Твою молитву слышит и Сам Бог, и если по этой молитве Он не облегчит тяжкой участи твоего усопшего, то, по крайней мере, наградит тебя самого, наградит непременно!
В одном монастыре подвизался инок Иуст. По уставу, монахи имели там все общее и ничего личного. Однажды Иуст скрыл у себя три золотые монеты, и за это после смерти был брошен в помойную яму и зарыт в ней с найденными у него монетами. Но спустя тридцать дней после его смерти братия, сжалившись над ним, начали совершать за упокой его литургию, и совершали ее еще тридцать дней. В последний из этих дней умерший Иуст явился своему родному брату Копиозу. «Что, брат? Каково тебе?» – спросил его Копиоз. «Раньше было очень плохо мне, но теперь хорошо!» – отвечал умерший («Беседы». Кн. 4. Гл. 55, 57).
После смерти преподобной Афанасии, в сороковой день после ее кончины, сестры, обсчитавшись днями, забыли попросить священника совершить за упокой ее души литургию. Вечером того же дня она явилась в сонном видении настоятельнице и обличила ее за то, что она забыла сороковой день после ее смерти, и за то, что она раздавала милостыню за упокой ее души не сорок дней, как она завещала, а только девять. И в заключение Афанасия сказала: «Да будет вам известно, что творимая за душу милостыня и иерейские молитвы умилостивляют Бога. Если души усопших грешны, то через это они получают от Господа прощение грехов, а если чисты и праведны, то творящие поминовение сами на себя через это призывают милость Божию!»
Две благочестивые девственницы имели несчастную привычку осуждать других. Сколько ни убеждал их преподобный Венедикт оставить эту привычку, угрожая даже в случае упорства отлучением их от приобщения Святых Таин, но все было напрасно! С этой привычкой они и скончались. Что же было после этого? Многие стали видеть их в церкви, где они стояли до тех пор, пока дьякон не возглашал: «Елицы оглашеннии, изыдите!» После этого возгласа они тотчас выходили из храма. Преподобный Венедикт, узнав об этом, велел совершить за упокой их душ литургию, и после того никто уже не видел их ни входившими, ни выходившими из храма. Это был знак того, что грех был им прощен.
«Это случилось на востоке. При возведении монастыря стали копать землю для фундамента и нашли двадцать тел, черных, как уголь, но совсем не тронутых тлением. Святитель, иноки и народ, желая узнать, чьи это тела, стали со слезами молиться Богу. И вот по их молитве один из этих несчастных восстал и сказал, что раньше здесь был монастырь, что он и девятнадцать его товарищей, увы, несмотря на убеждения и угрозы настоятеля, жили развратно. Затем он попросил, чтобы двадцать иноков дали обещание Господу в течение двадцати лет (по числу лет, проведенных усопшими в иночестве) молиться за них Богу с приношением Бескровной Жертвы. Когда же святитель с иноками дали на это свое согласие, усопший оградил себя крестным знамением и опять уснул сном смерти. И сразу же его тело и тела его товарищей превратились в прах, так что святитель тогда же велел ссыпать по обычаю все их кости в общую усыпальницу» («Письма Святогорца» Ч. 2. С. 185–186). Подобные случаи произошли в 1832 и 1834 годах. Это описано в «Сказании о странствии и путешествии по России, Молдавии, Турции и Святой Земле инока Парфения». 1855. Ч. 3. С. 140–142).
Какие это отрадные примеры! Отрадные как для живых, так и для умерших! Но их несравненно больше… Дорогой читатель, у тебя может возникнуть вопрос: все это было давно, почему же теперь не бывает подобных чудесных явлений? Знаю, верю, что этот вопрос не плод твоего неверия! Как не верить тому, что, несомненно, было, как не верить, например, явлениям Ангелов людям, о которых так часто упоминает Писание и Ветхого и Нового Заветов? Нет, этот вопрос возник из-за горячей любви к твоему близкому усопшему, такой любви, которая хотела бы, может быть, чтобы умерший являлся каждый день к тебе с вестью о себе, его свидание слишком дорого для тебя, мой читатель! И вот ты спрашиваешь: почему же теперь не бывает подобных чудесных видений? Отвечу: они бывают и сейчас!
В ноябре 1851 года один святогорский инок Н., запятнавший свою жизнь вдали от Афона, утонул на обратном пути на Святую гору. Святогорские иноки, услышав о его несчастной кончине, стали молиться о нем. И вот в конце ноября 1852 года умерший Н. явился в келью старца С. и сказал:
– Ты не пугайся меня, я не привидение, а действительно Н.!
Старец, осмотрев его, спросил:
– Да не бес ли ты?
– Нет, я истинно Н.
– А прочитай «Да воскреснет Бог» и перекрестись, тогда поверю, что ты не бес!
– Ты меня перекрести, ты прочитай «Да воскреснет Бог», тогда и убедишься, что я точно Н.
Старец исполнил его желание и начал читать, а когда дошел до слов: «так да погибнут бесы от лица любящих Бога», Н. перебил его и прочитал: «так да погибнут грешники от лица Божия, а праведники да возвеселятся» (Пс. 67, 3, 4) и, глубоко вздохнув, задумался. Потом Н. начал просить, чтобы иноки помолились о нем.
