Мимо отскочившего в сторону Кайла.
— Еле успел! — выдохнул он. — Никогда не думал, что у меня получится подобраться к нему так близко! Диана, ты в порядке? Он тебе ничего не сделал?
Он схватил руку Кристофа, с тревогой разглядывая мою высохшую кровь, и пробормотал:
— Я был прав… прав. Она свернулась.
Все еще в шоке, я попеременно качала головой — то утвердительно, то отрицательно, не отрываясь, глядя на Кристофа, лежавшего в той же позе, в какой он стоял передо мной: напряженно сведенные пальцы, искаженное от муки лицо.
— Надо действовать, а то эта махина скоро отойдет, — задрав брючину, Кайл достал большую плоскую флягу, закрепленную вдоль его левой голени.
И только когда он стал отвинчивать крышку и повернулся к лежавшему Кристофу, я вдруг поняла, что он собирается делать.
— Нет!!! — дикий вопль вырвался из моей груди.
Я бросилась к нему, ухватив флягу руками и дергая ее изо всех сил к себе, подальше от парализованного тела перед нами.
— Кайл, нет, прошу тебя! Нет!
Изумленный моей неожиданной атакой, Кайл замер на секунду, а потом повернул ко мне встревоженное лицо.
— Шанса, подобного этому, не будет больше никогда, Диана, пойми! Надо покончить с ним сейчас же!
— Кайл, умоляю, — не отпуская флягу, я посмотрела на беспомощное тело, а потом обратно на Кайла и прошептала: — Я не хочу… не хочу… чтобы он умер.
Загулявшие желваки говорили, как трудно было ему сдерживаться, но голос Кайла звучал почти спокойно, когда он произнес:
— Но ты же понимаешь, что он не даст тебе покоя? Он будет выслеживать тебя снова и снова, пока не поймает и не посадит в клетку! Он никогда не даст тебе возможности жить как ты хочешь!
Я посмотрела на Кристофа. Так и будет. Я знала это, но…
— Да, я понимаю… Но все равно хочу, чтобы он жил.
И переведя взгляд на Кайла, я снова начала упрашивать:
— Пожалуйста, Кайл! Пожалуйста, не убивай его… прошу.
Нахмурившись и сжав зубы, после долгой паузы Кайл процедил:
— Ты хочешь… остаться с ним?
«Хочу!» — попыталась пробиться во мне наивная изломанная бабочка.
Застывшие глаза Кристофа полыхнули жизнью на миг…
— Нет, я останусь с тобой, — ровно ответила я сегодняшняя и отвернулась от угасших искр надежды. — Я сделала свой выбор, Кайл: пусть недолго, но с тобой.
Ведь у меня и было всего лишь «недолго». И я отдам эту крошку времени тому, кто может ее оценить.
Кайл улыбнулся, даже не пытаясь скрыть облегчения.
А я продолжила:
— Ты говорил, что хочешь умереть рядом со мной. Что ж, думаю, он, — я кивнула в сторону Кристофа, — поможет мечте осуществиться. Но до того… До того мы будем счастливы вместе! Сколько получится.
Взявшись за руки, мы шли к лодке, а за нами на белом песке одинокого острова лежал властитель мира, безуспешно пытавшийся схватить и удержать свое неуловимое счастье навечно. Его стеклянные глаза смотрели в небо с обреченностью и нечеловеческой мукой…
— И куда теперь? — спросил Кайл, когда лодка на небольшой скорости стала удаляться от острова по плавной дуге.
Мы оба знали, что рано или поздно до нас доберутся. «Где мы проведем последние дни нашей жизни?» — вот что значил этот вопрос.
— Давай вернемся в убежище, — у меня других вариантов не было.
Кайл кивнул и уверенно, будто делал так всегда, обнял меня и прижал к себе покрепче.
Мы не оглядывались.
Обратная дорога не заняла много времени.
Точно заговоренные воины на меч, мы шли напролом по кратчайшему пути — бесстрашно… и не встречая сопротивления. Ни в многолюдном аэропорту, где мы осмелились на прямой перелет, ни в магазинах, куда нагло входили вдвоем и без маскарада. Никто не хватал нас за руки с жадно мелькающими нулями во взгляде. Стенды, где еще вчера были наши фотографии, вещавшие о том, как мы опасны, теперь зияли пустотой.
Будто кто-то нажал на кнопку.
Когда я увидела отвесные скалы и почувствовала соль на губах, вслушиваясь в размеренный шаг океана, то не смогла поверить, что мы покинули наше убежище лишь три недели тому назад.
Это случилось вечность назад!
В прошлой жизни.
«Еще одно перерождение, — поняла я и улыбнулась. — Моя новая и на этот раз последняя жизнь».
Все было так, как надо.
Я ни о чем не жалела и даже ни о чем не мечтала, а просто водила пальцами по предметам, по поверхностям, запоминая эти необыкновенные ощущения, пытаясь вобрать в себя то, что через несколько дней или даже часов станет невозможным: дом, подаривший мне покой, бескрайний простор за окном. И этот мужчина рядом со мной.
Навсегда — до конца.
Он стоял за моей спиной, обнимая за плечи, и его дыхание щекотало мою шею. И наконец-то я не разрывалась на части, я была с ним.
— Пойдем погуляем? — наши взгляды блуждали там, внизу у прибоя.
— Ты думаешь, у нас на это еще есть время?
