«Только в одном отряде Райцева обнаружено пять человек «партизан», подосланных немецкой разведкой с задачей разлагать партизанские отряды изнутри, доносить о намерениях партизан, а в нужную минуту выдать местоположение партизан. Все эти факты свидетельствуют о притуплении бдительности командиров и политработников…»[490] О подобной ситуации свидетельствовал в июле 1942 г. и руководитель оперативно-чекистских групп по Витебской области капитан государственной безопасности Юрин: «Недостатком в работе бригад также является прием в партизанские отряды совершенно непроверенных лиц, что дает возможность германской разведке свободно засылать своих агентов для разложения отрядов и сбора о них данных о боевом и численном составе и местах расположения»[491]. Ситуация в бригаде кардинально не изменилась и в июне 1942 г. Об этом свидетельствовал нарком внутренних дел БССР Л. Цанава: «Проникновению в партизанские отряды вражеских элементов способствует также укоренившаяся практика в бригаде Шмырева – принимать в бригаду без достаточной проверки выходцев с оккупированной врагом территории и перебежчиков»[492]. Начальник разведотдела группы партизанских отрядов Калининского фронта капитан Степанов отмечал: «Возможность проникновения в партизанские отряды агентов германской разведки облегчается тем, что командиры партизанских отрядов охотно принимают всякого явившегося без элементарной предварительной проверки. Погоня за «количественным ростом» партизанских отрядов отодвигает на задний план соображения о безопасности отряда»[493].
В сентябре 1942 г. начальник Западного штаба партизанского движения Д. Попов предупреждал командиров и комиссаров партизанских бригад о том, что «имеет место факт появления в партизанских отрядах представителей различных организаций, не причастных к партизан – скому движению, которые, действуя от имени советских органов, выступают в отрядах с различного рода обещаниями, навязывая командованию авантюрные оперативно-тактические планы. Помимо того, эти представители подчас растаскивают трофейное имущество отрядов…»[494]Таким путем проникала в отряды и агентура противника. С октября 1942 г. в архивных документах можно встретить данные о том, что немецкая агентура из партизанских соединений пытается проникнуть и обосноваться в штабах партизанского движения в Москве (БШПД и ЦШПД). Так, в приказе начальника ЦШПД П. Пономаренко № 0052 от 14 октября 1942 г. указывалось, что «…За последнее время в Москве появляется большое количество людей, прибывающих из партизанских отрядов. Подавляющее большинство этих людей является в ЦШПД и другие учреждения без вызова, без разрешения на приезд, а часто и без каких-либо документов, удостоверяющих их личность и цель приезда… В этом большом потоке людей, посылаемых без должной проверки, могут проникать самозванцы, дезертиры с фронта партизанской борьбы и другие вредные элементы. Уже есть случаи, когда некоторые из прибывших людей были разоблачены как агенты врага…» [495]. Аналогичные примеры имеются и в отношении БШПД[496].
Кроме того, немецкие спецслужбы стремились скомпрометировать руководящий состав партизанского движения в глазах мирных жителей. Разговаривая с жителями, говорят: «…вы надеетесь на ваших руководителей партизан – комбригов дядю Васю, дядю Колю, а это – наши люди, они нам продались за большую сумму денег и часто летают на самолетах к нам в Минск»[497].
Практиковалась засылка агентуры в партизанские формирования под видом разведгрупп Генерального штаба РККА, а также различных десантов. Недостаточное количество средств связи в партизанских соединениях[498] не позволяло оперативно получать ответы на запросы по засылаемым с «большой земли» группам и десантам. Нередко это приводило к конфликтным ситуациям между партизанами и настоящими разведгруппами. В советские районы Гомельской области немцы забросили в партизанские районы группы предателей. Одна из них (под командованием агента-гестаповца Шпака) была разоблачена. Эти группы должны были действовать под видом засланных по линии разведуправления РККА. Шпак показал, что получил «задание гестапо проникнуть в отряд, отравить личный состав отряда, выяснить местоположение партизанских формирований и убежать. У арестованных отобрали большое количество отравляющих веществ» [499].
В радиограмме № 975–701 от 14 февраля 1943 г. сообщалось, что «в целях уничтожения партизанских отрядов немцы практикуют высадку в партизанские лагеря десантов из предателей, одетых в нашу форму. Примите надлежащие меры охраны, организации пропускной системы в местах дислокации»[500].
