(Рим. 8, 31, 32).
Проливая слезы над прахом близкого человека, вспомним о том, что он был грешным человеком, но веровал в Сына Божия, пролившего Свою кровь для искупления мира, ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную (Ин. 3, 16). Был грешником, но сподобился таинства святого Крещения, а это таинство – дверь в Царствие Божие, ибо кто будет веровать и креститься, спасен будет; а кто не будет веровать, осужден будет (Мк. 16, 16). Да, был грешником, но, может быть, всегда твердо исповедовал имя Христово. Может быть, над ним смеялись, когда он молился, издевались, когда соблюдал посты, осуждали его, когда он посещал святые места. А он не переставал молиться и поститься, как бы не замечая оскорблений и насмешек, а таким обещана великая награда на небесах (Мф. 5, 12). Он был грешником, но, возможно, прощал ближних своих, а ведь сказано: если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный (Мф. 6, 14). Может быть, он не любил фарисейской гордости, и его сердцу было близко покаяние мытаря: Боже! будь милостив ко мне грешнику! (Лк. 18, 13). Несмотря на то что он был грешником, может быть, сердце его было незлобивым и кротким, а кроткие наследуют землю (Мф. 5, 5). Был грешником, но, может быть, был милостив к бедным, а милостивые будут помилованы (Мф. 5, 7). А может, он любил принимать у себя странников, навещать заключенных в тюрьмах, посещать больных? А таких первыми призовет Господь в Царство Свое, и чаша воды, вовремя поданная жаждущему во имя Христово, не будет забыта у Господа. Был грешником, но, может быть, любил быть в мире со всеми, примирял враждующих друг с другом, а такие миротворцы будут наречены сынами Божиими (Мф. 5, 9). Да, был грешником, но, конечно, не раз в жизни каялся с сокрушенным сердцем в своих грехах. И священник молился о прощении его грехов и разрешал от них по данной ему власти: что вы свяжете на земле, то будет связано на небе; и что разрешите на земле, то будет разрешено на небе (Мф. 18, 18).
И невольно забьется от радости сердце, прольются слезы умиления и благодарности, когда вспомнишь, что все наши грехи, если только они исповедуются с сокрушенным сердцем перед служителем алтаря Господня и разрешаются им, прощаются нам. И каждое доброе наше дело, каждая слеза молитвы, каждый вздох сокрушения, каждая добрая, благочестивая мысль – все это неизгладимо вписывается в книгу судеб Божиих для нашего оправдания! Вот что для нас приобрели бесценные заслуги Христовы! Без этого, как ни обширна геенна, но и она, кажется, была бы тесна для всех…
Каждое доброе наше дело, каждая слеза молитвы, каждый вздох сокрушения, каждая добрая, благочестивая мысль – все это неизгладимо вписывается в книгу судеб Божиих для нашего оправдания!
Умерший был грешником, но, конечно, не раз в жизни со страхом и верою приступал к принятию святых Таин Христовых, а ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную (Ин. б, 54). Был грешником, но, может быть, в последний раз принес искреннее, чистосердечное покаяние в грехах, в последний раз с верой и несомненной надеждой приступил к Чаше Господней, в последний раз удостоился Соборования – Таинства, о котором святой апостол сказал: и если он соделал грехи, простятся ему (Иак. 5, 15). А как важны и дороги для нас последние минуты нашей жизни! Сам Господь обещал рай разбойнику, висевшему рядом с Ним на кресте и от всего сердца сказавшему Ему: «Помяни меня, Господи, когда придешь в Царствие Твое!» Он сказал ему: истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю (Лк. 23, 42,43).
Посмотрите на трогательный обряд погребения, прислушайтесь к тем молитвам и песнопениям Святой Церкви, с которыми она провожает вашего умершего в могилу. На лоб усопшего возлагают венец с изображением Иисуса Христа, Его Пречистой Матери и святого Иоанна Предтечи, со словами Трисвятой песни, как знак того, что тут, во гробе, почивает воин Христов, оставивший поле битвы с честью (Святой Иоанн Златоуст. Беседа 4-я на Послание апостола Павла к Евреям). И за это ему приготовлен венец правды по милосердию Божию, по ходатайству Пречистой Божией Матери и святого Иоанна Предтечи. Вокруг тела усопшего многократно совершается каждение фимиамом, как знак того, что душа усопшего, подобно фимиаму, восходит на Небо и что молитвы Церкви о нем приятны для Бога. Затем поется Трисвятая песнь в знак того, что усопший, исповедовавший Пресвятую Троицу, теперь переходит в Царство духов, неустанно воспевающих Богу Трисвятую песнь. Вокруг гроба зажигают свечи, как знак торжества и светлой радости о том, что усопший возвращается к Неприступному Свету. Затем читают разрешительную молитву, в которой просят у Господа отпущения всех его грехов.
Церковь заповедует, чтобы во время заупокойной литургии в храме стояла чаша с вареным сладким зерном. Зачем? Для нашего утешения. Как зерно, брошенное в землю, сгнивает и потом снова оживает, так и тело почившего после смерти снова восстанет. Зачем надо добавлять сахар? Опять для нашего утешения. Это тело восстанет для лучшей жизни Ч. 4. Гл. 20, 21).
Сколько же отрады и утешения дает сердцу сама Церковь, когда мы проливаем слезы, стоя у гроба! Но не только Церковь, а само кладбище православных христиан дает нам много утешения! Вот могила твоего родного. Ты видишь перед собой водруженный на нее крест, видишь Распятого на нем, видишь и Его пречистые руки, простертые на кресте. И тогда твое верующее сердце скажет: «Так вот Кто хранит родного моего в могиле! Это Сам Христос Спаситель, Который Своей пречистой Кровью омыл наши греховные скверны и Своей смертью победил нашу смерть, чтобы мы обрели вечную жизнь! Так вот Кто обеими руками, распростертыми на кресте, благословляет моего родного в могиле и в то же время ходатайствует за него перед Отцом Небесным! Это Тот, Кто в последние дни Своей земной жизни говорил в утешение апостолам: в доме Отца Моего обителей много. А если бы не так, Я сказал бы вам: Я иду приготовить место вам. И когда пойду и приготовлю вам место, приду опять и возьму вас к Себе, чтобы и вы были, где Я (Ин. 14, 2, 3). Это Тот, Кто в последние дни Своей земной жизни молился Отцу Небесному: Отче! которых Ты дал Мне, хочу, чтобы там, где Я, и они были со Мною, да видят славу Мою, которую Ты дал Мне, потому что возлюбил Меня прежде основания мира (Ин. 17, 24). А во время вознесения на Небо Иисус поднял руки и благословил апостолов. Они поклонились Господу, благословившему их, и возвратились в Иерусалим с великой радостью. Поклонись и ты, скорбящий брат мой, перед животворящим крестом, осеняющим могилу твоего родного, и иди в дом твой с миром и утешением! Под таким покровительством не страшно, под таким всепрощающим благословением легко лежать твоему родному в могиле!
А теперь попробуем пояснить то состояние, в котором находятся усопшие от момента их смерти до часа Страшного Суда Божьего. Итак, что же бывает с душой после ее разлуки с телом? Об этом могли бы сказать Лазарь, или сын вдовы наинской, или дочь Иаира, воскрешенные Спасителем. Могли бы сказать и другие мертвецы, призванные от смерти к жизни, например, преподобный Афанасий Печерский, на третий день восставший из гроба. Но никто из них ничего не сказал об этом. Сколько ни просили преподобного Афанасия открыть что-нибудь о жизни за гробом, он ничего не сказал, а только заметил: «Если я вам скажу, вы не поверите мне и не послушаете меня. Кайтесь каждый час и молитесь… и больше не спрашивайте меня ни о чем! Простите меня!» После этого он затворился в пещере, где провел еще двенадцать лет.
Итак, нам нет вестей из другого мира: небо высоко, оттуда не слышно, а могила хоть близка, да молчалива. А как бы нам хотелось узнать что-нибудь о состоянии усопших, и как, может быть, некоторые из них желали бы поведать нам о своей участи за гробом! Но пусть и мы хотим, и они желают, но ни они передать нам, ни мы принять от них всех подробностей той жизни не можем, потому что мы живем в разных измерениях. Как вы объясните младенцу, едва умеющему лепетать, что такое, например, земля, воздух, стихии? Сколько ни объясняйте ему, он ничего не поймет, потому что все это пока выше его разумения. И вы сами, как бы хорошо ни знали то, что хотели сообщить ему, будете не в состоянии высказать ему что-нибудь по его разумению, ясно и вразумительно. Мы объясняем что-то чаще всего с помощью примеров, сравнений, но с чем вещественным можно сравнить духовное, с какими годами можно сравнить вечность?! Вот почему усопшие ничего не могут сообщить нам о себе! Они не могут вразумительно рассказать нам об этом, а мы не поняли бы их.
Вот почему и святой апостол Павел говорил о себе: знаю человека во Христе, который назад тому четырнадцать лет (в теле ли – не знаю, вне ли тела – не знаю: Бог знает) восхищен был до третьего неба (2 Кор. 12, 2). Вот почему и Сам Христос сказал Никодиму: если Я сказал вам о земном, и вы не верите, – как поверите, если буду говорить вам о небесном? (Ин. 3, 12). Впрочем, хоть и непостижимы для нас тайны загробной жизни, но то, что нам нужно знать, для нас открыто. Вместо усопших нам говорят о них Святая Церковь, святые отцы и учители Церкви, а были даже случаи, когда и сами усопшие рассказывали живым о себе и о своей участи за гробом.
Итак, вот что говорит о жизни за гробом Святая Православная Церковь. Души усопших людей, при смерти покаявшихся, но не сотворивших плодов, достойных покаяния, бывают удержаны на мытарствах («Камень веры». Ч. 2. Гл. 3). Но прежде последнего Суда ни праведные, ни грешные не получают полного воздаяния, хотя и не все души находятся в одинаковом состоянии и не в одно и то же место отсылаются («Православная исповедь». Ч. I). Души умерших блаженствуют или мучаются, судя по своим делам. Разлучившись с телами, они тотчас переходят или к радости, или к печали и скорби, впрочем, не испытывают ни полного блаженства, ни совершенного мучения. Ибо полное блаженство или мучение каждый получит после всеобщего воскресения, когда душа соединится с телом, в котором жила добродетельно или порочно («Четвертое Послание Восточных Патриархов о Православной вере». Ч. 18).