Затем я опять спустился на первый этаж. Вся компания, уже без Луара, продолжала стоять у двери в ожидании, когда я начну в нее ломиться. Прислонившись к стене, я, в свою очередь, стал ждать, когда кого-нибудь пошлют проверить, куда запропастился Луар. И уже через пару минут тот же «командир» шепотом выругался и сказал:
– Эй, Рош, сходи-ка за Луаром, где он там пропал?
– Наверно, что-то интересное увидел на улице, – также шепотом ответил один из арбалетчиков. – Может быть, этого Хиспа?
Ага, щазз! – подумал я.
– Нам тоже интересно! – со злостью прошептал «командир». – Давай двигай!
– У меня «темноты» нету…
– И так доползешь!
Я легкой бабочкой взлетел наверх, а Рош «пополз» буквально на ощупь, на лестнице споткнулся, клюнув носом в ступеньки; чертыхаясь вполголоса добрел до кабинета и попал прямо в мои «дружеские объятья». Связанный остатками плаща Луара, он составил компанию тихо сопящему приятелю. Его же плащ, по размеру вполне пригодный для меня, я накинул себе на плечи и надвинул на глаза капюшон. Этим маскарадом я мог выиграть несколько очень нужных мне секунд.
В третьей раз спустившись на первый этаж, я взял наизготовку кинжал (ненужный в данной ситуации меч оставил в кабинете) и как вихрь ворвался в прихожую. Моя «внутренняя скорость» и маскировка дали мне нужное время: за считаные секунды я вырубил «командира» и двоих арбалетчиков, третий в свете упавшего «фонарика» успел заметить меня и выстрелить. От одного арбалетного болта я смог увернуться – наверняка помогла сегодняшняя разминка. Уйдя от болта, я добрался и до третьего арбалетчика, приложив его рукоятью кинжала в висок. Те, что с мечами, кинулись на меня молча и почти бесшумно. Одного из них я уложил прямым ударом раскрытой ладонью в лоб, а второму сделал подсечку и, пока он по инерции летел дальше, долбанул рукоятью по затылку. Оба успешно ушли в отключку. Доспехов на них не было, так что падали они без особого шума, который мне был вовсе нежелателен: в доме могли оказаться и другие оружные люди. А будь на них хоть сколько-то железа, кроме мечей и арбалетов в руках и пары кинжалов за голенищами сапог, поднялся бы такой грохот, что даже из соседних домов прибежали бы посмотреть, что здесь происходит.
Всех связав, я сложил их штабельком в углу. Зачем – честно говоря, не знал и сам. Просто потакал своему пакостливому характеру. Представляю, что будет через пару часов, когда они очнутся. В полной темноте, связанные, с кляпами во рту и вообще хрен знает где! Зрелище, скорее всего, было бы незабываемое. Затем, соблюдая некоторые меры предосторожности, я отправился обследовать остальную часть дома. Первая же найденная дверь оказалась закрытой, но, предвидя такое развитие событий (парня же они должны были где-то держать), я обшарил всех связанных в поисках каких-либо ключей и таковые нашел. Осмотрев замок, я прикинул, какой ключ к нему должен подойти и, выбрав из связки один наиболее соответствующий, вставил в замочную скважину. После полуоборота ключом раздался громовой щелчок (это в моей голове отдалось громом – возможно, последствия использования «внутренней скорости»), и дверь поддалась. Едва я ее приоткрыл, как в нос ударил уже хорошо знакомый отвратительный запах – запах крови. Неохотно, но я все же открыл дверь полностью. На глаза тут же, как будто специально, попался сидящий труп. Мужчина, уже довольно в преклонном возрасте, сидел, откинувшись на спинку кресла, и смотрел широко открытыми глазами в потолок, а из его груди торчал кинжал, как раз оттуда, где располагалось сердце. Руки же мужчины покоились на рукоятке кинжалом, создавая полное правдоподобие самоубийства. Порыскав глазами по комнате, я даже наткнулся на бумажку, лежащую на столе, – предсмертную записку. Очевидно, помимо того, что должны убить меня, у бандитов было еще как минимум одно задание – отделаться от ростовщика. О причине убийства даже можно не думать, и так все ясно. Если у графа действительно нет денег, то он, скорее всего, занимал их у этого человека, а теперь просто избавился от своего кредитора.
Осматривать эту комнату мне совершенно не хотелось, так что я, просто прикрыв дверь, пошел дальше, собираясь найти вход в подвал. Искомая дверь отыскалась на небольшой кухне. Спустившись по узкой каменной лестнице, я сразу услышал странные скребущие звуки. На всякий случай поудобнее перехватил кинжал и крепко зажал ключи левой рукой, чтобы не звякнули в ненужный момент.
