[814]. Данные о деятельности этой школы неоднократно встречаются в документах партизанских формирований[815]. Можно говорить о том, что в ряде случаев к членам СБМ относились как к активным коллаборантам. Например, в конце 1943 г. к партизанам целиком перешел один из выпусков курсов в Альбертине. Однако «лесные солдаты» почему-то им не поверили и всех расстреляли[816].
Если школа в Альбертине готовила руководителей младшего и среднего звена общей направленности, то в Дроздах и Флорианово обучались только руководители-девушки СБМ. Школы официально назывались сельскохозяйственными курсами. К июню 1944 г. тут планировалось провести 8 курсов. Учебный лагерь в Дроздах начал работу 9 августа 1843 г. На первый набор явилось 30 девушек. С 24 апреля 1944 г. в Дроздах начал функционировать курс сельскохозяйственной и домашней работы. Лагерь СБМ во Флорианово был основан 26 февраля 1944 г. Всего было организовано 4 курса, на которых подготовлено 117 младших руководительниц СБМ, а также 41 девушка прошла обучение по курсу пропагандисток. Кроме того, подготовка кадров велась и в руководящем штабе СБМ, где готовилось высшее руководящее звено. Всего было организовано 2 набора, через которые прошло около 40 человек[817].
Справедливым представляется мнение российского историка доктора исторических наук Олега Романько о том, что молодежные националистические организации, действовавшие на территории Белоруссии в годы оккупации, не были добровольческими формированиями в прямом смысле этого слова. К их особенностям исследователь относил, во-первых, их военизированный характер, который не отрицали даже белорусские националисты. Во-вторых, молодежь в этих организациях не только «пела, танцевала и участвовала в спортивных состязаниях», но еще (и не менее активно) занималась военной подготовкой. В-третьих, эти организации должны были готовить два типа кадров: для гражданской администрации и для воинских формирований. В-четвертых, нельзя забывать ту роль, которую сыграли эти организации в ходе вербовочных кампаний во вспомогательные части вермахта и войск СС.
Подводя итог, можно констатировать, что на территории оккупированной Белоруссии немецкие спецслужбы развернули довольно масштабную деятельность по вербовке и подготовке разведчиков-диверсантов из числа несовершеннолетних детей. Эта работа секретных органов менялась в процессе оккупации исходя из приоритетных целей и задач. Однако главная ее особенность, характерная для территории Белоруссии, оставалось неизменной: основным направлением деятельности детей-агентов были партизанские соединения, а не действия в тылу Красной армии и более отдаленных от фронта регионах Советского Союза. В результате работы немецких разведорганов на территории Белоруссии действовало минимум 14 школ и курсов, на которых обучались будущие разведчики и диверсанты несовершеннолетнего возраста. Эти заведения размещались в Барановичах, Бобруйске, Борисове, Бресте, Вилейке, Городке, Кремное, Куренце, Минске, Могилеве, Сенно, Слуцке, Орше и Шумилино[818]. На сегодняшний день пока не удалось установить, сколько подростков прошло через эти заведения, однако можно говорить, что их число весьма значительно и, по приблизительным подсчетам, может составлять от тысячи до нескольких тысяч детей.
4.4. Национальный аспект вербовки немецкой агентуры
Одним из малоисследованных вопросов деятельности немецких секретных органов на оккупированной территории Белоруссии является привлечение к шпионско-диверсионной работе различных национальных групп населения. В рамках предлагаемого раздела затрагиваются проблемы использования агентов различных национальностей (белорусов, русских, украинцев, прибалтов, поляков, евреев, фольксдойче и др.), особенности их вербовки, а также определение количественных показателей по обозначенной теме.
Первые национальные подразделения в системе абвера появились еще до начала вторжения немцев в Советский Союз. Для действий против СССР из украинцев, обучавшихся в спецлагерях на территории Германии, был сформировали отряд «Соловей» («Нахтигаль»). В 1941 г. отделом абвера-2 Управления «Абвер-заграница» было сформировано специальное воинское подразделение – батальон «Бергман» («Горец»), предназначенное для подрывной работы на Кавказе. Личный состав батальона насчитывал 1 500 человек и был укомплектован лицами грузинской национальности, карачаевцами, кабардинцами, осетинами, ингушами, чеченцами, азербайджанцами и армянами[819]. Укажем, что эти части формировались на территории рейха и комплектовались в основном эмигрантами и «идейными» коллаборантами. Ситуация на территории Белоруссии имела свои отличия.
