— А Брайони хочет поехать еще раз?
Джек посмотрел на нее и улыбнулся.
— Теперь ваша очередь. Ни за что на свете я не стала бы лишать вас этого удовольствия, — проговорила позеленевшая Брайони. — У Гарри и у меня было уже достаточно удовольствий для одного дня.
— Нам всем достаточно, — твердо объявила Дайана. — Не думаю, что поездки вроде этой полезны детям. Они расстроят себе желудки.
— Не говорите о желудках! — взмолилась Брайони.
— Гарри хочет поехать снова. — Мадди схватила пса на руки. — Ты не хочешь, Гарри?
Гарри не хотел. Он кашлял. Мадди задумчиво разглядывала его.
— Опусти собаку, — приказала Дайана.
— Почему? — повернулась к ней Мадди. — Вам не нравится Гарри? Он симпатичный пес. Посмотрите на его брови. У него самые лучшие брови среди всех собак, каких я знаю.
И она поднесла его к Дайане, чтобы та полюбовалась лохматыми бровями.
Гарри снова кашлянул. О Боже!.. Видимо, кто-то из детей накормил его сахарной ватой. Кремовые брюки Дайаны… или, вернее, брюки Дайаны, бывшие кремовыми…
Дайана визжала громче, чем Брайони в «Туннеле судьбы». Она визжала долго и пронзительно. Потом наступила тишина. Молчание продолжалось целую вечность.
Брайони закусила губу, втянула щеки — делала все в попытке остановить хохот. Нельзя смеяться. Она не должна.
— Ох, нет…
К счастью, первой заговорила Мирна. Голос подрагивал.
Теперь самое мудрое, решила Брайони, закрыть руками и глаза, и рот. Иначе, посмотрев на Мирну…
— Ух! — возмутился пятилетний Питер. — Я же говорил тебе, Фиона, не корми его сахарной ватой!
— По-моему… по-моему, нам пора ехать домой.
Голос Джека дрожал даже сильнее, чем у Мирны.
— Нет! — раздался хор детских голосов.
— Ничего страшного, мы можем смыть это здесь, — бодро предложила Мадди. — Когда Брайони вымазалась в коровьем навозе, один из фермеров облил ее из шланга с тонкой струей.
— Джек… — прозвучало зловещее предупреждение Дайаны. — Отвези меня. — Дайана посмотрела на свои испорченные брюки и направила жало злости на Брайони. — И поскорее! Избавь меня от этой женщины. Куда она приходит, там одни неприятности. Чем скорее она уедет из города, тем лучше для всех нас.
Брайони и сама уже начинала так думать. Той ночью она сидела дома и нянчила выздоравливающего Гарри. Вообще-то Гарри чувствовал себя прекрасно. Избавившись от сахарной ваты, он моментально приободрился.
— Такая удача, что я люблю тебя, — несчастным голосом проговорила Брайони и полезла в свою просторную и одинокую постель, захватив с собой бокал муската, большую плитку шоколада и Гарри. — К чертям диету! — решила она.
Незадолго до полуночи, когда им обоим полагалось спать, Брайони все еще лежала без сна, уставясь в потолок, погруженная в мысли о своей несчастной жизни. В этот момент зазвонил телефон. У нее упало сердце — беда. Дизайнерам интерьеров не звонят в полночь.
Должно быть, это родители. Она так испугалась, что понадобилось целых две секунды, чтобы зажечь свет и поднять трубку.
Оказалось, не родители. Голос на другом конце линии принадлежал Дайане. Что-то случилось с Мадди?
— Я подумала, что вам надо знать о вреде, который вы принесли.
Голос злой, раздраженный.
— Вред? — Брайони тупо уставилась на телефон. — А-а, вы имеете в виду брюки! Простите, Дайана, я заплачу за них…
— Я не имею в виду брюки, тупица! — оборвала ее Дайана. — Я имею в виду Мадди. Я же говорила вам, что от этой поездки дети заболеют.
— Заболеют? Мадди заболела? — Брайони села.
— За чаем, она не могла есть, — с удовлетворением сообщила Дайана. — Потом ее тошнило, и не один раз. Нам с Джеком пришлось отвезти девочку в больницу. И вина на вас, мисс Лестер! Так что, надеюсь, вы можете быть довольны собой.
Раздались гудки. Дайана швырнула трубку. А Брайони осталась сидеть, уставясь в стену. Она просидела целых три минуты. Потом вскочила, натянула теплый тренировочный костюм и помчалась в больницу.
Глава одиннадцатая
К Мадди ее не пустили.
Брайони рвалась в отделение скорой помощи, словно маленький бульдозер. Но на медсестру маленький бульдозер не произвел никакого впечатления. Она остановила Брайони в приемном покое. Через эту линию фронта не пробилась бы даже танковая армия.
— Простите, — вежливо, но строго объясняла сестра. — В данный момент Мадди делают процедуры. — Она кивнула головой на бежевые двери за спиной. — Поэтому, боюсь, вы не сможете ее увидеть.
— Но что случилось?
— Я не знаю. Пока еще не готовы анализы. Милостивый Боже!
— Вы можете мне сказать, что произошло? — прошептала Брайони. — Пожалуйста…
— Нет, — покачала головой сестра. — Послушайте, если хотите, вы можете посидеть в комнате ожидания. А я спрошу мистера Моргана, выйдет ли он к вам.
— Да, пожалуйста, — оцепенело, произнесла Брайони и села.
И сидела. Несколько часов. Сегодня, в субботнюю ночь, в отделении скорой помощи царила тишина. Леди Дракон писала за столом и уголком глаза наблюдала за Брайони.
Зазвонил телефон. Леди Дракон ответила.
— Дайана… Привет, как вы?.. Нет, пока ничего нового. Позвонить, когда что-нибудь узнаю?.. Нет? О, понимаю… Да, надеюсь, вы будете более полезны, если выспитесь. Тогда до утра? Хорошего сна.
Очень ты беспокоишься, Дайана Коллинз, с горечью подумала Брайони. Тебе надо бы быть здесь! Если ты собираешься стать Мадди матерью… — Эта мысль словно ножом резанула по сердцу.
Что происходит за бежевыми дверями? Это совсем не похоже на обычное расстройство желудка. С каждой минутой страх все более и более овладевал Брайони. Она положила голову на руки и закрыла глаза. Когда же открыла их, над ней стояла сестра с чашкой.
— Выпейте чаю.
В сестре произошли какие-то перемены. Она явно смягчилась.
— Спасибо, — пробормотала Брайони и ухитрилась улыбнуться.
— Я слышала о вас, — продолжала леди Дракон. — Брайони Лестер. Дизайнер по интерьеру. Правильно?
— П-правильно.
— Дайана говорит, что вы охотитесь за Джеком Морганом… Правда?
Прямой вопрос, не в бровь, а в глаз. Брайони поморгала, прогоняя слезы, взяла предложенный чай. Надо отвечать.
— Я люблю их обоих, — прошептала она. — Там действительно что-то серьезное?
— Может быть. Я знаю, что доктор Хилл позвонил консультанту-педиатру, так он встревожен. — Потом сестра долго-долго смотрела на Брайони. — Дайане следовало бы быть здесь, — некстати произнесла она.
Брайони промолчала.
— Я не имею права оставлять свое место, — наконец, сказала сестра. — Но, черт возьми!.. Это так же касается меня, как и вас. Отвечайте на телефонные звонки, приводите в сознание тех, кто появится, не позволяйте пьяным топать по чистому полу, а я пойду, посмотрю, что можно узнать…
Она ушла. Три минуты спустя из бежевых дверей вышел Джек Морган, за ним следовала леди Дракон. У Брайони упало сердце.
Лицо Джека без слов говорило, что дело серьезно. Он выглядел усталым, даже измученным. Словно слепой, он шагнул к Брайони и остановился. Леди Дракон шла за ним, будто боясь, что он упадет.
Брайони вскочила. Пустая чашка, не разбившись, со звоном стукнулась об пол. Брайони пробежала три шага, чтобы взять его за руки. Поддержать. Посмотреть в глаза…
— Джек… — В голосе сплошной ужас. — Ох, Джек, что с ней?
— Брайони… Вы давно здесь?
— Три часа, — вместо Брайони ответила леди Дракон. — Она здесь уже три часа. И выглядит так же плохо, как и вы.
Джек закрыл глаза и ссутулился. Брайони обняла его и крепко прижала к себе. Не как любовница. Как человек, отчаянно, желающий помочь другому человеку.
— Джек, это случилось… в туннеле, на выставке? Она что-то повредила?..
Джек отрицательно покачал головой. Он прижимался лицом к ее волосам, словно черпал силу в этом прикосновении.
— Нет. Это не ваша вина. Врачи говорят… Они сделали анализы. У нее инфекционный менингит.
— Менингит!
Брайони откачнулась назад, конвульсивно ухватившись за Джека. Менингит! Она знала, что это такое. Болезнь-призрак, которая бьет без предупреждения. Ребенок весело играет, а через несколько часов уже может быть мертв.
— Ох, Джек… Как… это узнали? — наконец, выговорила Брайони.
— Ей сделали спинномозговую пункцию. Теперь врачи уверены.
— Что они могут сделать?
— Врачи напичкали ее антибиотиками. Аппарат помогает ей дышать… Они начали лечить даже раньше, чем получили результаты анализов. Ей так быстро стало плохо, что они заподозрили менингит. Сейчас… она впала в кому. — Голос Джека дрогнул. — Не уходите, — попросил он.
Брайони кивнула.
— Я буду здесь, если нужна вам. Я никуда не уйду.
— Да. — Наконец-то он избавился от сомнений. И знал теперь только одно, она нужна ему. Нужна здесь, рядом.
— Оставайся с нами, — проговорил он и потянул ее к бежевым дверям раньше, чем она успела возразить. — Останься с Мадди. Останься со мной.
Наступила самая долгая ночь в жизни Брайони. Она сидела в углу реанимационной палаты, а Джек — на краю кровати Мадди. Брайони произносила про себя все молитвы, которые когда-то учила, и сотни других, которые придумывала сама. Она давала обещания и посылала угрозы. Просила прощения за угрозы и снова давала обещания. Она умоляла. Плакала. Но вслух не произносила ни звука.
Врачи и сестры входили и выходили. Серьезные мужчины и женщины в белых халатах со стетоскопами, висевшими на шеях, и лицами, мрачными, как сама смерть. Среди них — молодой человек, вроде бы дежурный врач. Но были и другие, специалисты, сестры…
Брайони видела, что все они боролись за жизнь Мадди. Шли настойчивые разговоры о самолете, чтобы доставить больную в Мельбурн. Потом из их тихих переговоров Брайони поняла, что риск слишком велик.
На постели хватало места только для Джека. Он сидел с каменным лицом и держал безжизненную руку дочери. Но время от времени, его взгляд в отчаянии скользил по комнате, и он убеждался, что Брайони по-прежнему здесь.