сеется в тлении, восстает в нетлении; сеется в уничижении\, восстает в славе; сеется в немощи, восстает в силе; сеется тело душевное, восстает тело духовное (1 Кор. 15, 42–44). Для нас, конечно, непонятно, как оно может воскреснуть, когда стало пищей червей. Но об этом спрашивали еще апостола, и вот что он ответил: Безрассудный! то, что ты сеешь, не оживет, если не умрет.
И когда ты сеешь, то сеешь не тело будущее, а голое зерно, какое случится, пшеничное или другое какое; но Бог дает ему тело, как хочет, и каждому семени свое тело (1 Кор. 15, 36–38). А плачет ли земледелец, когда бросает зерно в землю и видит, что оно там предается гниению? Нет. Он заплакал бы в том случае, если бы зерно, брошенное им в землю, не сгнило; заплакал бы потому, что если пшеничное зерно, пае в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода (Ин. 12, 24). Зачем без меры плакать о душе, когда она после разлучения с телом возвращается к Богу?! Плохо ли душе у Бога? Если и престолы царей земных окружают радость и блаженство, то чего может недоставать для счастья и блаженства около Престола Царя Небесного? Какая страна может быть счастливее той, где нет ни болезней, ни печали, ни воздыхания, а только жизнь бесконечная, жизнь, исполненная светлых радостей?! Что может быть лучше того города, который украшен так же прекрасно, как невеста для своего мужа. Там нет слез, не знают смерти, а напротив, везде только радость, ибо не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его (1 Кор. 2, 9). Понятны после этого воззвания святого царя Давида: как вожделенны жилища Твои, Господи сил! Истомилась душа моя, желая во дворы Господни (Пс. 83, 2, 3); и слова апостола Павла: Бедный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти? (Рим. 7. 24).
Святой Игнатий Богоносец, осужденный на страдания, говорил: «Прекрасно мне уйти от мира к Богу, чтобы в Нем мне воссиять… Пустите меня к чистому свету! Явившись туда, я буду человеком Божиим». («Писания мужей апостольских в русском переводе священника Преображенского». С. 404, 407). Теперь понятно, почему многие святые с тихой улыбкой, смиренно расставались с этим миром. Радостно было, например, преподобному Пафнутию Боровскому лежать на смертном одре и в ожидании блаженной кончины петь погребальные песни до той самой минуты, пока смерть не сомкнула его глаз. Также и святой Афанасий Афонский предал свой дух Господу с последними словами радости: «Слава Тебе, Боже, слава Тебе, Боже!» С ликованием приветствовал преподобный Даниил Столпник пришедших за ним пророков, апостолов, мучеников и других святых. А преподобный Нифонт в минуту своей кончины сподобился увидеть не только всех небожителей, но и Саму Пречистую Матерь Божию. Легко и радостно было и преподобному Макарию Египетскому расстаться с жизнью в присутствии Ангелов и сказать: «Господи! В руки Твои предаю дух мой!» Как им было не радоваться?! Для них закончились дни на земле, которая является местом плача и воздыханий, и открылась обитель света и радости; закончилось время, наступила вечность; закончились подвиги и труды, приготовлены венцы и награды; закончилась брань, наступил мир.
Но, увы, как только блеснула светлая радость при взгляде на смерть праведников, а бедное сердце опять стало мучиться скорбью, горькие слезы опять заструились из глаз… О, если бы за гробом был только рай, тогда не о чем было бы плакать и вздыхать. Но как не плакать при разлуке с близким, когда вспомнишь, что смерть грешника люта, что за гробом есть не только рай, но и ад с его мучениями, есть место, где всегда темно, где много слез, где слышны только вопли отчаяния и скрежет зубов?! А если мой близкий попал туда, где смерти ищут как отрады и не находят?! Ведь в светлые обители Отца Небесного не войдет … ничто нечистое и никто, преданный мерзости и лжи, а только те, которые написаны у Агнца в книге жизни (Откр. 21, 27). Поэтому когда на Страшном Суде некоторые будут взывать: Господи! Господи! не от Твоего ли имени мы пророчествовали? и не Твоим ли именем бесов изгоняли? и не Твоим ли именем многие чудеса творили? (Мф. 7, 22), несмотря на это, они услышат грозный ответ: Я никогда не знал вас; отойдите от Меня, делающие беззаконие (Мф. 7, 23).
Как не вздохнуть от всего сердца о судьбе родного человека, ушедшего туда, откуда нет возврата, и тогда вспомнишь слова апостола: если праведник едва спасается, то нечестивый и грешный где явится? (1 Петр. 4, 18). Да, подобные мысли могут сильно смутить душу при воспоминании об умерших, близких нашему сердцу. Даже сами апостолы были в недоумении, когда услышали слова Господа: удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царство Божие (Мф. 19, 24). Тогда апостолы спросили: так кто же может спастись ? (Мф. 19, 25). И получили ответ Господа, в котором были надежда и отрада: человекам это невозможно, Богу же все возможно (Мф. 19, 26). Итак, да не смущают наше сердце горькие мысли! Вспомним о неизреченном милосердии Божием, и дух наш успокоится!
