• тыловой район групп армий, начальником которого назначался один из командиров корпусов[257].
Во главе аппарата военной администрации на территории восточной Белоруссии (а также западной России) стоял командующий тыловым районом и охранными войсками группы армий «Центр», который одновременно подчинялся командующему группы армий «Центр» и начальнику тыла Главного командования сухопутных войск (ОКХ). По немецкой номенклатуре этот тыловой район имел 102-й порядковый номер. С июня 1941 по июль 1943 г. на этой должности находился генерал пехоты М. фон Шенкендорф, которого сменил генерал горнострелковых войск Л. Кюблер. Однако последний пробыл на этой должности недолго. Уже 10 октября его сменил генерал-лейтенант Э. фон Роткирх-унд-Трах, должность которого стала называться: командующий тыловым районом «Белоруссия»[258].
С целью осуществления всех необходимых полномочий при должности командующего тыловым районом был создан штаб. Организационно этот штаб состоял из нескольких отделов, главными из которых были: оперативный (I), разведывательный (II) и административный (VII). Через первый отдел шло управление охранными войсками данного тылового района. Через второй – подразделениями абвера.
Начальник седьмого отдела руководил военно-административными органами, которые состояли из полевых (фельдкомендатура – ФК) и местных (ортскомендатура – ОК) комендатур, наделенных всей полнотой власти в зоне своего действия. В ноябре 1941 г. полевые комендатуры размещались в крупных городах: Бобруйске (581-я), Борисове (244-я), Витебске (815-я), Могилеве (813-я), Орше (683-я), Гомеле (551-я), Климовичах (549-я). Им подчинялись 23 местных комендатуры [259]. На территории «гражданского» управления действовали следующие комендатуры: главная полевая комендатура № 392 (Минск). По вертикали ей подчинялись полевые комендатуры в Минске (ФК 812) и Барановичах (ФК 400) и местные комендатуры в Минске (ОК 650), Молодечно (ОК 812), Слуцке (ОК 343), Глубоком (ОК 339), Барановичах (ОК 264), Лиде (ОК 355) и Ганцевичах (ОК 352), контролировавшие территории всех окружных комиссариатов[260].
Полевые комендатуры создавались обычно в пределах области. Им подчинялись местные комендатуры, создаваемые в городах, районных центрах, крупных узлах железных и шоссейных дорог и местах дислокации военных гарнизонов. Полевая комендатура насчитывала от 60 до 80 человек, местные были двух видов: от 30 до 40 и от 15 до 20 человек[261]. Все комендатуры должны были выполнять две задачи: охранную и управленческую. К первой относились «обеспечение покоя» в оккупированных районах и охрана тылов действующей армии. Ко второй – создание, руководство и контроль над органами местного самоуправления, а также «мобилизация резервов» для ведения войны. Основные функции комендатур: борьба с партизанами; охрана коммуникаций, военных объектов и лагерей военнопленных; разведывательная и контрразведывательная деятельность; ведение пропаганды. Например, 581-я комендатура, дислоцировавшаяся в Бобруйске, принимала участие в операциях против партизан, вела разведку и осуществляла связь с тайной полевой полицией, поддерживала деятельность жандармерии, контролировала проведение вербовочных кампаний и изъятия хлеба, а также выполняла некоторые другие полицейские функции[262].
Для выполнения указанных функций к каждому типу комендатур прикомандировывались подразделения армейской службы порядка. На территории тылового района группы армий «Центр» они были представлены тайной полевой полицией и полевой жандармерией, выполнявшими в зоне юрисдикции военной администрации соответственно следственные и карательные мероприятия. Всего же за период с 1941-го по 1944 г. на территории восточной Белоруссии функционировало 11 полевых и 23 местных комендатуры (в целом же на территории всей Белоруссии это соотношение было таким – 18:48)[263].
В контексте обозначенной темы монографии укажем на то, что комендатуры разных уровней проводили активную политику по вербовке агентурных кадров для антипартизанской работы. На сегодняшний день не выявлено документов, подтверждающих организацию немецкими комендатурами учебных центров по подготовке агентуры, однако можно достоверно утверждать, что вербовка шпионов «на месте» (без обучения, как правило, только с кратким инструктажем. – Авт.) ими проводилась достаточно активно. В материалах по агентурной обстановке на территории СССР, подготовленных в феврале 1942 г., в разделе, касающемся немецких спецслужб, указывается: «Агентурой и контрразведкой занимаются также (кроме отделов 1с) военные комендатуры, все виды немецкой полиции и частично привлекаются немецкие и гражданские власти…Все завербованные (независимо от того, где) для агентурной работы в нашем тылу направляются в военные комендатуры»[264].
