– Ты знаешь Даррена Уилкса?
– Ага, вон он.
– Передай ему это, хорошо? Это от его мамы. И это очень важно.
Он вручил ребенку конверт, приложив к нему пятидесятипенсовик. Мальчик взял конверт, едва взглянув на Суэйна, поспешно выхватил монету, словно боялся, что дядя передумает, и побежал через площадку для игр туда, где мальчик постарше бил ногой мяч о стену. Суэйн проследил, пока конверт не перешел из рук в руки, после чего повернулся и быстро зашагал прочь.
Место для встречи он выбрал очень тщательно: густые заросли боярышника, растущие близко к воде, из которых тропа отлично просматривалась на большом протяжении справа и на те сорок ярдов слева, которые вели ко входу в тоннель. У него за спиной, чуть правее, в нескольких ярдах, виднелись железные ворота, перекрывавшие тропу над каналом. Беглый осмотр показал, что она вела к узкой дороге, окруженной запертыми гаражами, дворами, на воротах которых висели замки, и глухими стенами производственных помещений неизвестного назначения. Вряд ли такая дорога могла привлечь желающего прогуляться вдоль канала пасмурным осенним днем, зато для Суэйна в случае необходимости она стала бы удобным путем отступления. Впрочем, он почти не волновался. Простояв там около двадцати минут, он не увидел ни одной живой души.
Мальчик тоже пришел заранее. Без десяти четыре в поле зрения Суэйна показалась маленькая фигурка, бредущая по берегу. Ребенок выглядел неестественно аккуратным в явно новых джинсах и коричневой, с белым, куртке на молнии. Суэйн чуть отступил за ствол дерева и сквозь листву наблюдал за его приближением. Вдруг мальчик исчез, и Суэйн запаниковал, но в следующий момент увидел его снова: оказалось, тот спускался в овраг и теперь вылез из него, обхватив вытянутыми руками обод старого велосипедного колеса. Он погнал колесо по тропе, оно катилось, виляя и подпрыгивая. Суэйн вышел из своего укрытия и поймал его. Мальчик остановился как вкопанный ярдах в двенадцати, не больше, и смотрел на него настороженно, как зверек, готовый вмиг повернуться и убежать. Суэйн улыбнулся и толкнул колесо обратно. Мальчик поймал его, по-прежнему не сводя с мужчины настороженного взгляда и не отвечая на улыбку, потом со скрежетом крутанул колесо над головой и отпустил. Колесо пролетело над водой и плюхнулось в нее, раздался всплеск, который показался Суэйну таким громким, что он на миг испугался: не сбежится ли сейчас сюда народ. Но никто не появился, не послышалось ни голосов, ни топота ног.
Круги разошлись по воде и замерли. Он подошел к мальчику и непринужденно сказал:
– Громко шлепнулось. Ты много их находишь в этом овраге?
Мальчик отвел взгляд, посмотрел на воду и сказал:
– Одно-два. По-разному.
– Ты ведь Даррен Уилкс, не так ли? Мисс Уортон сказала, что я тебя здесь найду. Я тебя искал. Я инспектор специальной службы. Ты знаешь, что это такое?
Он достал портмоне со своими кредитными карточками и старым университетским удостоверением. Как хорошо, что он не сдал его после своего бесславного первого и последнего семестра. На удостоверении имелась фотография, и он на миг поднес его к глазам мальчика, не дав рассмотреть.
– А где же она сама?
Вопрос был задан нарочито небрежно, Даррен не хотел выдавать своего желания увидеть мисс Уортон, если таковое у него имелось, но прийти не поленился.
– Она не смогла прийти, – ответил Суэйн. – Просила передать, что ей очень жаль, но она неважно себя чувствует. Ты принес письмо, которое она тебе послала?
– А чего с ней такое?
– Да простудилась. Ерунда, не о чем беспокоиться. Ты принес письмо, Даррен?
– Ага.
Ребенок сунул кулачок в карман джинсов и извлек записку. Суэйн взял мятую бумажку, взглянул на нее и тщательно разорвал на мелкие клочки. Мальчик молча наблюдал, как он бросает их в воду. Клочки опустились на поверхность, как хрупкие весенние лепестки, потом медленно поплыли, стали темнеть и, наконец, исчезли из виду.
– Так надежнее, – сказал Суэйн. – Видишь ли, мне надо было убедиться, что ты действительно Даррен Уилкс. Вот почему так важно было увидеть записку. Нам надо поговорить.
– О чем?
– Об убийстве.
– Я про убийство ничего не знаю. Я уже копам все рассказал.
– Обычным полицейским – да, я знаю. Но они не совсем в курсе. Есть многое, чего они не понимают. Очень многое.
Они медленно шли рядом ко входу в тоннель. Кустарник становился все гуще, в одном месте он был таким густым, что даже с наполовину опавшей листвой надежно, как стеной, скрывал тропу. Суэйн втянул туда Даррена и сказал:
– Я собираюсь доверить тебе тайну, Даррен, потому что мне нужна твоя помощь. Видишь ли, мы в специальной службе считаем, что это было не обычное убийство. Сэра Пола убила банда, банда террористов. Ты ведь знаешь, что такое специальная служба, правда? – повторил он.
– Ага. Что-то связанное со шпионами.
– Правильно. Наша задача – ловить врагов государства. Служба называется специальной, потому что таковой и является – специальной и секретной. Ты умеешь хранить секреты?
– Ага. Я их кучу храню.
