«Чужакам и необязательно вторгаться», — думал Вангорич, направляясь к Великому Залу. Паника, вызванная появлением луны, уже унесла сотни тысяч жизней, и человеческий хворост по-прежнему вспыхивал пламенем истерии, которое не могло погасить даже масштабное развертывание силовиков Зека.
«Дайте нам достаточно времени, — словно бы говорил Дракан зеленокожим, — и мы сделаем всю работу за вас».
Никогда прежде он не чувствовал себя таким беспомощным. Во тьме бессонных ночей Вангорича терзали мысли о том, что теперь, когда погибель стоит на пороге Терры, в Официо Ассасинорум больше нет нужды. К чему пытаться воздействовать на политическую жизнь Империума или ограничивать излишества его владык, если любые интриги скоро закончатся?
Дракан не любил вопросов, на которые не мог ответить. Он готов был сражаться за Империум до последнего вздоха, но все его усилия за последние месяцы оказались бесполезными и даже хуже того. Великому магистру не удалось предотвратить кризис, причем таких масштабов, что еще недавно он лишь посмеялся бы над подобным прогнозом. Вангорич оказался виновен в той же самой халатности, что и прочие тщеславные куклы, называющие себя Верховными лордами. Он в некотором роде согрешил даже тяжелее других — льстил себе тем, что понимает больше остальных.
Он был высокомерным глупцом. И сейчас Дракан, как положено хорошей марионетке, собирается занять место на сцене для, возможно, последнего выступления перед тем, как опустят занавес.
На входе в Великий Зал ассасина встретил громогласный рев. Если это действительно его финальное представление, то, похоже, оно будет феерическим. Единый вопль наконец достиг ушей Двенадцати. Палата заполнилась впервые за несколько десятилетий. На трибунах собрались многие тысячи младших лордов, маловажных губернаторов и бюрократов со связями. Пришли они якобы за ответами, но не слушали никого. Каждый возвышал голос в споре, бросался вопросами, требованиями и бессмысленными обвинениями. Одни плакали, другие уже не старались делать вид, что участвуют в диалоге: их крики превратились в неразборчивый вой. Вангорич зашагал к возвышению в центре по широкой мраморной дорожке с золотой отделкой. Ему казалось, что он пробирается через пасть раненого, разъяренного зверя. К прискорбию Дракана, здесь больше не заседало правительство. Оставалось надеяться, что заменившая его толпа не издавала предсмертный стон цивилизации.
Подходы к возвышению охраняла фаланга Черных Люциферов. Бесчисленные сервы и посланники суетились по обеим сторонам от них, будто потревоженные муравьи. Они спешили по делам, прикрывая торопливостью никчемность своих занятий. Вангорич удивленно смотрел, как из толчеи возникает Веритус в силовой броне. Отодвинув пораженных стражников, инквизитор прошел остаток пути рядом с Драканом.
— Мы могли бы встретиться и в более подходящей обстановке, — заметил ассасин.
— У меня были другие хлопоты, — жестко посмотрел на него Ластан глазами, пылающими среди морщин старческого лица. — Вы впутывались в дела, которые вас не касаются.
— Неужели?
— Обычно я никого не предупреждаю, но вам окажу столь редкую любезность.
Вангорич остановился и с радостью обнаружил, что еще способен усмехаться:
— Вы угрожаете мне? Правда? А я так надеялся дожить до пенсии и благоденствовать долгие годы, читая при свете орочьей звездной цитадели… Так или иначе, я не понимаю, о чем вы.
— Инквизиция не потерпит вмешательства в ее деятельность.
— Вы говорите от имени всей организации, верно? Кстати, вы уже официально заняли пост Представителя Инквизиции?
Веритус свирепо взглянул на него.
Дракан покачал головой:
— Инквизитор, если вы сами не в курсе положения внутри вашей структуры, чего же вы хотите от остальных?
Он зашагал дальше. Ластан не отставал.
— Великий магистр, я пытаюсь найти общий язык с вами, поскольку вы хотя бы не идиот.
— Мне следует понимать это так, что вы не слишком высокого мнения о Верховных лордах?
— Да.
— Сейчас все подобные утверждения не особенно актуальны. — Вангорич не мог понять, проступает ли его усталость в голосе.
— Я так не думаю. Нынешняя одержимость зеленокожими ошибочна.
Ассасин сохранил невозмутимый вид.
— Не представляю, почему орки не должны занимать львиную долю моих мыслей, — произнес он.
Поднявшись на возвышение, оба заняли свои места. Экхарт тем временем формально открывал заседание. Из-за оглушительного рева в зале его слышали только внутри круга кресел, но зрители немного успокоились, заметив, что начинаются дебаты. Полмиллиона людей обратились в слух. Вокс-динамики разносили слова Верховных лордов во все уголки огромного помещения.
Указав на многолюдное собрание, Дракан заметил Удо:
— Радостно видеть Великий Зал столь полным жизни.
— Мне тоже, магистр, — довольно искренне отозвался лорд-командующий.
Окинув взглядом Двенадцать, Вангорич рассудил, что некоторые из них, например Лансунг, все же предпочли бы встретиться за закрытыми дверями. Верховного адмирала, в частности, ждало тяжкое публичное унижение. Прочие, включая Удо, наверняка рассчитывали разделить с аудиторией полного зала вину за любые последующие неудачи. Власть имущие вели себя так, будто столкнулись с крайне серьезным политическим кризисом, а не перспективой уничтожения.
