Но только он вытаскивал из барсетки очередную пачку банкнот, тесть, с которым Серега приехал сюда на «девятке», сразу хватался за сердце. Просто кое-кто заложил свою двушку и ею-то, по сути, расплачивался. Узнав, жена психанула, забрала сына, ушла к родителям. Тесть сказал: «Если не выгорит, я тебя вот этими руками!..» Но задумку назвал перспективной и согласился помочь.
– Да на этой иномарке раскатывать может любой, кто хоть раз тачку водил: руль, вон педаль газа, вон тормоз и сцепление! Да тут даже ручник есть! Да на ней в космосе можно! Вот же делали фашисты! – заявил тесть, откинув круглый командирский люк и заглянув внутрь танка. – И жмур тут. То, что от него осталось. Все честь по чести. Хорошо, гад, сохранился. Как живой.
Нанятые в похоронной конторе спецы – чтобы провести эксгумацию, Серега собрал целую папку бумаг и потратил кучу денег – осторожно извлекли из «Тигра» ничуть не истлевшие – даже ухмыляющиеся – останки Руди Феллера, 1918-го года рождения, Филлинген-Швеннинген. О том, что останки принадлежали именно Руди, свидетельствовал цепочка с жетоном у него на груди.
Но вовсе не жетон убедил родственников Феллера перевести оговоренную сумму на счет Сереги (перевод подтвердила эсэмэска из банка; значит, не зря он связался с ними, не зря они прилетели в Украину, чтобы лично присутствовать при эксгумации). Доисторическая фрау годков около сотни, не меньше, как увидела карманные часики «Langendorf» с дарственной надписью, так руками всплеснула, запричитала что-то по-немецки, расплакалась даже. Как сообщил переводчик, сопровождавший семейку бюргеров, дама эта пообещала своим родственникам, что не помрет, пока не разузнает судьбу ее возлюбленного, ушедшего воевать за Фатерлянд, потому что хочет, чтобы ее похоронили рядом с ним. Теперь же, раз Руди обнаружился, вся семья надеется, что фрау таки выполнит свое обещание, так что вот отдельный презент от благодарных потомков. Переводчик незаметно сунул в карман Сереги плотно набитый купюрами конверт и пообещал, если что, «протекцию в этой и окрестных галактиках»…
– Значит, ты трофейщик, черный следопыт?
Серега вздрогнул услышав за спиной голос бабы Веры.
Он обернулся.
– Да я… Работы не стало, денег нет, а у меня семья, сын… вот я и от безнадеги, да я еще историей всегда увлекался, вот и…
– И много нашакалил? На-ка вот, забыл у меня. – Баба Вера протянула ему миноискатель. В другой руке она держала сорокалитровый молочный бидон с плотно закрывающейся прорезиненной крышкой.
– Вера Дмитриевна, ну почему же сразу «нашакалил»?.. Десятка три неразорвавшихся снарядов и мин нашел. Задолбался милицию вызывать. Уже со взрывотехниками из Балаклеи за руку здороваться начал. Зато такого, чтобы продать, нет ничего, все до меня нашли. А тут, Вера Дмитриевна, вы мне сами рассказали, что, мол, во время войны в этом озере немецкий танк утонул. У командира экипажа, вроде бы, день рождения был, так он с экипажем своим упился шнапсом настолько, что загнал танк в озеро. Все, кроме командира, выплыли. Ну и про дядьку Гната тоже вы мне рассказали. Вот я и…
– Да ладно тебе оправдываться. Хорошее дело сделал. Ганс, хоть издалека, а по своей местной фрау очень скучал, задолбала его уже эта конспирация: ни вправо, ни влево, чтоб никто не заподозрил… А теперь они, считай, опять вместе. Официально, без самоволок и дезертирства. – Баба Вера, низенькая, коренастая, в фиолетовой пуховой куртке, проводила прищуром отъезжающую процессию: микроавтобус «Mercedes Sprinter», в котором едва уместились бюргеры, тягач с «Тигром» (фрау решила, что танк ее покойного мужа станет достойным ему надгробием), подъемный кран и Т-150 в хвосте колонны. – Денег-то много заработал?
– Да какие деньги. – Серега сунул руку в карман, проверил, на месте ли конверт. – Так, расходы только отбить… Ну, прощайте, Вера Дмитриевна.
– До свидания.
Сунув миноискатель в багажник, Серега сел в «девятку» тестя.
Напоследок он оглянулся. С бидоном в руке, баба Вера спускалась по склону к сиже.
В воскресенье работа на участке велась с восхода солнца.
По телефону тесть ругался с поставщиком, который так и не привез, хотя божился, саморезы с обрезиненной шайбой и три ящика «блохи». Вкручивая шуруповертами остатки крепежа, строители занимались кровлей сразу на трех деревянных домиках. Десяток уже готовых апартаментов эдакими гнездами прицепились к холму и уже приняли первых гостей.
Жена с сыном отправились за молоком к «своей» коровке Зирочке, которая целыми днями паслась на заливном лугу перед их недавно купленным домом, так что Серега решил прогуляться к озеру. Тому самому.
Несмотря на раннее время, припекало уже изрядно. Над головой прогудел здоровенный жук-олень.
Держась за поручень, Серега спустился по слегка вибрирующим под его ногами стальным ступенькам. Так ведь удобней, чем скользить по траве и грязи после дождя и росы.