Он засмеялся.
— Диана, у нас — вечность!..
И вот мы сидели обнявшись в мягком теплом песке, недосягаемые для длинных языков волн. Кайл спрятал мою руку в кулак, с улыбкой глядя, как удобно она там устроилась, скрылась вся, без остатка. Жалобные крики чаек и шорох прибоя отражались от скал, удваиваясь, играя с воображением. Казалось, позади тоже лежал океан, поднимая над поверхностью лишь узкую ленту косы для нас, единственных в мире.
Резкий порыв ветра бросил все волосы в лицо. С трудом откопав меня в месиве живых, льнувших к коже прядей, Кайл завороженно смотрел на меня удивительную, драгоценную, необыкновенную.
Да, я необыкновенная.
Только не знаю, хорошо это или плохо.
И, наверное, не знает никто.
— Кайл, что со мной не так? — я смогла спросить об этом лишь на второй день пути. Перед внутренним взором моей памяти бесконечно проигрывалась сцена: от пары капель полупрозрачной жидкости моя кровь превращается в бурый песок. Судя по потрясенному взгляду Кристофа, это было… необычно.
— Хотел бы я и сам знать, — вздохнул Кайл.
В ожидании рейса мы сидели в почти пустом кафе аэропорта у стеклянной стены и наблюдали, как на сером фоне неба взлетали и садились на землю огромные стальные птицы.
— Что он пытался мне ввести?
Я почти слышала, с каким трудом Кайл преодолевает свое нежелание говорить об этом.
— Свой вирус, — выдавил он наконец и, понимая, что это не ответ, а лишь его начало, стал рассказывать, предвосхищая мои вопросы: — Каждый из них является носителем особого, чрезвычайно активного вируса, который заставляет клетки мутировать, кардинально перестраивая организм носителя под свои нужды. Такими не рождаются, Диана, а становятся. Это — их главная тайна.
— Значит, каждый человек… — начала я и тут же поправила саму себя: — Каждый нормальный человек может стать таким? Нужно только ввести вирус?
Неожиданно жуткое видение захватило мой разум: миллионы людей, неспособные устоять перед искушением вечной жизни и безграничных возможностей, сменившие свои слабые человеческие тела на быстрые машины для убийства… Сотни миллионов тигров…
Что же они будут есть?
— Не все так просто, — остановил Кайл мое воображение, — иначе, как ты, наверное, сама понимаешь, люди уже вымерли бы как вид. С тех пор как наука шагнула вперед и ученые, сотрудничающие с охотниками, выделили этот вирус, были… — он вдруг заколебался, но после долгой паузы все-таки продолжил: — Были попытки заразить им человека, но ни одна из них не увенчалась успехом. Беда в том, что наши знания о процессе заражения приближены к нулю — этого никто никогда не видел. Но я уверен, что рано или поздно охотники все узнают!
Он замолчал, но, уловив выражение моего лица, бросился уверять:
— Пойми, цель — только изучить! Найти средство борьбы! Пусть пока и безуспешно. Никто вовсе не хочет стать…
— Я все понимаю, перестань оправдываться, Кайл, — и хоть мой голос звучал ровно, внутри пульсировала мысль: трудно поверить, что никто не хочет.
Неужели у него самого не было искушения, даже не зная точной процедуры, попробовать перевоплотиться? Рискнуть, поставив на весы жизнь против вечности? Не может быть, чтобы не было!
Будто слыша мои подозрения, Кайл принялся яростно отрицать:
— Нет, ты не понимаешь! Даже если бы кому-то из людей это и удалось, он бы долго не прожил — его сразу же убили бы! И, что интересно, не мы.
— Ты хочешь сказать?..
— Да, это сделали бы они сами! Пару раз охотники наблюдали подобную травлю. Их сообщество очень невелико (пара тысяч, по нашим сведениям), и они знают друг друга почти в лицо. Появление новичка остается незамеченным недолго при их сверхобонянии. Как-то ты предположила, что они неохотно заводят детей. Это недалеко от истины. Если у кого-то из них возникает желание, что, поверь, бывает крайне редко, сделать человека равным себе, он должен доказать «соответствие» потенциального кандидата и получить разрешение у остальных. Что, наверное, разумно, если принять во внимание длину их жизни… и конечность пищевых ресурсов, — мрачно закончил Кайл.
Мне вспомнился бал.
— Пусть не все, но они примут тебя, если ты примешь их.
— Почему это важно, Кристоф?
— Потому что я хочу, чтобы ты была рядом со мной. Всегда.
Только теперь я поняла, что значили слова Кристофа об ожидании разрешения, произнесенные на берегу. Неужели и он должен был его получить?
Я улыбнулась иронии судьбы.
— Значит, ты — первый… Я имею в виду первый, кто видел попытку изменения.
— Да уж, мне повезло, — саркастически заломил бровь Кайл, но тут же его лицо исказилось, и он добавил дрогнувшим голосом: — Мне невероятно повезло, что, когда он собрался вводить тебе эту дрянь, я был уже достаточно близко, чтобы разглядеть происходящее. А ведь мог и опоздать!..
— Откуда ты знал? Ты ведь знал, что вирус может убить меня?
Он кивнул.
— Да, все получилось случайно, еще в лаборатории Дженоба. Проводя бесчисленные опыты с твоей кровью, пытаясь понять, что же такого в ней особенного, я нечаянно разбил пробирку с кров