В начале войны немецкая разведка ориентировалась на массовое использование слабо подготовленных агентов, рассчитывая, что, если даже небольшая часть из них выполнит задание, то будет достигнут определенный оперативный результат. «В распоряжение штабов немецких армий, – заявлял позднее руководитель абвера В. Канарис, – направлялись многочисленные группы агентов… Группы использовали трофейное русское обмундирование, военные грузовики и мотоциклы. Они должны были проникать в советский тыл на глубину 50—300 км перед фронтом наступающих немецких армий, с тем чтобы сообщать по радио результаты своих наблюдений, обращая особое внимание на сбор сведений о русских резервах, о состоянии железных и прочих дорог, а также о всех мероприятиях, проводимых противником». Делая ставку на молниеносную войну, в первые месяцы боевых действий основное внимание немецкая разведка обращала на фронт и прифронтовую полосу, где осуществлялся сбор разведывательной информации, исходя из текущих потребностей военного командования. Продолжающееся отступление советских войск, отсутствие сплошной линии фронта, значительная протяженность фронтовых коммуникаций – все это создавало условия для безнаказанного проникновения агентуры противника в советский тыл
Первые сведения о методах деятельности немецкой агентуры, засылаемой на территорию советского государства можно встретить в историографии военного времени. Заброска подготовленной агентуры в тыл советских войск, как правило, осуществлялась не самими школами, а абверкомандами, или их передовыми филиалами. Переброска производилась группами и в одиночку при помощи самолетов на парашютах и путем пешего перехода линии фронта.
Перед выброской агенты получали и отрабатывали легенды, с которыми они должны были переходить линию фронта или действовать в тылу Советского Союза. В глубокий тыл СССР шпионы перебрасывались группами, в которые обязательно включались радисты с портативными коротковолновыми приемо-передающими радиостанциями, смонтированными в чемоданах, противогазных сумках, патефонных ящиках и т. п. Немецкая агентура действовала по легенде командированных военнослужащих и гражданских лиц, раненых, выписанных из госпиталей и имеющих временное освобождение от службы в армии, эвакуированных из районов, оккупированных немцами, и т. д. В прифронтовой полосе противник работал под видом саперов, производящих минирование или разминирование переднего края обороны; связистов, занимающихся проводкой или исправлением линий связи; снайперов и разведчиков Красной армии, выполняющих особые задания командования; раненых, направляющихся в госпиталь с поля боя, и т. д.
В соответствии с легендой и районом выброски агентам для передвижения и проживания в советском тылу выдавали фиктивные документы советских образцов, изготовленные разведорганами или захваченные и отобранные у военнопленных и жителей оккупированных областей: удостоверения личности командного состава; различные виды командировочных предписаний; расчетные и вещевые книжки командного состава; продовольственные, аттестаты; выписки из приказов о переводе из одной части в другую; доверенности на получение различного рода имущества со складов; справки о медицинском освидетельствовании с заключением врачебной комиссии; справки о выписке из госпиталя и разрешении отпуска после ранения; красноармейские книжки; удостоверения об освобождении от военной службы по болезни; паспорта с соответствующими отметками о прописке; трудовые книжки; справки об эвакуации из населенных пунктов, оккупированных немцами; партийные билеты и кандидатские карточки ВКП(б); комсомольские билеты; наградные книжки и временные удостоверения о наградах. Кроме того, выдавались различные чистые бланки военных и гражданских документов, командировочных предписаний, аттестатов и требований на железнодорожные перевозки, а иногда штампы и печати воинских частей. Агентов снабжали советскими деньгами, сумма которых зависела от срока нахождения в тылу и выполняемых заданий. Укажем на то, что заброска агентура на территорию СССР и в тыл Красной армии иногда проходила «транзитом» через партизанские формирования. В этом случае шпион внедрялся в отряд и бригаду, обязательно завоевывал себе авторитет и расположение командования, по возможности выдвигался на руководящие должности, а затем вывозился (под разными предлогами) на Большую землю.
Вторым (а на территории БССР – основным. – Авт.) направлением деятельности немецкой агентуры было противопартизанское. Не сумев подавить партизанское движение в самый тяжелый для него период (зима 1941/1942 гг.), немецкие спецслужбы в Белоруссии постепенно переориентируют свою работу на выявление и уничтожение движения сопротивления. В 1943 г. «партизанский фактор» в оккупационной политике нацистов еще более возрос. Успешная и своевременная централизация движения, количественный и качественный рост формирований, материальная поддержка «большой земли» – все это остро ставило вопрос об активном противодействии «лесным солдатам». На совещании высшего руководства Генерального округа «Белоруссия», состоявшемся 8—10 апреля 1943 г., начальника службы безопасности в Минске оберштурмбанфюрер СС Э. Штраух отмечал: «…Я считаю, что партизанское движение нельзя недооценивать… Разведка у банд налажена лучше, чем у нас… Нам нужно противопоставить противнику такую же, если не лучшую разведывательную службу».