В 1943 г. «партизанский фактор» в оккупационной политике нацистов еще более возрос. Успешная и своевременная централизация движения, количественный и качественный рост формирований, материальная поддержка «большой земли» – все это остро ставило вопрос об активном противодействии «лесным солдатам». На совещании высшего руководства Генерального округа «Белоруссия», состоявшемся 8—10 апреля 1943 г., начальник службы безопасности в Минске оберштурмбанфюрер СС Э. Штраух отмечал: «…Я считаю, что партизанское движение нельзя недооценивать. И, прежде всего, нельзя проводить никаких мероприятий спонтанно. То, что банды в настоящий момент сильнее нас и наносят ущерб – это факт, но, тем не менее, нельзя принимать поспешные решения… Разведка у банд налажена лучше, чем у нас… Нам нужно противопоставить противнику такую же, если не лучшую разведывательную службу»[501].
С целью сбора разведданных о партизанских формированиях немецкое командование массово направляло агентуру в близлежащие деревни и хутора. Сотрудник особого отдела бригады «Старика» Яков Кондыба в апреле 1943 г. рассказывал о методах работы немецкой разведки следующее: «Борисовское и Смолевичское гестапо вербует местное население данных районов с задачей – ходить по деревням, в которых находиться по несколько дней и выявлять, в какую деревню и в какой дом приходят партизаны… В случае, если представиться возможность встретиться с партизанами, стараться завязать с ними разговор и проникнуть в отряд. Причем, для того, чтобы иметь больше доверия среди партизан, обязательно оперируют тем, что они находились под арестом и были избиты немецким гестапо, показывая следы избиения на их теле. Затем возвращаются в гестапо. Время на задание – неограниченное»[502]. Командир партизанского отряда Шемякин в одном из отчетов сообщал, что для связи с такой агентурой обычно дают явки в деревнях, расположенных поблизости, мимо которых часто ездят партизаны на диверсионные и продовольственные операции. В деревнях, окружающих лесные массивы, «гестаповцами насаждается агентура, освещающая передвижение партизан по маршрутам и в целом ряде случаев просачивающаяся в партизанские соединения» [503].
Вот что о методах засылки агентуры противника рассказал командир бригады им. Флегонтова Евгений Филипских: «Немцы маскируют своих агентов таким образом: зачастую в деревнях, расположенных недалеко от отрядов, можно встретить людей, которые ходят в течение 2–3 дней якобы в поисках пропавших людей или же коров. Эти люди снабжены фальшивыми документами. При детальном выяснении они оказываются агентами гестапо»[504]. Часто агенты легендировались под работников различных профессий. Например, в декабре 1943 г. из местечка Славное «гестапо направило группу шпионов в гражданской одежде», которые действовали по 2–3 человека, работая стекольщиками в деревнях. В их задачу входило выявление лиц, связанных с партизанами, и изучение настроения населения[505].
Отметим, что ЦШПД и БШПД были прекрасно осведомлены о деятельности немецких спецслужб по вопросу организации секретных школ и подготовке агентуры. 24 октября 1942 г. Центральный штаб направил в республиканские и региональные штабы партизанского движения примерную схему составления разведывательной сводки, в которой, помимо прочего необходимо было отражать следующие вопросы: «…13. Где и какие школы открыты немцами по подготовке агентуры для переброски в наш тыл, и какие задачи стоят перед подготовляемой агентурой…14. Где и когда немцами готовятся отряды или отдельные агенты для переброски и способ переброски»[506]. В конце октября 1943 г. БШПД получил из Центрального штаба указание следующего содержания: «Просим шифром запросить все вверенные вам партизанские отряды о наличии по Белоруссии школ гестапо, их места дислокации, численный состав, кого из каких школ выпускают… Из освобожденных Красной Армией районов Орши, Брянска, Смоленска, Рославля, Унечи и др. немцы школы гестапо передислоцируют в районы Белоруссии. Дайте задание установить их местонахождение и перегруппировку. Учитывая исключительную важность этого вопроса задание просим взять на контроль и немедленно ставить нас в известность» [507].
В декабре 1943 г. в указаниях, поступивших из ЦШПД на имя начальника БШПД П. Калинина, сообщалось, что «из партизанских отрядов поступают агентурные данные и показания разоблаченных агентов гестапо, что немцы усиленно вербуют и обучают в школах большое количество своей агентуры с целью засылки