Например, руководитель оперативно-чекистской группы по Витебской области капитан госбезопасности Юрин в докладной записке от 15 июля 1942 г. сообщал, что «в бригаду Донукалова прибыли на грузовой автомашине 6 человек военнопленных красноармейцев, находившихся на службе в г. Витебске при полевой комендатуре во главе с переводчиком Волковым…». В ходе следственных мероприятий было установлено, что эти люди были направлены комендатурой Витебска в партизанские отряды со шпионскими заданиями[265]. В конце марта 1943 г. фельдкомендатурой Витебска в леса была направлена группа разведчиц с заданием: установить дислокацию, численность и вооружение партизанских отрядов[266].
В июне 1943 г. партизанским отрядом № 263 были пойманы и разоблачены две шпионки 1919 и 1924 г.р., «посланные Гомельской комендатурой в Засошевские леса для разведки. Обе расстреляны»[267]. В этом же месяце в партизанском отряде им. Ворошилова была разоблачена группа (5 человек) шпионок-террористок во главе с фельдшером отряда Капиталиной Забелиной. Все они были завербованы и направлены на задание Крупской комендатурой[268]. В конце ноября 1943 г. руководитель одной из военно-оперативных групп сообщал: «По имеющимся данным в Минск из Германии прибыло 300 агентов-разведчиков, подготовленных в специальных школах… 150 человек разосланы по Минской области с задачей проникнуть в партизанские отряды для разведывательной деятельности и террора против командного состава… Большинство агентов имеют пропуска от Минской комендатуры для беспрепятственного передвижения и справки о болезни»[269].
Среди агентов, готовившихся комендатурами к разведывательной работе в партизанских отрядах, встречаются и дети. 29 июня 1943 г. Л. Цанава в спецсообщении на имя П. Пономаренко указывал: «12 апреля сего года в Суражском районе Витебской области партизанами был задержан и передан в опергруппу НКВД Витебской области Дмитроченко Алексей Алексеевич 1934 года рождения, уроженец д. Заполье, сын полицейского. Дмитроченко рассказал, что он в конце марта месяца через свою мать, работающую у немцев поваром, был вызван в фельдкомендатуру и вместе с другим мальчиком в возрасте 12 лет по имени Леон, был направлен в район деятельности партизан с заданием установить месторасположение, численность и вооружение партизан, а также отравить колодцы в деревнях, где расположены партизанские отряды. Для этой цели мальчикам немцы дали отравляющие вещества»[270].
Представляется важным отметить, что комендатуры всех уровней играли роль «принимающей стороны», то есть в процессе выполнения задания или после его окончания разведывательные данные от агента должны были поступать именно в комендатуры, так как они или их филиалы, размещались в небольших населенных пунктах. Сами агенты также должны были возвращаться с заданий через комендатуры [271]. Кроме того, комендатуры различных уровней курировали вопросы засылки агентуры в партизанские соединения из опорных пунктов и гарнизонов[272].
Согласно приказу Гитлера от 17 июля 1941 г. «полицейская охрана вновь оккупированных восточных областей возлагается на рейхсфюрера СС и начальника полиции Германии» Г. Гиммлера. Последний назначал главных фюреров СС и полиции, которые являлись высшими полицейскими чиновниками в рейхскомиссариатах или, по согласованию с военной администрацией, в тыловых районах групп армий[273]. Хотя фюреры СС и полиции формально подчинялись рейхскомиссарам или находились в оперативном подчинении у командующих тыловыми районами групп армий, реальную власть над ними имел только Гиммлер. Это означало, что полицейские структуры действовали параллельно и в равных правах, с гражданской и военной администрациями.
С 29 июня 1941 г. главным фюрером СС и полиции на территории рейхскомиссариата «Остланд» и в тыловом районе группы армий «Север» являлся СС-группенфюрер и генерал полиции X.-А. Прютцманн, которого сменил СС-обергруппенфюрер и генерал полиции Ф. Еккельн.
В генеральных округах, входивших в состав рейхскомиссариата, ему подчинялись местные фюреры СС и полиции. В генеральном округе «Белоруссия» эту должность занимал СС-группенфюрер Я. Шпорренберг (с 21 июля по 14 августа 1941 г.). После Шпорренберга должность занимали: СС-бригадефюрер и генерал-майор полиции К. Ценнер (14 августа 1941 – 22 мая 1942 г.); СС-оберфюрер К. Шэфер (22 мая – 21 июля 1942 г.); СС-бригадефюрер и генерал-майор полиции К. фон Готтберг (21 июля – 22 сентября 1942 г.); СС-оберфюрер и полковник охранной полиции В. Шиман (21 июля 1942 г. – 15 июля 1943 г.) и СС-штандартенфюрер Э. Эрлингер (6 сентября 1943 – 1 апреля 1944 г.). Аппарат каждого фюрера СС и полиции в целом копировал полицейские структуры Германии. Организационно ему подчинялись: