр ЗолотькоКатафалк
Красное перекрестье прицела поелозило по лицу и остановилось на переносице – точно между глаз. Замерло на пару секунд, переползло на левый глаз, потом – на правый.
Желтый крестик тактично дожидался своей очереди в правом верхнем углу монитора, на табличке «Аварийный выход». На черный кружочек головы нарисованного убегающего человечка крестик не вместился, концы выглядывали наружу.
– Ну? – не выдержал Командир.
– Что? – как ни в чем не бывало спросил Лунев.
– А где твой рапорт? – осведомился Командир. – Где это – «прицел откалиброван, к рейсу готов»?
– А… Прицел откалиброван, к рейсу готов, – протянул Лунев. – Слышь, Командир, а ты там случайно оружие с предохранителя не снял? А то я давно не пробовал, как оно – стрелять? На тренажере – не то. Ты бы…
– А вот если по возвращении попросить доктора тебя к психологу отправить?.. – задумчиво сказал Командир. – Или сразу к психиатру. Тяга к убийству и насилию, знаешь ли, штука неприятная… А мы с тобой в одной машине путешествуем. И ладно только мы, а вот пассажиры…
– Пассажиры… – с неприятной ноткой в голосе повторил за Командиром Лунев.
– Вот-вот, и об этом тоже с тобой мозгоправы побеседуют. Ты же сам знаешь, как они любят перевозчиков в утиль отправлять. Особенно почему-то стрелков.
– И особенно – передних, – добавил Егорка Токарев, в этот рейс отправляющийся кормовым стрелком. – Вот рейс-два, и начинают передние стрелки сыпаться. С чего бы это?
– Хочешь об этом поговорить? – оживился Лунев. – Ты ведь в курсе, что слово «кормовой» произошло от слова «корм»?
– Знаю, – невозмутимо согласился Токарев. – А еще я знаю, что мне давно пора прицел проверить, а ты не даешь…
– Ребята, не поверите, – подал голос водитель. – А ведь все переговоры пишутся. Прямо из салона к диспетчеру.
– Правда? – в один голос испугались стрелки. – Как же мы теперь жить-то будем?