Он вышел к кромке воды. От сижи не осталось и следа. Ни тебе вбитых в илистое дно дубовых стволов, ни ясеневых паллет.
– Я уж думал, Сергей, ты денег ухватил от поклонницы звездных вторженцев, да и с концами…
– Да ты чё, дядь Гнат? Как я мог? – Пройдя по аккуратному лодочному причалу, поставленному вместо сижи, еще пахнущему краской, Серега притормозил у водного велосипеда. На одной из двух сидушек развалился огненно-рыжий мужчина, сменивший мультикам на белую футболку с логотипом стартапа Сереги. – Дядь Гнат, я только о том и думал, как получше дела организовать, как озеро и вообще окрестности лучше перед мировой общественностью представить. Контракты, встречи, реклама в Интернете… Бумажек одних целую кипу оформить надо было! Эх, да что там говорить… Да я не спал почти что все это время, только все решал и решал! Экотуризм – это модно. А местный колорит тут какой! А наша кухня! Рыбалка! Грибы! Зверушки же тут разные, зайчики там, косульки…
– И волки иногда заходят… – поддакнул рыжий.
– Вот я и говорю: тут же места экологически чистые! Воздух!
– Это да… Воздух, угу. – Дядя Гнат хмыкнул, покосившись сначала на трубу цементного завода, что возвышалась над лесом за рекой, а потом на дымы Змеевской ТЭС. – Воздух – это понятно, без фильтров мы все пока не можем надышаться. Вот лет по-вашему через полтораста… Непонятно только, зачем камыш тут по берегу твои работяги под корень выкосили?
– Так в обед восемь «зилков» с песком приедут. Пляж тут будет. Зонтики поставим, кабинки для переодевания. Ты ж сам хотел, чтобы сюда не только мужики приходили, но и дамочки. На пляже летом всегда красивая женщина найдется. А ты, как мы и договорились, будешь заведовать лодочной станцией. Проход пробьем к реке, чтоб можно было тут везде плавать. Можно будет женщин на лодочках катать. Как тебе такое, а?
Дядя Гнат одобрительно поскреб чисто выбритый подбородок и подмигнул Сереге зеленым глазом. На миг его зрачок затянула тончайшая перепонка.
Вечером, когда оглушительно заквакали лягушки, Вера Дмитриевна пришла на причал.
С собой она захватила алюминиевый бидон. Клиентов-то у нее стало больше, так что надо опять заквасить брагу.
Бидон Вера Дмитриевна отдала Гнату. Растопырив жабры и ласты, тот поплыл с ним к центру озера и нырнул к донному роднику, вода в котором такая, что… Отменная вода, только на той воде Вера Дмитриевна и делала свой продукт. Да что продукт! Только ее пила уже столько лет, что признаться страшно, от иной умерла бы на этой дрянной планете, там был генератор ее питательных веществ.
Потяжелевший на сорок килограммов бидон из рук Гната Вера Дмитриевна взяла легко, будто он пустой вообще.
– И все-таки, Верочка, хороший он парень, Сергей наш. Непьющий. Хозяйственник крепкий будет. То, что нам нужно. Не зря мы на него сразу глаз положили. Теперь в наши края люди потянутся. Женщины, дети. То, что надо, Верочка. Конспирация! Война ведь опять скоро, вот-вот война, сириусяне вот-вот попрут… А еще, знаешь, Верочка, он говорит, что когда в городе был, в областном центре, глаз не смыкал, все беспокоился…
– Конечно, не смыкал. Он у меня неделю почти что прожил. Что ж, по-твоему, я за такое время его примитивный мозг не перепрошила? Он бы еще погодил, так и жрать не смог бы, голодом морить себя начал бы, о нас вспоминая, о вложениях в наш укрепрайон беспокоясь. А так – да, отличный парень, кто бы спорил.
Гнат вздохнул.
– Зато он название хорошее для своей фирмы придумал, для стартапа этого… – Он ткнул себя пальцем в грудь, туда, где на футболке было голубым по белому написано «Высота 162», а чуть ниже красовался слоган: «Отдых всем. Мир каждому».
Вера Дмитриевна коснулась предплечья Гната, покрытого мелкой рыбьей чешуей.
– Тебе, мой милый, давно пора на покой. И отпустить уже прошлое. Ради настоящего и будущего.
– Ты сама знаешь, Вера, сколько тут наших, защитников Союза Галактик, в сорок третьем полегло…
– Знаю. И потому рада, что ты смог простить своего «немца». Наши-то с Тау Кита мир давным-давно заключили, Тау Кита в Союзе Галактик уже сколько годков. Щупальце к щупальцу, если что, вместе против сириусян встанем, как один.
Она повернулась, выпустив из ног присоски, плавно поднялась по стальной лестнице и пошла обратно домой. Перед новой войной надо хату подмести и брагу, опять же, успеть заквасить…
– А я – чужой, а я – чужой! Никто не води… – послышалось от озера. Гнат прокашлялся – в горле, небось, запершило, – и продолжил: – Никто не водится со мной!..
В небе над долиной ярко сияли звезды.
Такие далекие.
И такие опасно близкие.
Татьяна РомановаЯ буду сильным
1
– Лена, смотри: желтенькая! – Витька радовался, как ребенок. Хотя почему – «как»? Девять лет человеку.
– Брось эту дрянь, – сквозь зубы сказала Лена.
– Я их собираю, – надулся Витька. – А то серые улетят, и ни у кого ничего не останется. А у меня будет коллекция!