Но опять же орки пока не атаковали. Вторгаясь на звездных крепостях в другие системы, чужаки порабощали их или сжигали в первые же дни.
Другие лорды также заметили эту странность.
— Почему зеленокожие еще не высадились? — спросил Экхарт у флотоводца.
Лансунг пожал плечами. С каждым днем поражение давило на него все сильнее.
— Понятия не имею, — бросил он.
— Возможно, генерал-фабрикатор просветит нас, — предположил Дракан.
— У нас отсутствует удовлетворительная гипотеза, — сказал Кубик. — Данное поведение аномально. Согласно некоторым сценариям, на транспортировку столь массивного объекта в сердце Империума Veridi giganticus затратили такие объемы энергии, что перед дальнейшими операциями им необходимо восполнить запасы. Но это всего лишь догадки, неизбежный результат отсутствия исходных данных. Впрочем, поскольку такие действия чужаков никогда прежде не отмечались, мы неизбежно приходим к выводу, что не только их технологии претерпели стремительное развитие. Пожалуй, возможен даже кладогенез[12] — ничего нельзя исключать. Весьма интересная ситуация.
— Отсюда следует, что флот успеет вернуться? — спросил Экхарт, инфантильно уповая на лучшее.
Публика услышала его, и по залу прокатился глухой рокот надежды, непрочной, как осенняя паутинка.
— Не знаю. — Пожать плечами Кубик не мог, поэтому дал максимально краткий ответ.
— Орки дадут нам знать, — вставил Лансунг.
Толпа недовольно зароптала.
— Больше вам нечего предложить? — вмешалась Юскина Тулл. — Мы должны ждать, что произойдет? Подобное неприемлемо.
— Вы видите иной вариант, спикер? — К флотоводцу отчасти вернулось прежнее ехидство.
— Мы придем с войной к чужакам.
Теперь лорд-адмирал рассмеялся — неприятно, с презрением и отчаянием.
— О, разумеется. Как же глупо, что никто до сих пор об этом не подумал! Очевидно, у вас есть гениальный план высадки на луну без поддержки Имперского Космофлота?
— Да.
Единственное слово Юскины заставило Лансунга умолкнуть и привлекло всеобщее внимание. Публика затаила дыхание; в палате установилась тишина. Тулл поднялась с кресла. Начав речь, спикер зашагала вдоль периметра возвышения. Облачена она была в царственную красночерную тогу и сопровождала каждую фразу размашистыми жестами обнаженной правой руки. На левую, которой женщина упиралась в бедро, ниспадали складки одеяния. Ораторствуя, Юскина шествовала по площадке так, словно была рождена для этого момента.
— Ответственность за оборону Империума, — провозгласила она, — лежит не только на Космофлоте, Астра Милитарум или Адептус Астартес. — Тулл помолчала. — Ее разделяет каждый гражданин, каждый человек. — Спикер запрокинула голову, словно взирая на далекие поля битв. — В день величайшей нужды Империум взывает ко всем нам. Я не откажу в помощи, а вы?
Юскина подождала, и, конечно же, зазвучали возгласы «Нет!», подкрепленные друг другом и верой в избавление, которая основывалась на уверенности женщины. Вангорич понятия не имел, чего добивается Тулл этим спектаклем, но был впечатлен. Она всегда выделялась среди Верховных лордов как сильная и яркая личность, но в мирные времена гибельного благодушия влияние спикера на политику не соответствовало ее амбициям. Теперь настал ее звездный час.
— У зеленокожих есть луна. Сколько на ней противников?
Ответил Кубик:
— Мы еще не отыскали способа точно вычислить количе…
— Какая разница, если нас миллиарды?! — воскликнула Тулл, обращаясь к трибунам.
В ее голосе звенела мощь. Он стал кличем непокорности. Дракану внезапно явился образ бесконечных прежних воплощений Юскины — женщин, что неукротимо проклинали армии захватчиков, стоя на вершине холма, и вдохновляли своих последователей совершать невозможное. Спикер обладала поразительной силой, но сейчас Вангорича беспокоило то, как она применит свой дар.
— У орков есть оружие, — продолжила Тулл. — А у нас — нет? У них есть корабли. А у нас — нет? Наглые чужаки решили, что могут вторгнуться к нам? Тогда мы вторгнемся к ним! Мы сокрушим их армией столь многочисленной, что страх, принесенный ксеносами в наш мир, померкнет перед их собственным ужасом!
Юскина сделал шаг назад. Ее лицо сияло, рев толпы волнами накатывался на возвышение.
«Люди полны надежды, — подумалось Дракану, — а Тулл еще не начала объяснять, как планирует совершить обещанное чудо».
— И как же провести подобный штурм в отсутствие Космофлота? — уточнил Лансунг.
Спикер обратила к нему изничтожающе снисходительную улыбку:
— Нам не нужен Космофлот. — Она вновь повернулась к аудитории. — У нас есть Торговые флоты! Бессчетное множество судов! Прямо здесь, на якоре возле Терры и по всей системе Сола, у нас столько звездолетов, что оркам не защититься от подобной армады. Я немедленно отзываю сюда все коммерческие корабли. Они заполнят собою пустоту! Они вознесут миллионы наших граждан к мерзости в небесах и полностью истребят чужаков. Пришло время Народного крестового похода!