Продолжая работу по борьбе с партизанским движением, немецкие спецслужбы изобретали все новые способы внедрения в отряды. Например, активно привлекались бывшие партизаны, захваченные в плен, или добровольно сдавшиеся противнику. Причем такая работа начала вестись еще в 1941 г. На протяжении 1943–1944 гг. одним из самых распространенных методов засылки агентуры было использование активных коллаборантов: полицейских, «восточников», «народников» и солдат РОА.
Немецкое командование прекрасно понимало ненадежность «восточных» частей и осознавало, что партизанская разведка будет проводить активную работу по внедрению своей агентуры и последующему разложению. Спецслужбы противника также использовали этот фактор в своей работе. Они производили ложные разоружения «добровольческих» и полицейских формирований, а агентов направляли в соединения партизан под видом бежавших от ареста. В некоторых партизанских формированиях контрразведчики были специально сориентированы на активное выявление агентуры из числа вышеназванных категорий.
С началом наступления Красной армии и освобождения оккупированных территорий немецкая разведка начинает активно использовать свою агентуру под видом беженцев, возвращающихся в свои дома или разыскивающих своих родных и близких. После того как стратегическое положение на Восточном фронте стало меняться в пользу СССР, а поражение Германии стало лишь вопросом времени, немецкие спецслужбы стали массово готовить агентуру для «оседания» на освобождаемых Красной армией территориях. Так, в ноябре 1943 г. в Минск из Германии прибыл эшелон с русскими военнопленными в количестве 300 человек. Захваченный партизанами из этого числа военнопленных Яков Моногаров показал, что все они окончили специальные разведывательные школы в городах Кельн, Штутгард и др., после чего были направлены в Белоруссию для разведывательной и террористической работы. Часть агентуры должна была засылаться в тыл СССР, а другая часть – наиболее надежные и проверенные агенты – «получила задание осесть в прифронтовых районах и начать свою деятельность с отступлением немцев и занятия территории Красной Армией. Их задача организовать террор и диверсии на советской территории, для чего им предоставлено право производить вербовки новых лиц, зарекомендовавших себя сторонниками немцев».
Наиболее успешным участком работы немецкой агентуры была разведывательная работа накануне и в период проведения карательных операций. Накануне их начала (от нескольких недель до полутора месяцев) спецшколы противника, как правило, засылали в районы предстоящей операции значительное количество своих агентов, давая задание сбора сведений о дислокации, вооружении, командовании партизан, размещении их лагерей и постов. Имели место регулярные снабжения противника ценными данными (например, перед операциями «Герман», «Коттбус», «Корморан»), в результате чего эффективность карательных антипартизанских операций значительно повышалась.
Одной из форм борьбы немецких оккупационных органов и спецслужб с партизанским движением было создание различного рода лжепартизанских отрядов и соединений. Причем эта практика получила самую широкую поддержку не только на местном, но и на высшем уровне. Подобные соединения активно использовались на всех участках фронта. Главная цель данного метода – дискредитация партизанской борьбы в глазах гражданского населения. В случае успеха оккупационным властям удалось бы лишить партизанское движение социальной опоры и поддержки, укрепить социальную базу в собственном тылу. Укажем, что на протяжении всего периода оккупации эта тактика претерпела некоторые изменения. За годы оккупации на оккупированной территории СССР немцами было создано значительное количество лжепартизанских соединений, которые должны были вести борьбу с партизанами и дискредитировать советское движение сопротивления. Только на территории Белоруссии установлена деятельность более 25 подобных соединений. Имели место отдельные успешные акции «ложников» в отношении партизан, однако говорить о серьезных успехах этого направления деятельности немецких спецслужб не приходится. Немцам не удалось лишить партизанское движение поддержки и социальной базы на оккупированных территориях.
6. Социальная база для вербовки населения на оккупированной территории была достаточно широкой. Помимо активных и сознательных коллаборантов к разведывательной работе массово привлекались военнопленные. На территории БССР в период оккупации действовало более 160 различных лагерей для советских солдат и офицеров. В управлении каждого лагеря были создан отдел абвера, который занимался вербовкой агентуры, выявлял советских разведчиков, лиц, скрывавших принадлежность к политическому и командному составу РККА, евреев, а также враждебно настроенных к немцам и готовивших побег. Именно тяжелые условия содержания, а фактически – выживания, активно использовали абверовцы при вербовке. Тем, кто соглашался на сотрудничество, давали дополнительное питание, одежду, переводили в теплые помещения, освобождали от работ. В немецкой разведке считали, что агентуру из военнопленных можно быстрее подготовить для разведывательной работы и легче внедрить в части советской армии. Кроме того, многие красноармейцы соглашались на сотрудничество для того, чтобы затем вернуться в действующую армию.