ь голоса, стрекотали кузнечики, шелестел древесными кронами ветер, который обнимал и нас.
Я словно вернулась в полет над костром, сполна ощущая на себе его жар. Только жар теперь источало не пламя, а безымянноборец, чей неожиданный напор заставил меня забыть обо всем.
И все же я нашла в себе силы отстраниться первой.
– Так кто такой звервон? – выдохнула я, не узнав собственного голоса.
Тяжело дыша, Герман всматривался в мое лицо так, словно видел в первый раз. Похоже, его желание меня убить стремительно возросло.
Наш «разговор» оказался прерван появившимся в поле зрения заклинателем духов, который шел с южной стороны гостиницы. Разумеется, его лица, как обычно, видно не было, но я могла бы поклясться, что он пребывает в состоянии крайнего недовольства.
Тоже заметив его появление, Герман, вопреки ожиданиям, взял меня за руку и потянул за собой, оставив своего наставника позади. Мы двигались стремительно, и он на ходу воздвигал барьер, заставляя огненные шары превращаться в невидимую защиту еще быстрее, чем прежде.
Когда мы установили барьер, время оказалось настолько позднее, что совсем скоро должно было перетечь в неприлично раннее. Несмотря на переизбыток впечатлений, я устала и хотела спать, так что, когда Кирилл, поблагодарив всех за участие, предложил разойтись по комнатам и отдохнуть, спорить не стала. Оставшиеся без ответа вопросы вполне терпели до утра, и я была уверена, что Герман больше от меня бегать не будет. А даже если вдруг вознамерится это сделать, то у него ничего не выйдет, потому как настроена я решительно и больше игнорировать себя не позволю.
Этой ночью спала я настолько крепко, насколько это вообще возможно. Притом сон у меня получился не совсем обычный: попросив Сова избавить меня от ночного телевидения, я осталась в «отправной точке», где кровать успела смениться потертым диваном. Перетащив на него с кресла-качалки теплое лоскутное одеяло, устроила себе уютное гнездышко и улеглась спать прямо во сне.
Обычно в «отправной точке» я оказывалась сразу после того, как проваливалась в дремоту, но никогда после пробуждения. Однако на сей раз все было иначе.
Проснувшись, я снова очутилась в обители Сова, который в это время мирно покачивался в кресле и пил неизменный кофе.
– Поговорить нужно, – сказал он, как только я разлепила глаза, и громко, с выражением сделал глоток. – О твоем подсознании.
Я тряхнула головой, сбрасывая остатки сонливости, и недоуменно переспросила:
– Моем подсознании?
– Я тут копнул в него немного глубже, – продолжил Сов, – и обнаружил, что часть информации индивидуального уровня подлежит сложной кодировке, расшифровать и снять которую не получается даже у меня.
Я даже привстала:
– Чего-чего?
– Какое-то воспоминание у тебя забаррикадировано, говорю, – пояснил Сов, сделав еще один глоток. – Когда-то оно было очень ярким и со временем должно бы только поблекнуть, но не стереться совсем. А кто-то поковырялся в твоей голове и затолкал его в такие недра подсознания, что теперь и не достать.
Поднявшись с дивана, я подошла к столику, плеснула кофе в свободную чашку и залпом его выпила. Затем, глянув на Сова, уточнила:
– Что-нибудь еще можешь сказать? Какой давности воспоминание, о чем примерно, кто мог «покопаться» у меня в голове?
– Без понятия, без понятия, кто-нибудь, – по порядку ответил ловец снов. – Можно только предположить, что воспоминание старше пары лет. А в память, в сущности, могут влезть очень многие. Маги, ведьмы, заклинатели духов, сами духи, псионики да даже гипнотизеры и психологи из простых людей.
Прошлепав обратно к дивану, я с размаху в него опустилась и задумалась. Полученная от Сова информация меня очень взволновала. Разумеется, воспоминание могло быть абсолютно любым, но я почти не сомневалась, что оно как-то связано с Германом. Возможно, такая уверенность была глупой, но обострившаяся за последнее время интуиция настойчиво меня к ней подталкивала.
Еще раз мысленно перебрав перечисленных Совом кандидатов, я спросила:
– Кто такие псионики?
Тот огладил крылом подбородок и задумчиво произнес:
– Кто-то называет их магами-психологами, кто-то магами разума. Они обладают способностью воздействовать на чужое сознание, считывать чувства, а иногда, в редких случаях, даже мысли.
Дополнительные сведения помогли не слишком. Я не имела даже малейшего представления о том, кто мог залезть ко мне в голову, а самое главное – зачем и когда.
– Я точно встречалась с ним раньше, – пробормотала, подумав о Германе. – Еще этот Тэйрон… – следующую фразу произнесла уже громче и, обращаясь к ловцу снов: – Ты что-нибудь знаешь о местном заклинателе духов?
Прозевавшись, Сов устремил на меня свои круглые глаза с припухшими от недосыпа веками.
– Никто о нем ничего не знает. И мы, духи, предпочитаем оставаться в неведении.
– А…
– А тебе пора вставать, – бесцеремонно оборвали меня.
Я моргнула и спустя мгновение лицезрела привычную обстановку своей комнаты. Уже взошло солнце, часы показывали время завтрака, а в Большом Доме, судя по звукам, царило оживление.
Быстро умывшись, я натянула джинсы с первой попавшейся под руку футболкой и спустилась вниз. Уже на лестнице столкнулась с парой духов, шепчущихся об усовершенствованной защите, затем отголоски той же темы уловила в холле и даже, войдя в кухню, услышала обсуждение ночных событий.
Одним ненастоящим кофе сыт не будешь, поэтому я была зверски голодна, но вместо того чтобы позволить удовлетворить жизненно важную потребность, мне буквально с порога устроили допрос с пристрастием. Инициатором, естественно, была Аленка, схватившая меня в охапку, усадившая за стол и выдавшая требовательное:
– Рассказывай!
Аня в это время сидела, поглощенная чтением, пара духов-помощников безразлично копошилась в углу, и только один Вилли оказался настоящим другом! Этот бесценный шеф-повар обеспечил меня порцией свежайшего омлета и мягких булочек с изюмом, за сдобный запах которых можно было умереть.
– Ну и вот, – спустя несколько минут рассказывала я, за обе щеки уплетая завтрак. – Вся компания притащилась в ресторан и освободила бедную меня от повинностей свидания.
– Обалдеть, – потрясенно выдохнула Алена, как только я закончила повествование установкой барьера и поцелуем с безымянноборцем.
Вообще-то изначально о поцелуе говорить я не собиралась, но потом подумала, что если буду носить все в себе, то однажды точно свихнусь. Хорошо иметь рядом пусть не подругу, но хотя бы хорошую приятельницу, с которой можно поделиться подобными вещами.
– Обалдеть! – повторила «хорошая приятельница». – Ты и Герман… невероятно!
– Ничего невероятного, – приговорив булочку, возразила я. – В конце концов, он просто мужчина, а я фактически навязалась ему сама.
– Ничего не навязалась, – в свою очередь запальчиво возразила Алена и тут же понизила голос: – Вчера вечером, когда мы были в комнате Джеи, я заметила, как он на тебя смотрит. Никогда с его стороны ничего подобного не замечала… Да он же вообще непрошибаемый, даже когда с Кириллом говорит, свои обычные манеры не меняет! Разве что с Тэйроном приоткрывается… Я-то, конечно, сама не видела, это мелкие духи шепчутся.
– Кстати о Тэйроне, – зацепилась я за тему, отложив вилку. – Учитывая твою наблюдательность… ты не обращала внимания на то, что он меня недолюбливает?
Алена открыла рот, намереваясь ответить, как вдруг медленно его закрыла, а ее взгляд остановился на ком-то позади меня. Почти не сомневаясь в своем предчувствии, я обернулась, наткнулась взглядом на знакомый черный плащ и услышала:
– Кстати, о Тэйроне. Не окажешь ли любезность с ним поговорить?
Глава девятнадцатаяО волшебных ключах и спонтанных свиданиях
На небольшую, примыкающую к кухне террасу, я проследовала с превеликим довольством и нетерпением, потому что в кои-то веки наши цели с заклинателем совпадали. Какую бы тему он ни хотел со мной обсудить, я намеревалась воспользоваться удобной возможностью и узнать все меня интересующее. А вопросов в запасе имелась просто тьма!
День сегодня и впрямь выдался солнечный и теплый, что только подчеркивало мрачность моего собеседника. Дело было вовсе не в плаще, под которым он скрывался, а в нем самом. Впрочем, не будь он недружелюбно ко мне настроен, возможно, я бы воспринимала его иначе.
Мы присели прямо на пол, свесив ноги с невысокого порога, и наступило молчание. Сильно пахло мелиссой и мятой, в зеленом саду привычно стрекотали кузнечики, а духов поблизости не наблюдалось – как всегда, держались подальше от Тэйрона.
– Чем я вас не устраиваю? – первой начала я.
– По-моему, это я позвал тебя для разговора.
– А теперь молчите, – хмыкнула я, выразительно на него покосившись. – Мне надоело неведение, поэтому, если вам есть в чем меня упрекнуть, – говорите прямо. Я знаю, что чем-то вызываю ваше недовольство, хотя мы пересекались всего пару раз. Хотелось бы узнать, чем именно.
На сей раз в голосе заклинателя раздражения, как ни странно, не прозвучало:
– Дело не в тебе. А в том, что тебе не следовало устраиваться сюда работать. И тем более становиться напарницей Германа.
– Вот это уже мне решать. – Я сумела сдержать негодование. – И Кириллу, которого, должна заметить, моя кандидатура на вакансию горничной ничуть не смущала. Что до Германа, то вам не кажется, что он уже взрослый человек для того, чтобы принимать решения, как и с кем ему работать?
– Не дай Великий пережить кому-нибудь то, что пережил Герман в свои шестнадцать, – ровно произнес заклинатель духов. – Последние четырнадцать лет он вел уединенный образ жизни и никого к себе не подпускал. Однажды он встретит ту, кто сумеет вернуть ему способность быть счастливым, но это будешь не ты.
Теперь негодование сдержать не удалось.
– Да кто вы вообще такой? Великий волшебник, Господь Бог? Какого безымянного вы вообще считаете, что имеете право решать за него? Знаете что… – Стараясь успокоиться, я сделала глубокий вдох. – Мне ровным счетом наплевать на ваше мнение и на то, что вы какой-то там известный заклинатель. Вы не можете вмешиваться в нашу личную жизнь!