С началом наступления Красной армии и освобождения оккупированных территорий немецкая разведка начинает активно использовать свою агентуру под видом беженцев, возвращающихся в свои дома или разыскивающих своих родных и близких [525]. Разведчики Щучинского партизанского межрайцентра предупреждали своих коллег о том, что «все пребывающие с востока беженцы или состоят на услужении СД, или помогают добровольно. Потому надо очень осторожно относиться к нищим и разыскивающим свои семьи восточников, эвакуированных из прифронтовой зоны»[526].
В Отчете о работе разведки и контрразведки бригады им. Пономаренко отмечалось: «Мирное население, вывезенное из Орловской области Каминским нашло убежище в партизанской зоне. Тогда немцы под видом эвакуированных начали засылать шпионов, диверсантов и террористов в партизанскую зону. В ноябре 1943 г. нам удалось выявить, а в последствии – разоблачить шпионку-вербовщицу Лидию Теремкову. Теремкова Л. И. была завербована в июне 1942 г. немецким гестапо в Брасовском районе Орловской области… В сентябре 1943 г. Теремкова была переброшена в г. Лепель, где получила задание пробраться под видом беженки в Ушачский район, где обосноваться на жительство и заняться вербовкой в агентурно-диверсионную сеть». Шпионка проникла в партизанскую зону, где быстро познакомилась с командиром роты Акимовым, который ранее служил в РОА. Теремкова быстро добилась сожительства с ним для использования его служебного положения и одновременно занялась вербовкой. Она успела завербовать 3 партизан и пыталась устроить их на работу в пищеблок с целью отравления остальных, однако все агенты были разоблачены[527].
Кроме вышеназванных партизанской контрразведкой было выявлено еще несколько способов засылки немецкой агентуры. Приведем фрагмент одного из документов, в котором они детально описываются: «Первый метод засылки в отряды заключается в том, что в одном отряде добровольческой армии заподозрило немецкое командование переход на сторону партизан. Это сообщается в гестапо, оттуда прибывает агент, якобы для лагерей военнопленных для поступления в народную армию. Там он проявляет недовольство к немецким оккупантам и этим самым сближается с той группой. Там он усиленно агитирует за уход к партизанам, а в тоже время получает указания от гестапо. Потом он уходит с добровольцами в партизаны…
Второй метод заключается в том, что в данный партизанский район засылают беженцев. С этими беженцами засылают агентов гестапо, даже семейных и с детьми. Они живут, начинают встречать партизан, начинают им сочувствовать и жаловаться на свою судьбу. Может быть и выпивка, во время которой партизан может рассказать об отряде. Или даже агент гестапо замечает, к какому селянину больше заходят партизаны. Здесь он ищет знакомство с этим человеком, якобы хочет быть агентом партизан.
Третий метод заключается в том, что засылаются агенты на заводы и фабрики, где они стараются связаться с агентами партизан и очень много таких людей связываются с агентами партизан и следят, которые хотят уйти от немцев. В одно прекрасное время назначается сбор для ухода в партизаны. Тогда агент получает задание гестапо или уйти с ними, если эта группа небольшая, или их на месте арестовывают вместе с проводником.
Четвертый способ – это засылаются немцы во время блокировок, или до блокировок партизанских отрядов[528]. Засылается большинство группами, а после в том месте, где была блокировка, становится немецкая часть.
Пятый способ – исключительно в городе. Вербуют местных агентов, в особенности тех, кто имеет ларьки, пивные, закусочные[529]. Здесь они прислушиваются к разговорам пьяных людей, начинают предлагать выпить и подталкивают разговор на партизан. Если этот человек поддается, то с ним заводят дальнейшее знакомство и в дальнейшем выявляют агентов партизан.
Шестой способ – агенты гестапо ходят в театры и кино, станции базара, танцы и прислушиваются к разговорам окружающих людей»[530].
Имелись случаи, когда германские агенты организовывали в партизанском соединении крупные и разветвленные резидентуры. Например, в I квартале 1944 г. в партизанской бригаде «Разгром» была «вскрыта диверсионно-разведывательно-террористическая группа в количестве 9 человек, выпущенная Борисовским отделением гестапо, в числе которых резидентами были: врач отряда «Мститель» Евгений Сторжинский, партизан отряда «Мститель», бывший бургомистр Пересадской волости Борисовского района Михаил Сермяжко». У них на связи были несколько агентов, проживавших в близлежащих деревнях, выполнявших роль курьеров, а также один из врачей амбулатории в Борисове. Кроме того, в этом же отряде работали 5 шпионов-партизан. Следственным путем было установлено, что в задачу данной группы входило: «вербовка и насаждение своей агентуры в партизанских отрядах, разведывательная работа, отравление партизан, бактериологическая борьба против партизан – прививки женщинам-девушкам, мужчинам венерических заболеваний, распространение тифа в отряде и окружающих деревнях»[531].