Подвал был больше похож на мини-тюрьму, только бывшую. От лестницы был всего один путь – прямо, по бокам же располагались двери, напоминающие двери камер. Только теперь камеры были переделаны под склады со всяким ненужным хозяину хламом, который по каким-то одному ему ведомым причинам он не захотел выбрасывать. Странный же звук, по всей видимости, доносился из самой последней камеры. Подойдя к ней, я увидел, что она закрыта не на замок, а подперта каким-то металлическим прутом. Уже вполне понимая, кто, скорее всего, находится за дверью, я все же тихонько убрал прут и, взяв кинжал наизготовку, потянул дверь на себя. От скрипа и скрежета, издаваемых старыми, ржавыми петлями, не то что мертвые могли проснуться, но и живые помереть. Так что, чем бы там ни занимался братец «рыдающего убийцы», он успел это прекратить. Хотя, судя по тому, как он жался в углу комнаты, отворачиваясь от меня и вообще старательно изображая из себя насмерть перепуганного малолетку, я сделал вывод, что он пытался перетереть обо что-то веревки, которыми были связаны его ноги и руки, и даже успел добиться успеха в их перетирании, и теперь всеми силами пытался скрыть это. Я бы сказал, слишком старательно пытался, чтобы можно было ничего не заподозрить. Когда же он буквально на секунду повернул ко мне свое лицо, пытаясь разглядеть меня, я с удивлением узнал «рыдающего убийцу», точнее, абсолютную его копию. Даже глаза были такими же пронзительно-голубыми, хотя утверждать наверняка не берусь. Тем зрением, которым я сейчас видел, цвета практически не различались, делая все предметы черными и белыми, но, думаю, глаза все же были голубыми. Лицо было таким же юным, как и у его брата, волосы точно так же кое-как подстрижены, хотя были намного грязнее и растрепаннее, да и сам паренек был куда массивнее своего брата.
– Шустрый парень, – озвучил я свои мысли, – уже успел поработать над веревочками. Повернись ко мне, я тебя освобожу.
– Брат сделал то, что вы ему приказали?! – воскликнул он, резко разворачиваясь ко мне. – Но я же видел этого человека!! Его и десяток бы не смог убить!!!
– Польщен! Нет, честное слово, польщен! Такая характеристика мне нравится, – довольно скалясь, произнес я, попутно освобождая парня от связывающих его веревок. – И ты не поверишь, он действительно чуть меня не прибил! Если бы не простая случайность, лежать бы моей голове в мешке твоего брата. Хотя, точнее будет сказать, плавать моей заспиртованной башке в какой-нибудь банке на полочке у графа.
– А-а...э-э...О-о-о-о! – единственное, что смог ответь тот на мою прочувственную речь.
– Я смотрю: охрененно красноречивый ты парень, – едко прокомментировал я это блеяние, рывком поставил его на ноги и, взяв за руку, потащил за собой.
– Так вы тот, кого должен был убить мой брат? – тихонечко произнес он, будто боясь, что я ему тут же голову оторву за это.
– Пол кило дедукции и пару грамм интуиции. Да ты полон сюрпризов.
– А вы меня убьете? – прошептал он.
– Конечно! А ты что, еще сомневался?! – злорадно начал я раскручивать вертушку страшилки.– Люблю, знаешь ли, ходить по ночам драться с ворами, вояками и мстить тем, кто перешел мне дорогу. Но самое любимое у меня занятие, это лазить по темным и пыльным подвалам в надежде найти какого-нибудь паренька, вроде тебя, чтобы его потом замучить до смерти. И уже нахожусь в предвкушении, что начну сию же секунду сдирать с тебя кожу живьем. Ты как считаешь? Начать или немного подождать?
– Лучше подождать, – твердо произнес он. Видно, столько сарказма и открытого злорадства было в моей речи, что даже этот малец понял, что ему нагло врут и ничего пока делать с ним не собираются.
– Тогда тебе надо заткнуться и не раздражать меня.
Выбравшись из подвала, я зашагал к входной двери, как на буксире волоча найденыша за собой. Из-за него сегодня ни хрена не поспал, поэтому с удовольствием пару раз приложил его о косяки, пока он не понял, как защититься, и не выставил перед собой другую руку. Когда мы вышли в прихожую, я выпустил руку парня и подошел к «галогенке», валявшейся на полу и продолжающей светить на дверь. Осторожно ее пощупав и убедившись, что она не горячая, а лишь чуть теплая, взял ее в руки. Внешне это была обыкновенная маленькая деревянная коробочка типа параллелепипеда с отверстием на меньшей, квадратной, грани, из которого бил настоящий прожекторный луч.. Внимательно ее осмотрев, я заметил на одной из больших граней странную блестящую полоску, а, поднеся коробку к самым глазам, понял, что это место было просто отполировано, скорее всего, пальцем. Как человек прогрессивного мира, высоких технологий, прекрасно понимающий, что незнание зачастую опасно, я конечно же не стал бы ничего трогать. Но как бывший русский человек, изучивший даже компьютер методом тыка и мата, я не мог не провести безымянным пальцем по отполированной полоске, и тут же изо всех сил зажмурил глаза, настолько пронзительным стал свет. Вслепую я провел пальцем в обратную сторону и, открыв глаза, оказался в полной темноте, потеряв способность ночного видения. Пришлось потратить некоторое время для того, чтобы опять настроить свое зрение, после чего я совсем легко коснулся пальцем той же полоски, и коробочка послушно выдала мягкий, приятный свет. Похоже, что мне в руки попал обыкновенный фонарик этого мира, работающий на магии, впрочем, как и большинство здешних приспособлений. Правда, слово «фонарик» для него мало подходящее, его следовало называть по-умному – излучатель света, но так не очень удобно. Так что пусть будет фонарик, хотя бы первое время, пока не узнаю местного названия.