[97].
Важной работой по теме является монография белорусского историка доктора исторических наук Э. Иоффе, посвященная деятельности немецких спецслужб на территории Белоруссии в годы войны[98]. Автор дал характеристику основным разведывательным органам противника, проанализировал методы их работы. Э. Иоффе систематизировал и обобщил значительный объем информации по данной проблеме, изданный ранее, в том числе документальный. Вместе с этим монография содержит некоторые новые данные и оценки по ряду вопросов: проникновение агентов в партизанские соединения, сюжеты разоблачения крупных немецких провокаторов и партизанских командиров. Справедливым представляется разделение Э. Иоффе деятельности немецких спецслужб[99] на борьбу с партизанами и работу в частях Красной армии и советском тылу. В своей работе автор упоминает школы в Минске, Борисове, Могилеве, Гомеле, Бресте, Белостоке, Бобруйске, Полоцке, Слуцке, Новогрудке, Волковыске, Калинковичах, Петрикове, Лунинце[100]. В целом, можно говорить о достаточно качественном обобщающем исследовании, которое в определенной мере заложило традиции изучения этой темы на территории Белоруссии.
Еще одной работой, на которую хочется обратить отдельное внимание, является исследование украинского историка А. Иванкова[101]. Первое, что необходимо отметить, – это качественная источниковая база, которую в том числе составляют ранее не опубликованные документы советских и украинских органов госбезопасности. Автор подробно анализирует и классифицирует агентуру противника, методы ее работы, вербовки и обучения. И хотя основной фактологический материал касается территории Украины, но общие закономерности этой деятельности выделены достаточно точно.
В 2013 г. был издан 6-й том энциклопедии «Великая Отечественная война 1941–1945 годов»: «Тайная война.
Разведка и контрразведка в годы Великой Отечественной войны», в котором встречаются различные сведения о деятельности спецшколы в городе Борисове. Отмечается, что уже в период битвы за Москву «органами военной контрразведки был разоблачен ряд немецких агентов, прошедших специальную подготовку в городах Борисове и Смоленске…»[102]. В работе приводятся сведения о деятельности чекистов по разоблачению немецких агентов, ведению объектовых агентурных дел, внедрению в «Сатурн» сотрудников госбезопасности, а также данные о работе А. И. Козлова и агента «Курсанта»[103].
Ряд научных исследований по различным аспектам деятельности немецких разведывательно-диверсионных школ и курсов на территории БССР в годы Великой Отечественной войны был опубликован автором данной монографии[104].
Историография ближнего и дальнего зарубежья представлена как работами (переводными и оригинальными) профессиональных историков, так и воспоминаниями и исследованиями участников тех событий (в данном случае разведчиков). Тематика этих работ включает историю спецслужб, оккупационный режим, движение сопротивления, биографические исследования. История разведывательно-диверсионных учебных центров в них встречается фрагментарно и четко не определяется[105].
1.4. Источники
Прежде всего укажем на общие закономерности использования документальных источников на протяжении всего послевоенного этапа:
• закрытость архивов. На протяжении всего этого периода можно говорить о том, что документы по этой теме в своем большинстве являлись засекреченными. Это касается как архивов спецслужб, так и соответствующего корпуса документов «партизанских и партийных фондов»[106]. Такая ситуация вызвана тем, что в советское время комплексное изучение этой темы было невозможно из-за прямой связи с коллаборацией. Возможность работать с рассекреченными документами появилась только в последние десятилетия, а проблемы с доступом в архивы органов госбезопасности сохраняются до настоящего времени. Отдельные направления исследований велись в ведомственных учреждениях и имели закрытый характер;
• избирательное и тенденциозное использование материалов. В научный оборот в основном вводились документы, которые показывали положительные стороны деятельности советских чекистов и партизан (статистические данные о количестве разоблаченной агентуры, отчеты по разведывательной и контрразведывательной работе, докладные записки и др.). Из разоблаченных агентов в первую очередь демонстрировались те категории, которые находились в прямой оппозиции к советской власти (бандиты, уголовники, бывшие репрессированные, эмигранты и т. д.). О том, что среди обучаемой агентуры значительное количество курсантов были обычными гражданскими людьми, у которых зачастую просто не оставалось иного выбора, не писалось;