– Разве ты нуждаешься в наших молитвах? – спросил его старец.
– Ах, еще как нуждаюсь! – сказал Н., взяв за руку старца. – Помолись обо мне, прошу тебя!
– Да я и о себе-то не знаю как молиться, – возразил ему старец, – об этом нужно спросить духовника!
– И спроси, – сказал ему Н., – и попроси всю братию, чтобы они помолились обо мне!
Старец, зная, что Н., живя на Афоне, часто ссорился с братией, предложил ему примириться с ними. Н. задумался, вздохнул и сказал:
– Не то уже теперь время!
И, снова попросив молитв за себя, сделался невидимым («Письма Святогорца, собранные после его смерти». 1858. С. 219–222).
Так вот какие бывают и в наши дни явления! Может быть, они бывают часто, только малоизвестны, а некоторые совсем неизвестны, потому что о них редко рассказывают. Это происходит потому, что подобные видения, служащие для верующего поучительным уроком и назиданием, неверию или даже маловерию могут подать лишь повод к кощунству, могут возбудить бессмысленный смех, как предметы суеверия и предрассудков. Нет сомнения, иногда рассказывают и вымышленные явления, но из этого не надо делать вывод, что «иногда» значит «всегда». Ведь если бы какой-нибудь факт оказался ложным, вымышленным, то отсюда никто не вправе заключить, что, следовательно, вся история – это вымысел, ложь. Итак, повторяю, и в наши дни бывают явления необыкновенные, хотя бывают и нечасто, потому что они чудесны. А Бог без нужды никогда не расточает чудес. Да многие и из нас, конечно, видят иногда если не видения, то по крайней мере знаменательные сны, в которых нередко усопшие являются нам, беседуют с нами. Только мы мало обращаем на это внимания, потому что привыкли в каждом сне видеть игру воображения, как бы совсем забывая про то, что кроме снов обыкновенных есть еще сны вещие, в которых Сам Бог нередко открывал и открывает людям Свою волю.
Да, скажете вы, мы действительно иногда видим знаменательные сны, но сон совсем не то, что видение. Сон едва может успокоить сердце, едва усладит душу…
То ли дело видение! Сколько бы усопший мог принести нам вестей из духовного мира! О, как загадочна эта страна, как таинственен этот мир! А как тоскует сердце, все рвется душа… Вот если бы на самом деле наши усопшие чаще к нам являлись! Не правда ли, как это было бы полезно для нас?
И в наши дни бывают явления необыкновенные, хотя бывают и нечасто, потому что они чудесны. А Бог без нужды никогда не расточает чудес. Да многие и из нас, конечно, видят иногда если не видения, то по крайней мере знаменательные сны.
Вот что говорит об этом один из наших великих архипастырей: «Немного подумав, видишь, что пользы от общения живых с умершими было бы мало, а вред мог бы выйти великий. Какая польза? Утешение в разлуке, успокоение сетующих, немного меньше слез на могилу, несколько тише вздохи… Скажите сами, стоит ли из-за этого поднимать завесу вечности и нарушать безмолвие гробов? И кто еще знает, утешило бы нас это свидание с умершим? Не облились бы мы еще более горькими слезами, узнав о его состоянии? Не отравило ли это всю нашу жизнь? Но предположим, что свидания с умершими всегда доставляли бы некоторое утешение. Думаете ли, чтобы они были безвредны? Я опасаюсь в этом случае за многое, опасаюсь за живых и за умерших.
Всего вероятнее, во-первых, что наше общение с миром духов не остановилось бы в должных пределах.
Многие дошли бы до того, что отворилась бы пространная дверь гаданиям, суеверию, волшебству, а потом и самым ужасным нравственным порокам. Именно такому злу подверглись некоторые из древних народов, у которых были найдены богопротивные средства общения с миром духов. Поэтому Моисей под страхом смерти запретил израильтянам искать этого общения.
Во-вторых, на что обратилось бы общение живых с мертвыми? Думаете ли, что его предметом была бы святая вера, христианская любовь, усовершенствование себя в терпении, смирении, кротости? Увы, и без общения с миром духов можно быть заранее уверенным, что все это общение вращалось бы в основном около предметов, неполезных для души. И у одних оно истощилось бы в суетном любопытстве о тайнах духовного мира, знание которых совсем не наставляет душу. У других оно излилось бы в жалобы на свои обстоятельства, недостатки, огорчения, земные неудачи. Иные потребовали бы от умерших совета, как вести свои дела, выполнить то или другое свое предприятие. А как исправить свое сердце, как освободиться от страстей, как приготовиться к вечной жизни на Небе? Об этом, вероятно, спросили бы немногие, да для чего спросили бы? Тоже, может быть, больше из любопытства, для того, чтобы завтра забыть то, о чем спрашивали сегодня. Таким образом, мы приобрели бы мало нравственной пользы от общения с миром духов. А между тем возможность общения с другим миром непрестанно возмущала бы порядок нашей жизни, нарушала бы правильное течение наших дел и занятий, мыслей и желаний. Задумали бы, например, какое-нибудь важное дело. Стали бы ждать мнение о нем из другого мира. И кто знает, какое мнение? Мертвые не всеведущи, нередко подавали бы нам неполезные советы, а мы могли бы ими увлечься.