[604]. Матерый агент, прошедший обучение в немецкой спецшколе в Гатчине и на курсах в Минске (по другим данным в Риге), он был связным, вербовщиком и провокатором[605]. При его активном участии были разоблачена деятельность подпольной группы в Бобруйске и арестовано более 60 советских активистов [606].
Остановимся более подробно на деятельности Пигулевского по организации лжепартизанских соединений. В апреле 1943 г. его вызвали в Минск на прием к И. Федеру[607], где поручили первое серьезное задание – подготовку крупного ложного партизанского отряда. Для этого Пигулевскому было поручено связаться с партизанами, получить от их руководства разрешение на организацию отряда, завести знакомство с советски настроенными людьми и вести среди них советскую пропаганду. На последовавшем инструктаже Пигулевскому сообщили, что лжеотряд должен быть подвижным, а вопросы пополнения будут решаться через агентуру гестапо, выделенную из «добровольческих» формирований и гражданских агентов. Перед лжепартизанским отрядам были поставлены следующие задачи:
«а. Явиться сборным пунктом агентуры немецкой разведки для сохранения основного ядра будущих проектируемых разведчиков в советский тыл на случай отхода немецких войск.
б. Для конспирации отряд должен был вести незначительные боевые действия.
в. Основные кадры агентов гестапо, находясь в ложном партизанском отряде, в процессе своей работы должны были завоевать доверие и авторитет среди старых и проверенных партизан с тем, чтобы быть в глубокой конспирации.
г. В случае продвижения немецкой армии весной-летом 1943 г. в глубь Советского Союза, партизанский отряд должен принять в свои ряды под видом массового бегства в партизаны добровольцев Власова с задачей разгромить партизанские соединения мощным кулаком»[608].
В районе г. Узда к этому времени была создана база (пересылочный пункт) для ложного отряда, а гестапо организовало так называемый «Главный партизанский штаб», который руководил засылкой агентуры в партизанские формирования и подготовкой ложных партизанских отрядов с задачей борьбы с партизанами и компрометации «народных мстителей» путем грабежей, насилия над мирным населением. Предполагалось снабдить это ложное соединение даже несколькими танкетками [609]. Такие же пересылочные пункты были организованы в районе г. Минска на территории совхоза (12 км от Минска по Смоленскому шоссе), а второй – в Бобруйске под командованием командира отделения добровольческой роты капитана Ефимова. При этой же роте была организована специальная подготовка агентов гестапо из числа добровольцев[610]. Обратим внимание на то, что в период подготовительной работы Николай Пигулевский имел консультации и встречи с В.В. Гиль-Родионовым – командиром 1-й русской национальной бригады СС, перешедшим впоследствии на сторону партизан[611]. Реализации намеченных планов помешали раскрытие и арест Пигулевского.
Второй эпизод связан с деятельностью, наверное, самого известного лжепартизанского соединения Великой Отечественной войны – отряда «Свободные».
Во всяком случае, в историографии именно об этом псевдоотряде имеется наибольшее количество упоминаний[612].
Одним из центров подготовки лжепартизанских соединений был город Смоленск. С ноября 1941-го по сентябрь 1943 г. в Смоленске дислоцировалась абверкоманда-203, которая проводила большую работу по созданию подобных соединений. Местом подготовки лжепартизанских отрядов была выбрана Смоленская разведывательно-диверсионная школа, созданная в декабре 1941 г. и имевшая условное обозначение «Лагерь МТС». Первоначально школа готовила агентов для организации повстанческого движения в тылу Советского Союза, а также проводила карательные операции против советских партизан [613]. В дальнейшем стала специализироваться на подготовке агентов для внедрения в партизанские соединения с целью ведения разведки и совершения диверсионных актов против командного состава[614].
С весны 1943 г. на территории «Лагеря МТС» начинается подготовка сразу нескольких крупных лжепартизанских отрядов. Инициатором их организации был руководитель абвергруппы-210 капитан абвера Макс Бухгольц. В качестве наиболее эффективного метода он предлагал взять курс на завоевание симпатий местного населения и одновременно – на разложение партизанских отрядов и уничтожение их руководства. Эти задачи могли быть, по мнению Бухгольца, выполнены лжепартизанскими отрядами – «зелеными бандами», изначальная стадия работы которых – «дружба» с населением и партизанами. Необходимо отметить, что данная тактика имела свои особенности. Во-первых, новые лжепартизанские соединения были достаточно крупными (30—100 человек), в то время как обычные отряды состояли обычно из 5—20 бойцов. Во-вторых, «зеленые банды» не должны были заниматься грабежом, уничтожением и насилием. Им необходимо были завести хорошие отношения с местным населением и партизанами, влиться в состав последних, а далее – заниматься разложением, провокациями и диверсиями.
Тренировочный лагерь и казармы были размещены в д. Горяны недалеко от Смоленска. Людей набирали из окрестных деревень – Масолово, Горяны, Трубачево, Шабаново и др. Значительная часть будущих лжепартизан вербовалась из числа военнопленных и местной молодежи. В своих показаниях один из вербовщиков и сотрудников абвера Р. Киршфельд указывал, что «возраст личного состава подразделения 17–19 лет (до 60 %). Национальный состав: русские, украинцы, татары, казахи и частично азербайджанцы»[615].
Подборкой кандидатов занимался лейтенант Бухгольц (родной брат капитана Макса Бухгольца. – Авт.). Каждый член отряда проходил собеседование с сотрудником разведки зондерфюрером Александром Мюллером, который специализировался на вербовке и изучении личного состава. Выяснялись во всех подробностях биографические сведения будущего «партизана», его вызывали на «откровенный разговор», перепроверяли сведения через провокаторов, коллег и доносчиков. Все данные перепроверялись на предмет идентичности и точности. У каждого курсанта бралась детальная автобиография с подробными данными обо всех родственниках, кроме того, у каждого были взяты фотокарточки и сняты отпечатки пальцев[616].
С середины мая начались практическая подготовка. Занятия проходили ежедневно по 6–8 часов, кроме воскресенья. Преподавалось четыре дисциплины: тактика борьбы с партизанами, огневая подготовка, топография и строевая подготовка. Несколько раз в подразделение приезжал капитан Бухгольц для контроля за подготовкой, а один раз на занятия приехал начальник штаба группы армий «Центр» генерал-лейтенант Ганс Кребс. Это говорит о том, что данный проект (план) был известен на самом высоком уровне и его судьба была небезразлична высшему немецкому командованию.
Организация подразделений была построена по военному образцу. Крупные отряды (80—100 человек) считались ротами и делились на взводы. Небольшие отряды считались взводами. Во главе отрядов (взводов и рот) были поставлены советские кадровые офицеры, завербованные из числа военнопленных. Вместе с тем, в каждом отряде находилось по 1–2 немецких сотрудника (переводчик, интендант, адъютант и т. д.), которые являлись сотрудниками абвера и осуществляли наблюдение за подразделением.
Большое внимание в подготовке отряда отводилась моральному состоянию бойцов и офицеров. Для поднятия авторитета русских командиров подразделения действовало правило, что немецким представителям в отряде категорически запрещалось кого-либо наказывать. Если же немецы считали, что необходимо применить какие-либо санкции, то они этого требовали от командира роты (русского), а если он не применял – докладывали Бухгольцу.
На одном из допросов унтер-офицер абвера Р. Киршфельд указывал: «Устраивались вечера спайки. Для этого один раз в месяц весь личный состав роты собирается в клубе, там же устраивают коллективное пение разных русских песен, а в процессе самого вечера устраивают бесплатный ужин, обязательно с выпивкой по 150–200 грамм водки. Давались сигареты. Ни в коем случае не разрешалось присутствовать солдатам и офицерам других рот. Подобные вечера устраивались для офицеров и отдельно для младших командиров, но уже не по-ротно, а гарнизонные. Разрешали устраивать даже вечеринки с выпивкой в деревнях с местным населением. Демонстрировались кинокартины и читали разную немецкую литературу, где изучали народ и воспитывали солдат в фашистском духе»[617].
Важной частью подготовки отрядов было составление легенды. Для каждого лжепартизанского отряда составлялась правдоподобная и продуманная история. Так, для лжепартизанского отдяда П. Цымая, который должен был действовать на территории Витебской области, «была построена легенда на основе «зеленых банд», действовавших с 1941 по 1943 гг. в Литовской ССР. Она сводилась к следующему: отряд до прихода в Городокский район действовал в Литве. Он был организован в августе 1941 г. из военнопленных, окруженцев, литовцев и поляков, недовольных советской и немецкой властью. В 1942 г. численность отряда достигла 7,5 тысяч человек. Эта банда на протяжении 1942–1943 гг. наносила много потерь немцам. В связи с этим, немецкое командование в 1943 г. провело ряд операций против «зеленой банды». В результате часть банды была уничтожена, а вторая часть сумела уйти с оружием в руках в район Волковыска, а оттуда в восточные районы Витебской области»