Курланд вышел в центр Монитуса.
— Братья, благодарю вас за то, что откликнулись на призыв Терры.
Он ждал.
За спиной послышались тяжелые шаги. В зал вошел Вулкан.
Выражения лиц космодесантников резко переменились. Курланд увидел на них почтительное изумление, которое сам испытал на Кальдере. Все разом опустились на одно колено и склонили головы перед примархом.
— Встаньте, братья, — сказал Вулкан.
Он прошел к краю балкона и посмотрел на Великий Зал. Примарх хранил молчание целую минуту и затем сурово сказал:
— Я встречусь здесь с Верховными лордами.
— Это заговор, — пожаловался Тобрис Экхарт.
Вангорич выслушивал нытье магистра Администратума, пока члены совета поднимались в Монитус по длинной винтовой лестнице. Все молчали, давая выговориться Экхарту.
— Курланд изгоняет лорда Удо, — продолжал тот. — Он восстанавливает полный легион, призывает подкрепления на Терру, потом у нас появляется номинальный глава, и мы вынуждены подчиняться Астартес как бессловесные рабы. Примарх даже не подумает появиться в Великом Зале — и вот теперь заставляет нас ждать целый день. Уму непостижимо! Вы не заметили закономерность? Курланд возвращается победителем, а мы — побежденные.
Вангоричу показалось, что Тобрис вот-вот расплачется. Ему был отчаянно нужен союзник — хоть один из Верховных лордов, который бы думал вместе с ним. Наверху лестницы, в прихожей Монитуса, Экхарт качал головой, словно птица, и смотрел умоляюще, но встречал в ответ лишь молчание и бледнел.
«Вы и более, и менее одиноки, чем думаете, — хотел сказать ему Вангорич. — Вам никто не возражает. Они согласны с вами, но не рискнут заявить об этом вслух».
Они вошли в Монитус. Увидев ожидающую их исполинскую фигуру, Вангорич подавил вздох, исполненный восхищения и надежды.
Молчание остальных членов совета стало иным — они застыли в ужасе.
По обе стороны от Вулкана стояли Курланд и представители четырех орденов. Примарх сложил руки на груди, глаза его были словно камень.
Далеко внизу, на улицах, площадях и в капеллах Императорского Дворца, народ праздновал победу на Кальдере. Первую настоящую победу в этой войне. Первый знак надежды. Но звуки веселья не доходили досюда, и тишина все больше сгущалась. Осуждающая тишина.
Экклезиарх Месринг прочистил горло и попытался заговорить:
— Господин Вулкан, мы ценим…
— Я говорил с магистром ордена Курландом, — сказал примарх.
Месринг застыл с отвисшей челюстью.
— Я провел целый день и целую ночь в размышлениях о том, что говорят и что делают Верховные лорды, — продолжал Вулкан. — Вам нужно быть благодарными за ту угрозу, что представляют собой орки. — Он говорил спокойно и с бесконечным презрением. — Если бы не необходимость единства, я бы сам расправился с вами.
«Бей, — хотел сказать Вангорич. — Бей сейчас, выпусти гной, пусть на его месте появится что-то новое. Это под силу легенде».
Он промолчал.
Вулкан снова заговорил:
— Мы отправляемся на Улланор. Ваш долг — осуществить все необходимые приготовления.
И Вангорич вздохнул. Прошла секунда. Верховные лорды были в ужасе. Но они снова все просчитывали. Каждая фракция пыталась использовать Курланда в собственных интересах, и вот теперь, когда появилась еще более грозная сила, игра снова началась.
Ставки были как никогда высоки, и игра продолжалась. Звери помельче огрызались друг на друга.
А на Улланоре ждал Великий Зверь.
Гэв ТорпЗверь должен умереть
За многие годы жизни я понял вот что: если слишком долго смотреть в глаза Зверю, тот не только посмотрит в ответ, но и воспользуется моментом, чтобы вцепиться тебе в лицо. Решительные действия — причем любые — гораздо лучше продолжительных размышлений.
Глава 1
Мы пали, и мы сгорели. Не один, но все. И вот он, пепел, оставшийся от нас. Вот осколки разбитого окна, через которое мы смотрели, как умирает человечество. Это не наш мир, но они недостаточно сильны. Почему? Таков был Его замысел? Осыпающиеся руины… Жестокая шутка… Кровь в жилах стала жидкой, но она — по-прежнему кровь и потому будет течь. Она должна течь, чтобы вывести заразу. Очищение… Боль… Ничего нельзя добиться без жертвенности.
Таков был Его замысел с самого начала?
Великий магистр Вангорич давно уже считал Сенаторум Империалис балаганом, но с недавних пор, когда заседания начали проводить в разных местах, совет превратился для него в бродячий цирк. Другие Верховные лорды настаивали, что дело в безопасности. Орочья штурмовая луна, пусть лишенная орудий и окруженная блокадой, все еще держалась на расстоянии удара, и неразумно было устраивать собрания в одном и том же помещении.
Вангорич не понимал, почему они считают, что встречи под треснувшим сводом Анесидорийской часовни более безопасны или полезны для боевого духа. На мозаиках и фресках здания, некогда гордого воплощения Имперской Веры и могущества, виднелись разломы, возникшие в момент прибытия чужого планетоида.