В 1-й Минской партизанкой бригаде был выявлен ряд случаев, когда агентура противника пыталась проникнуть в партизанское соединение под видом жителей гражданских лагерей. Для предотвращения такой деятельности командованием бригады были введены специальные удостоверения для гражданского населения, проживающего на территории лагеря, которые являлись своеобразным пропуском [532]. Кроме того, практиковалось внедрение агентуры в партизанские соединения под видом мирных лиц и беженцев в момент выхода партизан на большую землю. Так, к одному из отрядов «лесных солдат», выходившему в тыл с территории БССР, в пути присоединилась «агент в юбке» М. – по национальности полька, и перешла на советскую территорию. Расследованием было установлено, что «ей без особого труда удалось вступить в партизанский отряд, так как за ней начали ухаживать командиры»[533].
Немецкие спецслужбы часто «комбинировали» состав шпионских групп. Например, к завербованному шпиону могли «прикреплять» кого-либо из членов семьи партизана. Иногда даже создавали все условия для более тесных отношений между ними (вплоть до вступления в брак). Такой подход позволял легче внедриться в соединения партизан[534].
Еще один способ выявления вражеской агентуры успешно применялся в партизанской бригаде им. Чкалова. Вот как его описал начальник особого отдела бригады Зухба: «В целях ограждения бригады от шпионов, террористов и прочих врагов, засылаемых немецкими властями и расширения партизанского движения, была организована при бригаде с дислокацией в отдаленной местности резервно-фильтровочная группа, куда поступали новобранцы из местного населения, из военнопленных, проживавших у крестьян евреев, бежавших из гетто. В этой группе тщательно проверялись все без исключения по линии особых отделов, после чего ими пополнялись ряды бригады… В результате профилактических мероприятий… особый отдел сумел выявить и уничтожить 136 немецких шпионов, террористов, изменников, предателей и других социально-опасных элементов»[535].
После того, как стратегическое положение на Восточном фронте стало меняться в пользу СССР, а поражение Германии стало лишь вопросом времени, немецкие спецслужбы стали массово готовить агентуру для «оседания» на освобождаемых Красной армией территориях. Так, в ноябре 1943 г. в Минск из Германии прибыл эшелон с русскими военнопленными в количестве 300 человек. Захваченный партизанами из этого числа военнопленных Яков Моногаров показал, что все они окончили специальные разведывательные школы в Кёльне, Штутгарте и др., после чего были направлены в Белоруссию для разведывательной и террористической работы. Часть агентуры должна была засылаться в тыл СССР, а другая часть – наиболее надежные и проверенные агенты – «получила задание осесть в прифронтовых районах и начать свою деятельность с отступлением немцев и занятия территории Красной Армией. Их задача организовать террор и диверсии на советской территории, для чего им предоставлено право производить вербовки новых лиц, зарекомендовавших себя сторонниками немцев»[536]. Помощник уполномоченного ЦККП(б)Б по Барановичской области подполковник госбезопасности Донской также сообщал, что «в целях глубокой разведки противник готовит массовую агентуру для насаждения на послевоенный период в оставляемых немцами областях и для проникновения в глубокий тыл СССР» [537].
Очень часто выявление и разоблачение такой агентуры осуществлялось уже после освобождения территории БССР. Так, 7 июля 1944 г. солдаты 8-й роты 264-го стрелкового полка под руководством лейтенанта Кукла, проводя операцию в районе с. Заполье, установили, что под видом населения, идущего с оккупированных территорий к месту жительства, по дороге следуют агенты врага, завербованные немецкой разведкой и направленные в советский тыл для шпионажа[538]. По данным белорусского историка А. М. Литвина, только в 1945 г. на территории БССР всеми видами нарядов «было задержано 106814 человек, среди них: подозреваемых в шпионаже – 25, диверсантов-парашютистов – 8»[539].
В заключение рассмотрим вопрос комплексного использования немецкой агентуры в противопартизанской деятельности оккупантов. А именно – подготовку и засылку в партизанские формирования Белоруссии немецких разведчиков и диверсантов накануне и в период проведения карательных операций. В годы Великой Отечественной войны нацисты провели на территории Белоруссии более 140 крупных акций, направленных на уничтожение партизанских формирований и местного населения, захват рабочей силы и тотальное ограбление. Эти акции имели различный эффект: какие-то приводили к разгрому партизанских формирований (например, «Герман», «Котбус», «Корморан»), другие значительного урона партизанам не наносили, и тогда все силы карателей направлялись на гражданское население.