Укажем также, что большую работу по разоблачению агентуры проводили советские пограничники. Только за период с 1 января по 10 июня 1941 г. ими было задержано 2080 нарушителей со стороны Германии, а 183 из них разоблачены как агенты[230].
Совершенно очевидно, что с приближением начала агрессии активность и масштабы работы немецких секретных органов постоянно увеличивались. Это касается как количества забрасываемой агентуры, так и качества их подготовки. Укажем также на то, что расширился диапазон задач, которые давались шпионам. Перед нападением германская разведка стала все чаще ставить перед своей агентурой задания, связанные с военной агрессией против Страны Советов: вербовка агентов-сигнальщиков, которые с началом войны должны показывать вражеской авиации цели для бомбометания, организация в тылу советской территории опорных баз для высадки десантов и разведывательно-диверсионных групп, создание резидентских звеньев на объектах промышленности, подрыв железнодорожного полотна и т. д.
Накануне начала немецкого нападения белорусскими чекистами в результате активных и сложных розыскных мероприятий в Брестской, Белостокской областях и других местностях были выявлены и разоблачены многочисленные и хорошо подготовленные лазутчики Германии. У отдельных шпионов и диверсантов, кроме оружия, взрывчатых веществ, был изъят и сильнодействующий концентрат сибирской язвы, который предполагалось использовать для возбуждения у нас эпизоотий[231].
20 июня 1941 г. Л. Цанава в спецсообщении на имя П. Пономаренко указывал: «В связи с проведением подготовительных мероприятий к войне с Советским Союзом со стороны германских разведывательных органов за последние дни усилилась переброска на нашу сторону агентуры. Задержанные 17 июня на участке 86-го погранотряда нарушители границы Станкевич Ярослав, Точеловский Болеслав, Якимчиц Станислав, Зелинский Болеслав, Волосевич Станислав показали, что с 10 мая по 13 июня обучались в г. Лямсдорф (район Берлина) на специальных курсах агентов-диверсантов. Всего на курсах их обучалось 50 человек, которые в ближайшие дни также должны быть выброшены в тыл Советского Союза… Допросом установлено, что германская разведка стремится к началу военных действий между Германией и СССР отрезать передвижение частей Красной Армии по железной дороге, для чего указанным лицам ставилась задача взорвать железнодорожное полотно на перегоне Столбцы – Барановичи и Лида – Молодечно, а также в районе ст. Лунинец»[232]. Ранее в апреле 1941 г. были арестованы агенты немецкой разведки поляки Евгений Маркс и Чеслав Стефанюк, которые до этого уже успешно засылались на территорию БССР с разведзаданием. В мае были разоблачены и задержаны немецкие агенты 3. Шиманский, В. Дашкевич, засланные с разведывательно-шпионскими заданиями[233].
Резко увеличилось и количество забрасываемой агентуры. По данным А. Иванкова, в I квартале 1941 г. на западной государственной границе СССР было задержано и разоблачено в 15–20 раз больше вражеских агентов по сравнению с I кварталом 1940 г., а во II квартале 1941 г. в 25–30 раз больше, чем во II квартале 1940 г.[234]
В свою очередь, немецкие разведчики очень серьезно относились к своим советским коллегам. В справке Главного управления полиции безопасности Германии об организации и методах работы советской разведслужбы, датированной не позднее 1938 г., указывалось, что «советская разведка может опираться на многовековую традицию и опыт… Наряду с этим советская разведслужба пользуется теми же методами, какие, как мы знаем, применяются другими государствами. Именно поэтому русские – превосходные шпионы. Огромная территория Советского Союза в настоящее время почти герметически изолирована от пропагандистских влияний из-за рубежа… Русская разведслужба тонко использует для получения ведений многие находящиеся в ее распоряжении возможности, так что на протяжении ряда лет не удалось уличить ни одного из многочисленных русских профессиональных шпионов, хотя они развернули чрезвычайно активную шпионскую деятельность. Эта их шпионская деятельность, большей частью искусно замаскированная и с тщательным распределением заданий для каждого, нацелена на дальнюю перспективу…»[235]
Достаточно красноречивую характеристику работе немецкой разведки по засылке агентуры на территорию СССР дал один из руководителей абвера Ганс Пикенброк: «Россия – самая тяжелая страна для внедрения агентов вражеской разведки… Необходимо заметить, что за время моей разведывательной работы против СССР военная разведка не выполнила поставленных перед нею задач. Это зависело не от плохой работы германской разведки, а от хорошей контрразведывательной работы, высокой бдительности не только военнослужащих Красной Армии, но и гражданского населения» [236].