По мере того как на Терре и в сегментуме Солар разворачивались все новые акты набирающей обороты трагедии, конклавы Верховных лордов постепенно утрачивали замысловатую торжественность. Исчезли орды челяди, пышные почетные караулы Черных Люциферов, напыщенные герольды с трубами и ярко раскрашенные знамена.
Свита из клерков, администраторов, вокс- и вид-инфозаписчиков, порученцев и консультантов значительно сократилась. Две роты Черных Люциферов в боевом, а не церемониальном снаряжении лишь отчасти восполняли сокращение персонала. Без привычного фонового шума, издаваемого армией печатающих, пишущих и бормочущих чиновников, огромный и полный отголосков неф часовни казался еще более грандиозным и пустым.
Впрочем, весь Императорский Дворец, это безудержно разросшееся сооружение, выглядел чрезмерно помпезным — по крайней мере, так считал Вангорич. Парадные плацы, созданные для легионов, пустовали. Залы собраний, рассчитанные на многотысячную аудиторию, пылились в забвении. За прошедшее тысячелетие ко Дворцу пристроили колоссальные флигели для расплодившихся толп бюрократов, тогда как необъятные помещения старины простаивали в запустении. Каждый безлюдный покой был неубедительным заявлением о давно ушедшей мощи.
Сами Верховные лорды казались маленькими и хрупкими в исполинской часовне, словно она воплощала масштабы угрозы, с которой столкнулся совет. В чертогах, выстроенных для полубогов, эти люди выглядели более незначительными, чем когда-либо.
Вангорич бродил в тенях, поодаль от центра собрания, лишь вполуха прислушиваясь к обмену колкостями и политическими заявлениями. Он оценивал каждого за столом, вспоминая давно приведенные в действие планы и схемы, разрабатывавшиеся в течение многих лет на случай необходимости.
Дракан точно знал, как умрет тот или иной Верховный лорд, если возникнет нужда. Такую он играл роль, хотя никто из субъектов наблюдения не соизволил бы это признать.
Взять, например, Месринга. Экклезиарх считал, что ему ничто не угрожает после того, как он обнаружил введенный Вангоричем токсин и, вероятно, нашел противоядие. Возможно, священник блефовал и семя гибели по-прежнему портило кровь в его жилах, но и другой вариант не волновал Дракана. Однажды его агенты уже отравили главу Имперской Церкви и могут сделать это вновь, но уже не для того, чтобы повлиять на него. В следующий раз яд будет смертельным и быстродействующим.
Или вот Лансунг, Верховный лорд-адмирал, спаситель и неудачник в одном лице. Вангорич часто искушал себя мыслями о том, что лично нанесет ему решающий удар. Среди всех именно Лансунг, с его манией величия и тщеславием, причинил наибольший вред Империуму. Но великий магистр находился не в том положении, чтобы самостоятельно отнимать жизнь. Не всякий раз. Он был рукой, сжимающей кинжал, а не самим клинком.
На ходу Дракан встретился глазами со своим оперативником, который таился среди прислужников, державшихся ближе к Верховным лордам. Поразительно, что настолько опасному индивидууму, наделенному такой физической силой и ловкостью, удалось с легкостью спрятать под простым зеленым клобуком и плащом адепта Администратума и огромное могучее тело, и моностилет. Органический клинок, изготовленный из прочной как сталь генномодифицированной кости, был также невидим для ауспиков, которыми в настоящее время располагали Адептус Механикус.
Эсад Вайр — Зверь, правая рука Вангорича в делах, связанных с происходящей сейчас катастрофой, — не отреагировал на краткий взгляд повелителя. Агент, лицо которого скрывалось в тени капюшона, пристально следил за ходом собрания Верховных лордов.
Что до Кубика, генерала-фабрикатора и главы Культа Механикус, то сегодня он присутствовал лишь в виде гололитической фигуры. Возможно, опасался появляться лично после того, что открылось на предыдущих собраниях. В последнее время давний союз техножрецов с Империумом Терры расшатался: происходили столкновения интересов, стороны утаивали информацию и ставили под сомнение верность друг друга.
Посмотрев на искаженное помехами изображение марсианского правителя, Дракан спросил себя, не являются ли недавно обновленные клятвы Кубика в приверженности делу Империума очередной ложью. Только когда на генерала-фабрикатора надавили, он, показывая, что готов к сотрудничеству, поделился сведениями о технологии орочьих телепортов и координатах планеты Улланор — предполагаемого источника нынешней угрозы.
У великого магистра имелись оперативники, внедренные в ряды Адептус Механикус на Терре и Марсе, а также планы того, как извлечь все еще скрытые данные и, если потребуется радикальное решение, устранить самого Кубика.
Единственные по-настоящему важные персоны отсутствовали. Веритус и Виенанд, делившие место Представителя Инквизиции, не выходили на связь после того, как Курланд вернулся с задания. Причина оставалась неизвестной: то ли они сами так решили, то ли в их организации плелись какие-то интриги. Вангорича раздражало, что он не знает о местонахождении этих двоих, но в свое время он пришел к выводу, что порой лучше не тревожиться понапрасну. Инквизиция во многом походила на Ассасинорум: обе структуры начинали действовать открыто лишь после того, как им уже ничто не могло помешать.