• недостаточное введение в научный оборот источников по теме, особенно это касается «партизанских документов». На территории Белоруссии за все послевоенное время не издано ни одного сборника документов, посвященных разведывательной и контрразведывательной деятельности партизан. В начале 2000-х гг. в России было опубликовано несколько объемных сборников документов, посвященных советским органам госбезопасности, что позволило укрепить документальную составляющую новых исследований. С другой стороны, это привело к такому явлению, как «переписывание» сюжетов, которые «кочуют» из одного исследования в другое;
• недостаточное изучение, анализ и ввод в научный оборот «низовых» документов по теме, то есть источников, которые сформировались в партизанских соединениях, руководящих районных, межрайонных, областных и других центрах, а также в оперативных спецгруппах НКВД/ НКГБ. В первую очередь исследователи работали с отчетной документацией руководящих органов партизанского движения, в которой приводятся итоговые цифры и данные, но не давался анализ этих документов на предмет их достоверности. Не прослеживался путь разведданных из партизанского отряда или даже от агентурного сотрудника (нижнее звено) до штаба партизанского движения и далее (верхнее звено). Дело в том, что значительная часть разведданных, в том числе и по школам, не доходила до БШПД и отсеивалась (из-за сомнительности разведданных, незначительной оперативной ценности, невозможности перепроверить и уточнить сведения и др.). Следовательно, в итоговых отчетах, сводках и обзорах эта информация не встречалась и при ее введении в научный оборот «выпадала». В результате этого сформировалось ошибочное утверждение в исторической науке об общем количестве разведывательно-диверсионных школ на территории БССР в годы войны и количестве подготовленных в них агентов[107]. Изучение и введение в научный оборот «низовых» документов существенно дополняет, а по некоторым вопросам исправляет данные о деятельности немецких разведывательно-диверсионных учебных центров.
В большинстве сборников опубликованных документов тема деятельности немецких разведывательно-диверсионных школ отражена фрагментарно[108]. Обычно это упоминания о наиболее крупных школах (борисовских, минских и др.) и эпизоды разоблачения агентуры. Отметим научную обработку и публикацию белорусскими историками Стенограммы совещания высшего руководства Генерального округа «Белоруссия»[109], которое проходило 8—10 апреля 1943 г. Отдельно выделим сборники документов и публикации, посвященные истории органов государственной безопасности[110]. В первую очередь отметить фундаментальный многотомный сборник «Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне», в который вошли более 2440 новых документов. Большинство из них снабжено археографическими комментариями. В сборнике опубликованы материалы, касающиеся истории деятельности Бобруйской, Борисовской, Витебской, Гомельской, Минской, Тростенецкой школ, шпионской организации «Русское объединение» и других учебных центров. Отдельные документы касаются вопросов использования детей и женщин в разведывательно-диверсионной работе. Именно этот сборник составляет основу большинства исследований по истории противостояния спецслужб в годы войны.
Одним из негативных последствий издания большого количества документов органов госбезопасности стал перекос в сторону мнения о решающей роли чекистов в вопросе выявления немецких школ и готовившейся агентуры (при этом мы нисколько не умаляем роль советских чекистов в этом вопросе. – Авт.). Это справедливо в отношении агентуры, которая была заслана в части Красной армии и тыл Советского Союза. Однако основная часть школ и курсов, действовавших в годы войны на территории БССР, готовила шпионов и диверсантов в первую очередь для антипартизанской работы[111]. Поэтому сложилась ситуация «недооцененности» работы партизанской контрразведки. Приведем несколько примеров.
18 января 1944 г. была подготовлена шифротелеграмма наркома госбезопасности Л. Цанавы, в которой он сообщает о деятельности в Бресте «шпионско-террористической организации» «Русское объединение», которая готовила агентуру для засылки в партизанские соединения и тыл Красной армии. Цанава поручает сориентировать партизанское командование на поимку и разоблачение этих шпионов [112](напомним, документ датирован 18 января 1944 г. – Авт.). А вот, что говорят нам «партизанские документы»: в августе 1943 г. были разоблачены два агента этой организации, попытавшиеся внедриться в один из партизанских отрядов. В ходе допросов и очных ставок были получены установочные данные на 2/3 членов «Русского объединения», установлено руководство организации. Один засланный агент был расстрелян, второй – перевербован и направлен обратно в Брест с заданием внедриться в организацию, но уже как советский шпион. Там он был разоблачен и в конце сентября 1943