[714] после жестоких издевательств повесили»[715].
Усилиями чекистов и партизанских разведчиков удалось установить, что только в 1943 г. из немецких спецшкол, по неполным данным, было выпущено: группа агентов около 70 человек обоего пола из школ в Вилейке (ориентировочно январь 1943 г.)[716]; курс женщин-агентов из Бобруйска (март 1943 г., количество неизвестно) [717]; 60 женщин из Борисова (май 1943 г.)[718]; 200 агентов, в том числе женщины, из Слонима (май 1943 г.)[719]; около 20 шпионов-агитаторов женского пола из м. Лесное около Баранович (май-июнь 1943 г.)[720]; около 100 агентов (женщин и мужчин) из Полоцка (июнь-июль 1943 г.)[721]; около 35 агентов (большинство женщины) из Осипович (ноябрь 1943 г.)[722]; группа из 100 агентов-женщин – беженок из Орловской области выпущена из Минска (ноябрь 1943 г.)[723]; около 50 агентов обоего пола из Борисова (конец 1943 г.)[724].
Заброска «агентов в юбках» в партизанские отряды в 1944 г. активно продолжалась. В самом начале 1944 г. в партизанской бригаде им. Щорса были разоблачены две женщины – Анна Моисеевна Фрейдлина и Мария Свиридкина, которые были завербованы в Крупках немецкой комендатурой. Они были направлены в партизанские отряды с задачей «в максимально короткий срок произвести детальную разведку о численности партизанских отрядов, их людского состава, вооружения, запасе боеприпасов, местах расположения отряда, путях подхода и отхода». Агентам дали два фонарика, которыми они в ночное время должны были сигнализировать немецким самолетам-разведчикам о дислокации партизан, а дальше планировались наведение боевой авиации и бомбардировка этих мест[725].
В феврале 1944 г. в партизанской бригаде им. Сталина была разоблачена немецкая шпионка Раиса Веревкина, которая «под видом того, что бежала с поезда проникла в партизанский отряд Сталина и под предлогом повышенной сексуальности и стремлений полового наслаждения начала заниматься половым развратом, чем вносила разлад в среду партизан»[726].
Весной 1944 г. помощник командира по разведке партизанской бригады «Разгром» предупреждал партизанские отряды о том, что в апреле «из Минска направлено в партизанские зоны 44 шпионов-диверсантов, преимущественно женщин молодого возраста. Эти шпионы обеспечены особыми удостоверениями, отпечатанными на ленте 3 на 10 см, которая вшита в одежду. Для терактов обеспечены отравленными медикаментами» [727].
Отметим также то, что «агенты в юбках» засылались не только в партизанские формирования, но и отправлялись с заданиями в тыл Советского Союза и части Красной армии. Разоблаченный немецкий агент Матей Череузан в апреле 1943 г. показал, что «Борисовская школа готовит разведчиков для засылки в партизанские отряды, а также имеет специальное отделение для женщин, которых готовят для засылки в тылы СССР с задачей проникновения в воинские части, на промышленные предприятия»[728]. Могилевской школой летом 1943 г. было подготовлено 14 агентов для заброски в тыл СССР из них 7 – молодые девушки[729].
Всего за годы Великой Отечественной войны на территории БССР было открыто более 20 школ и курсов (женских и смешанного состава), где проходили обучение «агенты в юбках»: Белый Переезд (Петриковский район)[730], Барановичи (две школы, одна из них на территории лагеря «Лесной»)[731], Бобруйск[732], Борисов[733] (минимум три школы), Вилейка[734], Волковыск[735], Ганцевичи[736], Гомель[737], Колдычево (на территории лагеря)[738], Куренец[739], Лепель[740], Марьина Горка[741], Минск (возможно, не одна, а несколько школ)[742], Могилев[743], Орша[744], Полоцк[745], Сенно[746], Слоним[747], Слуцк (школа и курсы)[748], Сосны (вечерняя школа)[749].
Подводя итог, отметим еще несколько, на наш взгляд, важных аспектов. Анализ архивных документов позволяет сделать вывод о том, что в большинстве случаев сотрудничество девушек и женщин с немецкими службами носило вынужденный характер. При вербовке будущих агентов шантажировали отправкой в лагеря или на работу в Германию, угрозой смерти, расстрелом близких и членов семьи. Вместе с этим имело место и добровольное сотрудничество с оккупантами.
Если говорить об общем количестве подготовленных «агентов в юбках», то, к сожалению, приходится констатировать, что в исторической науке нет не то что точных, но даже приблизительных данных по этому вопросу. Белорусский историк Д. Кривицкий указывает, что среди подготовленной в спецшколах немецкой агентуры количество женщин составляло 15–20 %[750]. Не согласимся с таким утверждением. Представляется корректным увеличить эти данные до 20–25 % от общего количества агентов, подготовленных из числа гражданского населения (а возможно, идо 30 %. – Авт.) [751]. В любом случае, это количество очень внушительно.
Еще одной категорией, о которой необходимо подробно рассказать, являются дети и подростки. В конце 1990-X – начале 2000-х гг. широкая общественность впервые узнала подробности еще одного вида бесчеловечной деятельности немецких спецслужб на Востоке в годы Великой Отечественной войны – использования несовершеннолетних подростков в разведывательно-диверсионной войне против Красной армии и советских партизан. Отдельные сюжеты этой проблемы нашли отражение в художественных («Сволочи», «Родина или смерть») и документальных («Дети-диверсанты» (реж. Е. Румянцев,) «Абвер и дети. Под знаком смерти» (реж. О. Четвериков)) фильмах.
Первые сведения о привлечении несовершеннолетних к разведывательной работе, как отмечалось выше, встречаются еще в работах периода Великой Отечественной войны. Чаще всего военные историки и любители истории рассказывали о детской школе в германском городке Гемфурте, которая была организована абвером в июле 1943 г. После «пробных» публикаций по данной теме было издано несколько уже подробных исследований, касающихся этой школы[752]. Вскоре она стала «флагманом» данной темы. Практически в каждом исследовании или монографии по истории немецких и советских спецслужб появлялись глава или раздел, где обязательно повествовалось о Гемфурте. Необходимо сразу же отметить, что школа в Гемфурте была далеко не первой, где готовились подростки-диверсанты, и уж тем более, не самой крупной. Вместе с этим укажем на то, что до последнего времени историками практически неизученным оставался вопрос о деятельности «белорусских Гемфуртов», то есть аналогичных школ на территории БССР, где обучались несовершеннолетние диверсанты.
Дети, наряду с женщинами, составляли самую значительную часть гражданского населения, оставшегося в оккупации под немцами. На оккупированной территории осталось примерно 85 % детей до 16 лет, а это 3,7 млн человек [753]. Так, в Минске дети в возрасте до 18 лет составляли 44 % от общего количества населения[754]. Справедливым нам представляется мнение доктора наук О. Романько: «Молодежному направлению отводилось значительное место в немецкой оккупационной политике на территории Белоруссии… Тем не менее в одном они были единогласны: молодежь оккупированных советских территорий надо сделать лояльной к «новому порядку», привлечь на свою сторону и использовать по максимуму. В том числе и военных целях» [755]. Это в равной степени касается как действий оккупантов в отношении «Союза белорусской молодежи», так и немецких спецслужб и их работы с несовершеннолетними.
Практика привлечения детей к разведывательно-диверсионной работе применялась немецкой разведкой на всей территории СССР и на протяжении всего периода оккупации. Первые сведения об использовании несовершеннолетних в качестве агентов относятся к концу июля – началу августа 1941 г. На первом этапе (лето 1941-го – начало 1942 г.) подростки привлекались для простейших разведывательных заданий в прифронтовой полосе, совершения диверсий, а также в качестве сигнальщиков для немецкой авиации