По данным переписи 1939 г., на территории БССР проживало 5 568 994 человек, из них: белорусов – 4 615 496 (82,9 %), русских – 364 705 (6,6 %), украинцев – 104 247 (1,87 %), евреев – 375 092 (6,79 %), поляков – 58 380 (1 %). После присоединения Западной Белоруссии к БССР в сентябре 1939 г. численность населения увеличилась до 10,239 миллиона человек. Причем количество белорусов в общем составе населения немного упало, в то время как поляков и евреев – увеличилось[820].
Характеризуя «национальный фактор» вербовочной деятельности немецких спецслужб, нам представляется важным отметить несколько аспектов. Во-первых, провести разделение на «активных» пособников (меньшинство) и тех, для кого сотрудничество с немецкими разведорганами было единственным способом выжить в условиях оккупации и войны (большинство). Определенная тенденция такого деления прослеживается и на национальном уровне. Процент добровольного сотрудничества среди жителей прибалтийских государств, фольксдойче и жителей Западной Украины был достаточно высоким. В то же самое время «вынужденное» сотрудничество с немецкими спецслужбами более характерно для местного гражданского белорусского и еврейского населения.
Во-вторых, агентура из числа белорусов, поляков, евреев и фольксдойче активно вербовалась, в первую очередь, из местного гражданского населения, так как представители этих национальностей проживали на территории БССР в большом количестве. А вот агентура из представителей других народностей (русских, украинцев, жителей Кавказа, Средней Азии и др.) вербовалась в основном из среды военнопленных многонациональной Красной армии, которые в большом количестве размещались в лагерях на территории Белоруссии.
В-третьих, при анализе национального состава выпускаемой агентуры, возникают определенные сложности. Это связано с тем, что во многих архивных документах не уточняется какое количество агентов различных национальностей выпускается учебным центром. Например, в Минскую шпионскую школу службы безопасности и полиции СД «набираются лица разных национальностей»[821], а в секретной школе в Слуцке среди 200 курсантов были «белорусы, русские, поляки, жители Слуцкого района и г. Слуцка. Возраст от 17 до 20 лет»[822]. В столице Белоруссии 10 июня 1943 г. состоялся выпуск школы немецкой разведки «в количество до 300 человек, по национальности – евреи, цыгане, поляки – мужского и женского пола»[823]. К сожалению, не представляется возможным определить, какое точное количество агентов польской, белорусской или русской национальности было в каждом конкретном выпуске. Это касается и половозрастных характеристик. Поэтому количественные данные, за редким исключением, будут носить условный и приблизительный характер с учетом анализа всего массива выявленных архивных документов и определенных тенденций.
Характеризуя национальную составляющую стационарного обучения, выделим три основных разновидности набора агентуры. Первый – учебный курс с преобладанием местного (белорусского) населения. Как правило, такие наборы характерны для небольших школ и вечерних курсов в районных городах и сельских местностях. Это самая распространенная разновидность набора. Например, разоблаченный немецкий агент Константин К., прошедший обучение в спецшколе в Полоцке, рассказал, что перед слушателями ставились широкие задачи по разведке и разложению партизанских отрядов: подбор и вербовка агентуры из числа партизан, имеющих дисциплинарное взыскание, морально разложившихся, имевших судимость, исключенных из рядов ВКП(б) и ВЛКСМ, распространение всякого рода провокационных слухов, сбор разведывательных данных, похищение документов секретного характера, диверсии на партизанских базах, отравление пищи и заражение бактериями скота. Вместе с Константином К. обучалось еще 50 агентов – все белорусы, большинство набрано из городов и деревень Витебской области[824]. В начале января 1944 г. набор в шпионскую школу в Барановичах производился из жителей окрестных деревень[825]. В марте 1944 г. в деревне Белый Переезд (современный Петриковский район) была открыта «школа гестапо которая готовит шпионов, разведчиков, диверсантов. Первый набор проведен из населения, прятавшегося от немцев в лесах и забранного ими из деревень: Большие и Малые Городятичи, Замостье, Забинья и Белый Переезд»[826], то есть из местных жителей. Аналогичная ситуация наблюдается и в отношении Куренецкой школы, куда было набрано для обучения 180 человек местного белорусского населения[827].
Второй разновидностью набора является «интернациональный», когда на курсе обучаются и выпускаются агенты разных национальностей. Такая подготовка характерна для крупных школ (Бобруйская, Борисовская, Минская), или для учебных центров, которые вербовали агентов в лагерях военнопленных (Борисовский, Гомельский, Минский, Могилевский). Так, один из выпусков спецшколы в Борисове включал в себя 42 агента, из них: 12 украинцев, 11 русских, 3 немца-фольксдойче, 4 белоруса, по 2 латыша и поляка, 1 чуваш и 1 житель Кавказа. Национальность 6 агентов не установлена