Маленькая фигурка приосанилась. Мальчик посмотрел на Суэйна, его личико напоминало мордочку умной обезьянки, на нем отразилось понимание и сознание важности момента.
– Значит, вы потому тогда здесь и были? Выслеживали его?
Шок был сродни физическому толчку в грудь, болезненному, парализующему. Но когда дар речи вернулся к Суэйну, он сам удивился, как спокойно звучал его голос:
– Почему ты думаешь, что я здесь был?
– А из-за этих чудных пуговиц у вас на пиджаке. Я нашел одну.
Сердце у Суэйна подпрыгнуло, потом на секунду замерло, превратившись в мертвый камень, который будто потянул его вниз. Но в следующий момент он снова ощутил ровный ток крови, вернувший ему тепло, жизнь и уверенность. Он теперь точно знал, зачем пришел сюда, зачем они оба пришли.
– Где, Даррен? Где ты ее нашел?
– На дорожке перед входом в церковь. Я ее поднял. Мисс Уортон думала, что я хочу сорвать цветок. Но она ничего не видела. Она дала мне десять пенсов на свечку, ну, как всегда. Она всегда давала мне десятипенсовик для БДМ.
На миг у Суэйна ум стал заходить за разум. В словах мальчика не было никакого смысла. Острое личико, болезненно зеленое в тени кустов, смотрело на него снизу вверх с некоторым презрением.
– Ну, БДМ – Богородица Дева Мария, статуя, тетенька в голубом платье. Мисс Уортон всегда давала мне десять пенсов, чтобы я бросал в ящик. А потом я зажигал свечку. Поняли? Только в тот раз я десять центов прикарманил и свечку так и не зажег – не успел, потому что она меня позвала.
– А что ты сделал с пуговицей, Даррен?
Ему пришлось сжать кулаки, чтобы подавить желание вцепиться мальчишке в горло.
– Бросил в ящик, чего же еще? Только она так и не узнала. Я ей ничего не сказал.
– И никому другому тоже не сказал?
– Так никто и не спрашивал. – Он посмотрел на Суэйна и неожиданно жалобно произнес: – Мисс Уортон рассердилась бы.
– Конечно. И полиция тоже, обычная полиция. Они бы назвали это воровством – присвоить деньги. А ты ведь знаешь, как поступают с мальчиками, которые воруют? Их забирают, Даррен. Нужен лишь предлог, чтобы поместить их в особый дом. Это ты тоже знаешь, правда? У тебя могли быть большие неприятности. Но раз ты хранишь мой секрет, я сохраню твой. Давай поклянемся на моем пистолете.
– У вас есть пистолет?!
При всей напускной детской невозмутимости мальчик не смог сдержать волнение в голосе.
– Конечно. Сотрудники специальной службы всегда вооружены.
Суэйн достал «смит-вессон» из наплечной сумки и протянул его на ладони. Ребенок завороженно уставился на оружие.
– Положи на него руку и поклянись никому не рассказывать о пуговице, обо мне и о нашей встрече.
Маленькая ручка с готовностью легла на ствол пистолета.
– Клянусь, – торжественно произнес мальчик.
Суэйн положил свою ладонь поверх ладошки Даррена. Она была маленькой, очень мягкой и словно жила самостоятельной жизнью, как зверек. Так же торжественно он произнес:
– А я клянусь никому не рассказывать о том, что произошло между нами.
Видя, какими глазами Даррен смотрит на пистолет, он спросил:
– Хочешь подержать?
– А он заряжен?
– Нет. У меня есть патроны, но сейчас он не заряжен.
Мальчишка взял пистолет и принялся целиться: сначала в канал, потом – с улыбкой – в Суэйна, потом снова в канал. Он держал его так, как, должно быть, видел в кино, когда полицейский, обхватив пистолет обеими вытянутыми руками, целится прямо перед собой.
– Правильно держишь, – похвалил Суэйн. – Пожалуй, когда подрастешь, мы, специальная служба, сможем с тобой сотрудничать.
Вдруг оба услышали шорох велосипедных колес и инстинктивно поглубже втянулись в кусты. Мужчина средних лет в полотняной кепке проехал мимо по чавкающей грязи, тяжело вертя педали и глядя только вперед, на тропу. Они стояли не шелохнувшись, едва дыша, пока он не скрылся из виду. Но его внезапное появление напомнило Суэйну, что времени мало. Скоро на тропе появятся люди, срезающие дорогу по пути домой. Нужно было быстро и тихо сделать то, за чем он пришел.
– Ты должен быть осторожен, когда играешь на берегу канала. Плавать умеешь?
Мальчик пожал плечами.
– Вас разве не учат плавать в школе?
– Ну, я не очень часто хожу в школу.
Это было уж слишком просто. Суэйн даже подавил чуть не вырвавшийся смешок. Ему захотелось повалиться на спину прямо в грязь и, глядя на небо сквозь спутанные ветви, торжествующе закричать. Он непобедим, им его не достать, его защищает удача, собственный ум и что-то, что не имеет отношения ни к тому, ни к другому, но что отныне будет частью его самого. Полиция не нашла пуговицу – если бы нашла, они бы ему ее уже предъявили и забрали бы у него пиджак с болтающимися нитками на внутренней стороне полы. Вероятно, когда пиджак осматривали, они не заметили отсутствия пуговицы. Констебль с серьезным лицом вернул его сразу же, и он носит его с тех пор не снимая, суеверно чувствуя себя без него не в