Гном молчал.
- Итак? - поторопила его Галяэль. Ей не нравились гномы, не нравился их вид, хамские привычки, удушающая жадность и отвратительная кухня, а особенно то, что гномы эльфов на дух не переносили. Правда, всегда удивляло, как при таком мерзком образе жизни эти квадратные здоровяки ухитрялись делать изысканные и прекрасные украшения, изящные доспехи и красивое оружие.
- Я могу вывести тебя сегодня из города. И твою слугу - глухо пробубнил гном.
Эльфийка промолчала, ожидая, что будет дальше.
- Решай немедля.
- А если я откажусь?
- Если откажешься, то просто погибнешь - буркнул гном.
- Я уже говорила тебе, что без мужа никуда отсюда не пойду - устало молвила Галяэль.
- Мы не знакомы с тобой, госпожа - удивился гном.
- Брось. Я не могу понять, как тебе удается менять тела, но я все-таки лекарка. В школе медицины перво-наперво учат наблюдательности. Для диагноза и лечения надо хорошенько смотреть - и видеть. А я неплохо училась. Ты - то самое странное существо с не менее странным именем 'Всетотжея'. Правда, я такое вижу впервые, но я и живу еще мало и из провинции приехала, может быть тут это в обычае. Или ты - демон? Говорят, что демоны умеют перевоплощаться телесно - глянула из-под капюшона на своего собеседника эльфийка.
- Почему ты так решила? - с интересом спросил гном уже менее ворчливо.
- Одинаковая мимика. Характерные движения пальцами. Жестикуляция та же. И взгляд искоса, одинаковый для всех твоих ипостасей, что я видела. Наконец, странно видеть гнома, который не сует дурацкое рычание в каждое слово. У них даже их же бог Ауле произносится как Ауре и нормальное слово 'золото' - аулум на квенья они коверкают как аурум.
- Буду знать - усмехнулся гном. Внимательно посмотрел на собеседницу.
Что-то подсказало эльфийке - лучше помолчать пока.
- Предприятие для тебя и впрямь будет весьма опасно. Более того - скорее всего ты с мужем так и останешься в святилище паучьей хозяйки. Безопаснее было бы тянуть дракона за хвост. В разы безопаснее - уверенно сказал странный гном.
- Я уже решила.
- Так любишь мужа?
Галяэль не ответила.
- Или может быть просто упрямая и глупая? Это часто встречается у самок илитиири - ехидно заметил гном.
- Не все ли равно для тебя? - пожала плечами Галяэль.
- Мне нужно понять - почему. Будешь ли ты идти до конца? Потом остановиться будет нельзя. Мне бы не хотелось, чтобы важное дело провалилось из-за одной ошибки.
- Для тебя освобождение незнакомого тебе илитиири - важное дело? - удивилась эльфийка.
- Нет, конечно. Это один из кусочков мозаики. Но раз уж так сложилось - то почему бы и не освободить заодно и твоего мужа? - пожал широченными плечами гном.
- И что за дело? - подняла вопросительно брови Галяэль.
- Не все сразу. Скажем так - охота напакостить по-крупному этим зазнавшимся сучкам и поставить их на место. А заодно испортить настроение и их высочайшей покровительнице. Люблю пауков, и терпеть не могу эту злобную паскуду...
- О ком ты? Неужели о Ллос? - спросила взволнованно Галяэль.
- Не называй имен. Да, я о создательнице драуков, любительнице гнусных ритуалов и прочего жестокого непотребства. Испохабить ей праздник, а провалить ритуал создания зенгакары - как раз и будет хорошей оплеухой - мне очень по вкусу. Полагаю, что и тебе тоже?
- Если в итоге муж будет жив - то да.
- Вот мы и должны сильно постараться. И ты - в первую очередь, как бы тебе не было страшно - спокойно сказал гном.
- Я уже сказала слово. Правда пока не представляю, как мы одолеем два здешних клана со всей их стражей, магами и покровительством высшей убийцы. Силы несопоставимы. К тому же я понятия не имею, чего ждать от тебя - глянув прямо в глаза собеседнику, твердо выговорила эльфийка.
- А всему свое время. Пока приводи себя в порядок, лечи толстого Шорга и готовься. Серьезно готовься. Побалуй свою богиню, ее помощь тоже пригодится.
- Сто бесхвостых демонов! Ты чересчур много знаешь, Всетотжея!
Гном усмехнулся редкозубой пастью.
- Давным - давно жил был молодой эльф. И все у него было хорошо, кроме одного. Хотя с виду он рос крепким мальчиком и его рельефными не по возрасту мышцами восторгались взрослые, однако вместо того, чтобы становиться сильнее, он с каждым годом слабел и слабел. Замковый лекарь осмотрел паренька и высказал черную весть - жить мальчишке оставалось совсем не долго. Тогда эта хворь именовалась Проклятием Дюшена...
- Знаю такую. Сейчас ее называют Дюшеновой бедой. Мышцы с виду большие, а на деле слабые. Видела таких несчастных, хорошо, если до двадцати лет доживают, трудно это - жить, когда все мышцы с каждым годом слабеют и слабеют, а лекарства нет никакого - сочувственно кивнула лекарка.
- Замковый лекарь так и сказал. Жаль, что за столько времени вы так и не поняли, как это лечить. Впрочем, тогда твой собрат по лекарскому искусству дал совет, хотя и сразу же признался, что совет - только от отчаяния. По его словам в проклятых дальних горах Дайонасоготта при сильном везении можно встретиться с Горным Королем. Кто это такой - неизвестно, но он может исполнить сокровенное желание того, кто до него сумеет добраться и понравиться. Существо это нечеловеческое, лютое и свирепое, но с чувством своеобразного юмора и в некотором смысле слова - честное. Если до него добраться - то он может выполнить практически любое желание. Вот только выполняет он их на свой лад, с подковыркой. И потому надо тщательно взвешивать каждое свое слово, чтобы не свалять дурака на потеху этому существу, древнему и зловредному не меньше, чем паучья барыня.
В эти проклятые горы нередко отправлялись партии искателей приключений, те, что поотважней - пытались найти Горного Короля, те, кто поумнее довольствовались тем, что удавалось подобрать по краям этой свирепой местности. Были и просто мародеры, которые заводили простаков в удобное место и там резали и грабили. В общем - то еще местечко и те еще людишки.
Больному мальчишке удалось попасть в отряд таких не то авантюристов, не то просто головорезов. Можно написать несколько толстых книг про те ужасы и приключения, что выпали на долю этого отряда, потому как в горах много было и сокровищ и лютой нежити и нечисти. Не те там земли, чтобы живым в них нравилось, там все паскудно - от погоды, до растений и живности, все смертоносно.
После очередной стычки с высыпавшей из подвернувшейся по дороге пещеры, сворой, не имеющих названия нечисти, в живых остались только двое - малец и атаман шайки. Не успели перевести дух после боя - глядь - совсем рядышком сидит на камне седобородый старик в короне и мантии. Вот только что - не было, и как по мановению жезла умелого мага - появился.
Атаман был опытным бродягой, хватким и сообразительным, тут же преклонил почтительно колени и приветствовал Горного Короля, как учили его знающие люди. И малец, на него глядя, так же поступил. Старичок задумчиво пожевал этак конец своей бородищи, проскрипел совсем не по-эльфийки что-то вроде: 'с какой стати вы убили стадо моих окрунов, прохвосты, и какого лешего вам тут надо?'
С величайшим почтением, что трудно было ожидать от такого грубого негодяя, как атаман, вожак сообщил, что он нижайше просит Великого Горного Короля исполнить его просьбу.
Старец в короне усмехнулся. Дескать, раз уж вы добрались - валяйте свои просьбы.
И атаман попросил богатства, чтобы на всю жизнь хватило. А малец - малец изо всех сил хотел жить, как можно дольше - просто жить. На просьбу атамана Горный король только поморщился, чуть ли даже зевать не стал, а вот просьба мальчишки его развеселила, глаза у этого существа огоньками блеснули. И по мановению его руки (вроде, как и человеческая, а приглядеться - пальцев не то семь, не то восемь, да и длинные они и когтистые) двое из валявшихся дохлых существ вскочили и мигом притащили из пещеры расшитый кожаный мешок, небольшой, но тяжеленький.
- Этого тебе хватит? - со скукой в голосе спросил Горный Король атамана.
Тот вывернул мешок на камни, чуть не ослеп от блеска искусно сделанных украшений из золота и мифрила, от сверкания самоцветов, дивно ограненных, одурел от счастья и ответил с восторгом:
- Да, Ваше Величество! Это то, что я просил!
- Отлично! А теперь пырни в бок этого задохлика! Хочу посмотреть на его сердце!
Атаман был очень сообразительным малым, кинжалом владел с детства виртуозно - у них в Яргаиле все с младенчества с кинжалами, потому и глазом малец моргнуть не успел, как услышал тошный треск распарываемой плоти - его плоти и, задохнувшись от боли, успел, умирая, увидеть, как с поклоном атаман подает кровавый, дергающийся в его жесткой руке комок - еще бьющееся сердце мальчишки.
32.
А потом с удивлением уставился на свои трясущиеся руки.
И на свое тело, выпотрошенное, словно рыба. И еще больше удивился. Тело лежало рядом, а руки были другими. Правая - в окровавленной перчатке. Странно знакомой перчатке. В левой - вот как раз выпал и зазвенел о камни под ногами - был широкий кинжал 'Бычий язык' с мокрым от крови лезвием. Тоже странно знакомый. Тошнило, страшно болела голова и все тело ныло.
Очнулся эльф от странного шелестящего голоса:
- Уноси ноги, твое время заканчивается.
Встать получилось не сразу, ноги не повиновались, словно из них вынули кости.
Кое-как сумел отползти в сторону, то и дело теряя зрение и слух. Глянул на Горного Короля. В глазах двоилось, но закрыв один глаз - удивился. На камне сидело существо, по сравнению с которым старая горгулья смотрелась бы красавицей-невестой. Тварь жеманно, словно старая дева, кушающая пирожное с кремом на многолюдном празднике, смаковала кровавый ком и приговаривала жестяным голосом: