в наши тылы, проникновения в части Красной Армии и внедрения в партизанские отряды для ведения разведки, совершения диверсий на коммуникациях и террористических актов… Для успешного розыска вражеских разведчиков, переброшенных в наши тылы и партизанские отряды, просим дать указания командирам вверенных вам партизанских отрядов… добиваться получения на переброшенную агентуру, или внедренную в партизанские отряды подробных сведений с указанием: а) полных установочных данных; б) характеризующих данные агента и его предметы; в) район предполагаемой деятельности агента и его связи»[508]. В свою очередь, БШПД разослал аналогичное указания в партизанские соединения Белоруссии.
Приведем фрагмент из справки «О засланной и разоблаченной агентуре гестапо в партизанских отрядах Минской и Брестской областях БССР и о школах гестапо», которую подготовил старший помощник начальника разведотдела БШПД Н. Косой. В ней сообщалось, что «по неполным и сугубо ориентированным данным заслано в партизанские отряды и бригады агентов по Минской области – 900, из них разоблачено – 296». Далее приводились данные о деятельности немецких спецшкол в Минске, Борисове, Слуцке и Бресте, а также краткосрочных разведывательных курсах в Семежево, Уречье, Любани и Старых Дорогах[509].
Продолжая работу по борьбе с партизанским движением, немецкие спецслужбы изобретали все новые способы внедрения в отряды. Например, активно привлекались бывшие партизаны, захваченные в плен или добровольно сдавшиеся противнику. Причем такая работа начала вестись еще в 1941 г. Так, в октябре 1941 г. из Махновичского партизанского отряда ночью с поста сбежали 2 партизана, а на следующее утро «привели больше полка немцев (пехоты и кавалерии), которые окружили отряд и начали его обстреливать. Партизаны, застигнутые врасплох, разбежались»[510].
В период карательной экспедиции немцев в Бегомльском районе (май-июнь 1943 г.) были случаи перехода добровольно и с оружием в руках партизан на сторону противника. Например, 5 партизан из бригады «Железняк» выкрали секретный приказ, продовольствие, боеприпасы и тяжелое оружие и перебежали к нацистам. При переходе «добровольческой» бригады В. Родионова на сторону партизан вся группа «перебежчиков» была возвращена в бригаду, где они были расстреляны как предатели Родины[511].
Начальник оперативного отдела одной из дивизий 4-й ударной армии в апреле 1943 г. сообщил начальнику Калининского штаба партизанского движения данные о том, что «бригада Дьячкова стоит в Веречинских лесах. Огромное количество его партизан перешло в полицию. Своих солдат немцы одевают в форму партизан и вместе с перешедшими партизанами-предателями, направляют в леса уничтожать партизанские и другие группы. Так как партизан бригады Дьячкова знают очень многие партизаны и группы воинских частей (через бригаду Дьячкова, как располагающуюся у линии фронта проходили все группы, переходящие за линию фронта), то предатели беспрепятственно проникали в среду партизан»[512].
В ноябре 1943 г. БШПД разослал в партизанские формирования информацию о том, что на центральном участке фронта в отряды «лесных солдат» направлено 10 агентов, из которых 6 – бывшие партизаны, в том числе 4 женщины[513]. Например, в партизанском полку под командованием Садчикова был разоблачен агент Сергеев. Оказалось, что он был командиром одного из партизанских отрядов и в начале 1943 г. раненым попал в плен. У немцев ему оказали медицинскую помощь, и впоследствии, он был завербован одним из разведорганов в Витебске. Сергееву устроили ложный побег и дали задание внедриться в партизанское соединение, в котором он раньше служил. Он должен был войти в доверие к командованию и получить подробные сведения о дислокации партизанских соединений, вооружении и командовании[514]. «Бывший партизан» практически сразу был выявлен и разоблачен.
На протяжении 1943–1944 гг. одним из самых распространенных методов засылки агентуры было использование активных коллаборантов: полицейских, «восточников», «народников» и солдат РОА. Например, осенью 1943 г. в партизанской бригаде «Народных мстителей» была разоблачена большая группа народников, направленных из одного из украинских полицейских батальонов[515].
Замкомандира по разведке 8-й Рогачевской партизанской бригады Н. Власович отмечал наличие большого числа в партизанских отрядах выходцев из РОА, бывших полицейских и «народников»[516]. Он указывал, что «особенно большой приток их начался после июльского наступления Красной Армии в 1943 г., когда немцы понесли поражение под Курском и Орлом и отступали к Гомелю»[517].
В октябре 1943 г. начальник оперативно-чекистской группы при Могилевском обкоме Стельмах сообщал о том, что в отряд «25 лет Октября» прибыла группа из трех перебежчиков, окончивших одну из секретных школ немецких спецслужб. Они сообщили, что «подготовленные шпионы в отряды внедряются: путем «добровольно» перешедших на сторону партизан из войск РОА, «беженцев» из немецкого плена, «скрывающихся» от преследования немцев и т. п. Направляя таким образом в партизанские отряды свою агентуру, немцы ставят ей задачу:
а) Войти в доверие командования и установить: дислокацию отрядов, численный состав, вооружение, имеет ли связь отряд с Москвой, какое задание отряд получает, кто командует отрядом и где имеет отряд свою агентуру. По получении таких материалов агент обязан проситься у командования на выход в разведку или с другим поручением и после чего бежать к гестапо.
б) Посылая в отряды террористов-боевиков немцы снабжают их отравляющими веществами, ставя своей целью отравление воды и пищи, снабжение отряда отравленным спиртом, табаком, папиросами, посредством чего шпионы и совершают теракты, как над командно-политическим составом, так и рядовыми бойцами отряда». Агенты сообщили данные о лагерях, где велась подготовка агентов, а также установочные данные на 14 засланных шпионов»[518].
Помощник заместителя командира по разведке партизанской бригады «Разгром» Качан в 1944 г. сообщал, что немецкая контрразведка засылает в партизанские зоны разведчиков из числа солдат РОА, полиции и военнопленных для проведения глубокой разведки, совершения диверсионно-террористических актов по отношению к отдельным группам партизан и командного состава и для захвата партизан в плен. На руках агенты «имеют документы: командировочные удостоверения от имени партизанской бригады «Смерть фашизму», отпечатанные типографским способом»[519]. В отчете уполномоченного районного отдела НКВД при Червеньском подпольном РККП(б)Б по агентурно-разведывательной деятельности и борьбе со шпионажем за I квартал 1944 г. сообщалось о разоблачении целого ряда агентов-власовцев, засланных в партизанские формирования[520].
Немецкое командование прекрасно понимало ненадежность «восточных» частей и осознавало, что партизанская разведка будет проводить активную работу по внедрению своей агентуры и последующему разложению. В ряде документов, касающихся «добровольческих» формирований, отмечается, что «в результате ускоренного формирования Восточных частей увеличивается опасность того, что в эти части могут быть приняты подозрительные элементы. Проверка с помощью контрразведки показала, что враг направляет большое количество агентов в Восточные части. В Восточные части проникают агенты с целью шпионажа, саботажа и для внутреннего разложения армии… Показания захваченных агентов и практика указывает на то, что количество агентов противника, действующих против восточных частей непрерывно увеличивается»[521].
Спецслужбы противника также использовали этот фактор в своей работе. Они производили ложные разоружения «добровольческих» и полицейских формирований, а агентов направляли в соединения партизан под видом бежавших от ареста. Например, в начале 1944 г. помощник командира по разведке партизанской бригады «Пламя» сообщал своему руководству о том, что, по агентурным данным, в гарнизонах Червень, Пуховичи, Марьина Горка в последнее время происходило разоружение полицейских, якобы за связь с партизанами. На самом деле эти полицейские заранее прошли необходимую подготовку и должны были быть засланы в партизанские отряды под предлогом преследования от немецких властей. Целями их внедрения в отряд были шпионаж и диверсии[522]. Заместитель командира по разведке Кировского партизанского соединения Марченко в одном из отчетов указывал на следующую практику внедрения в партизанские отряды: «Немцы, узнав о том, что готовится группа 10–15 человек изменников или полиции перейти в партизанский отряд не арестовывают группу, а вливают в эту группу своих агентов с целью узнать их намерение и способы ухода к партизанам, даже допускают уносить оружие в партизанские отряды». В дальнейшем внедренные агенты должны были оговаривать инициаторов перехода к партизанам и добиваться их ареста и расстрела [523].
В некоторых партизанских формированиях контрразведчики были специально сориентированы на активное выявление агентуры из числа вышеназванных категорий. Начальник особого отдела партизанской бригады им. Сталина Парафенюк в своих указаниях отмечал: «Категорически требую тщательно поверять каждого вновь прибывающего человека в отряд, а в особенности прибывающих из украинских батальонов, полицейских гарнизонов, пленных, прибывающих из Германии, а также прибывающих в одиночку… На прибывающих подробно протоколировать установочные и демографические данные, судимость, подвергался ли он или родственники аресту НКВД. Особенно подробно зафиксировать деятельность со времени оккупации фашистами данной местности, или с момента нахождения в плену»