Подводя итог, укажем на следующие основные положения:
• к началу Второй мировой войны абвер имел четкую внутреннюю структуру, которая позволяла ему решать поставленные задачи. Немецкая военная разведка значительно увеличила штат своих сотрудников, а также имела значительный теоретический и практический опыт разведывательно-диверсионной работы в зарубежных государствах;
• накануне нападения на Советский Союз перед органами абвера были поставлены три основные задачи: обеспечить внезапность военного нападения на СССР; сбор разведывательных данных военного, экономического и политического характера; создание «пятой колонны». Определяющая роль при решении данных задач принадлежала агентурной работе. Укажем на то, что абверу не удалось в полной мере решить указанные задачи, особенно это касается сбора разведывательных данных военного и экономического характера[237], а также насаждения агентурной сети как в приграничных, так и в тыловых районах СССР;
• для реализации разведывательно-диверсионной работы против СССР перед началом кампании и в ее ходе были созданы специальные органы и структуры абвера (штаб «Валли», «Зондерштаб-Р»). Основными органами немецкой разведки, осуществляющими агентурную работу накануне нападения на Советский Союз, были периферийные разведпункты абвера, а также абверштелле. Непосредственно на оккупированных территориях вся полнота разведывательной и контрразведывательной работы была сосредоточена в руках абверкоманд и абвергрупп. За годы войны на территории БССР действовало 28 таких соединений, многие из которых переместились в Белоруссию из других участков фронта;
• основной социальной базой для вербовки агентуры накануне и в первые месяцы войны были представители различных эмигрантских антисоветских организаций и структур[238], а также население, находящееся в активной или пассивной оппозиции к советскому государству и проживающее на территории Польши, а также в Западной Белоруссии и Украине.
2.2. Установление оккупационного режима на территории Белоруссии
Прежде чем говорить об установлении оккупационного режима на территории Белоруссии, кратко остановимся на том, как видело будущее устройство захваченных земель немецкое руководство. По мнению белорусского историка доктора исторических наук В. Е. Снапковского, «белорусский вопрос не приобрел в Германии важного значения после прихода нацистов к власти в 1933 г. До 1940 тут не было разработано никаких программ расчленения СССР. Политические цели относительно западных советских республик Гитлер впервые сформулировал 21 июля 1940 г., когда сообщил германскому генералитету о решении напасть на СССР»[239]. Фюрер так охарактеризовал «жизненное пространство» на Востоке: «То, чем была для Англии Индия, для нас будет Восток. Только бы мне удалось внушить немецкому народу, что означает это для его будущего! Колонии – сомнительное владение. А эта земля нам обеспечена»[240].
Интересной представляется и характеристика плана «Барбаросса», данная в коллективной монографии «Военная элита Рейха»: «Как и план «Морской лев» план «Барбаросса» не имел четких политических целей… Бисмарк посчитал бы подобный план, ставящий неясные цели, сущей бессмыслицей, а Мольтке-старший вряд ли бы согласился с тем, что план «Барбаросса» предлагал внятную и четкую стратегию победоносной войны»[241].
В мае 1940 г. Т. Гиммлер в своей записке «Некоторые соображения об обращении с местным населением восточных областей» отмечал: «…Мы в высшей степени заинтересованы в том, чтобы ни в коем случае не объединять народы восточных областей, а наоборот, дробить их на возможно мелкие ветви и группы. Что же касается отдельных народностей, мы не намерены стремиться к их сплочению и увеличению, тем более к постепенному привитию им национального сознания и национальной культуры. Напротив, мы заинтересованы в раздроблении их на многочисленные мелкие группы…»[242]
В делах Уполномоченного по централизованному решению проблем восточноевропейского пространства» содержался меморандум относительно целей агрессии и методов установления господства на оккупированных советских территориях от 2 апреля 1941 г., в котором отмечалось, что «Белоруссия охватывает весьма отсталую в экономическом и культурном отношении часть СССР. В то же время она второй по величине еврейский резервуар СССР, так как в ней расположены насыщенные еврейством города, как Белосток, Минск, Полоцк, Витебск и д