Подумаем о том состоянии, в котором находятся почившие от минуты их смерти до времени Страшного Суда Божия, и вздохи наши станут легче… Кто измерит бездну милосердия Божия? Ведь если вы, будучи злы, умеете даяния благие давать детям вашим, тем более Отец ваш Небесный даст блага просящим у Него (Мф. 7, 11). Что же сказать об Отце Небесном, Который весь – Любовь?! Какая любовь может быть сильнее, чем любовь матери к своему детищу? Но любовь к нам Отца Небесного еще выше, еще пламеннее материнской любви. Забудет ли женщина грудное дитя свое, чтобы не пожалеть сына чрева своего? но если бы и она забыла, то Я не забуду тебя (Ис. 49, 15). Вот уже более семи тысяч лет стоит наш мир, и семь тысяч лет от дня падения Адама до наших дней несмолкаемо звучит над землей один голос небесной любви: Я не хочу смерти умирающего, говорит Господь Бог; но обратитесь, и живите! (Иез. 18, 32).
С праведным судом явился Бог Адаму в раю после его падения, но и в самом суде Его правды сияет во всем величии небесная любовь! Он с любовью спрашивает Адама и его жену о причине их падения, и только после того, когда Адам и Ева не захотели исповедать перед Ним своей вины, Господь определил им суд и наказание, и притом как? Как нежный Отец, Который сквозь слезы врачует раны Своим любимым детям!
Гневен Бог в Содоме и Гоморре, но и здесь сколько раз хотел Я собрать детей твоих, как птица собирает птенцов своих под крылья, и вы не захотели! (Мф. 23, 37). Небесная любовь соглашается пощадить город сначала ради пятидесяти праведников, потом ради сорока пяти, потом ради тридцати и, наконец, даже ради десяти! А когда уже и десяти праведников не нашлось в целом городе, только тогда пролил Господь на Содом и Гоморру дождем серу и огонь от Господа с неба (Быт. 19, 24).
Ниневия оскорбила Бога. Правда Божия захотела наказать грешный город, а любовь Божия захотела помиловать и послала к грешникам пророка Иону, чтобы возвестить им, что через три дня Господь посетит Ниневию Своим гневом, если они не покаются. Но когда ниневитяне покаялись, тогда и Бог отверг Свой приговор, покаяние отменило Его грозное повеление. Но кто перечислит все милости Божии к человеку-грешнику? Законы, пророки, знамения и чудеса, явления природы – что это, если не выражение Его любви к человеку? И нужно ли все это перечислять, когда все знают, что так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную. Ибо не послал Бог Сына Своего в мир, чтобы судить мир, но чтобы мир спасен был чрез Него (Ин. 3, 16, 17).
Вся жизнь, все дела и слова Единородного Сына Божия – это непререкаемые доказательства Его бесконечной любви к человеческому роду. Внимательно прочитайте Его притчи о потерянной овце или притчу о блудном сыне, и вы поймете, как дорог для Господа человек, поймете, что не только душа, не только тело, но даже волосы на головах наших на счету у Него! Спросите у смиренного мытаря, у блудницы, омывшей ноги Спасителя миром и слезами; спросите у всех мытарей и грешников, с которыми Он делил и беседы, и пищу, и питье; у самарян, на которых апостолы хотели низвести огонь с неба! Все они в один голос ответят вам, что Он, благой, пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию (Мф. 9, 13), пришел, чтобы мир спасен был чрез Него (Ин. 3, 17).
Мысленно взойдите на Голгофу, и тогда увидите, как велика любовь Сына Божия к грешнику… Ибо нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих (Ин. 15, 13). Каждая язва на теле Спасителя, каждая капля Его крови, каждый вздох, вылетевший из Его груди, – все говорит о бесконечной любви Господа к грешнику. О, безмерная любовь Божия! А где же друзья Твои, за которых Ты полагаешь Свою душу? Это ли Твой друг, который поцелуем предал Тебя на Крестную смерть? Это ли Твои друзья, которые плевали Тебе в лицо, били Тебя, смеялись над Твоими страданиями, которые распяли Тебя? Это ли Твои друзья, на которых небо не может смотреть, которых земля не может держать и трепещет от тяжести их грехов? А Ты и за них, Неизреченная Любовь, взываешь с Креста к Отцу Своему Небесному: Отче! прости им, ибо не знают, что делают (Лк. 23, 34).
Вся жизнь, все дела и слова Единородного Сына Божия – это непререкаемые доказательства Его бесконечной любви к человеческому роду.
Кто же сможет измерить бездну любви и милосердия Божьего к человеку-грешнику? Итак, опустив в землю родного, близкого нам, прольем о нем слезы как о грешнике, но в то же время вверим его милосердию Божьему, вспомнив, что и этот грешник дорог был для Господа, что и за него принесена жертва на Кресте, и за него пролита на Голгофе бесценная кровь! И скажем вместе с апостолом: если Бог за нас, кто против нас? Тот, Который Сына Своего не пощадил, но предал Его за всех нас, как с Ним не дарует нам и всего?