На лесистом отрезке шоссе Сари останавливает машину. Дорога узкая, и выехать на обочину невозможно, но это не имеет значения — других машин на шоссе все равно нет. Сари смотрит на Эбена в упор.
— Ты ее трахал?
То чувство, которое она к Эбену испытывает, уже нельзя назвать любовью. Оно вообще не имеет названия. Это жадные губы, расположенные внутри ее черепа. Они высасывают мозг, который съежился и почернел, словно гнилой лимон.
— Почему ты меня об этом спрашиваешь? — вздыхает Эбен.
— Ты трахал ее или нет?
— Ты хочешь знать, занимался ли я любовью с Энни? Нет.
— Кто она на самом деле? Не ври мне!
— Сари, я не буду тебе врать. Но лучше нам на эту тему не говорить.
— Ах вот как? Нет уж, дорогой Эбен, придется тебе рассказать мне правду. Если ты будешь со мной честен, я тебе тоже сообщу кое-что любопытное. Это касается путешествия в Гватемалу.
Она смотрит в его золотистые глаза, в них нечто похожее на смятение.
— Куда она отправилась? — желает знать Эбен.
— Нет, — качает головой Сари. — Сначала ты ответишь на мой вопрос.
— Понимаешь, я еще могу спасти и ее, и ее сына. Их обоих.
— Спасти от чего?
— Не от трагедии, нет. От судьбы убежать невозможно. Но я могу спасти их от обыденности и лицемерия. И больше об этом ни слова. Ты должна мне верить. Ты ведь веришь мне?
— Нет.
— Тогда просто люби меня, Сари.
— Я была сумасшедшей, когда влюбилась в тебя.
— Скажи мне, куда отправилась Энни?
— Нет! — упрямо заявляет Сари. — Сначала я должна понять, что происходит.
— Что происходит? — Он смеется. — В небе сгорело несколько созвездий. Они обожгли космос, разрушив все на своем пути. Разве может вселенная уберечь нас от этой катастрофы? Нет, Сари, вселенная нас от этого не спасет. Но я тебе скажу вот что. — Он берет ее пальцами за подбородок и поворачивает лицом к себе. — Спасти нас может любовь. Любовь и больше ничто. Так куда же она отправилась? Скажи мне, любимая.
Сари смотрит в окно, потом переводит взгляд на него. Он прав, думает она. Не нужно барахтаться, нужно слушать голос сердца.
Нет, сердце слушать нельзя. Оно обмануто. Этот человек — лжец, злокачественная опухоль. Но я его люблю. А любовь может спасти от чего угодно.
Эбен усмехается.
— Так куда именно отправилась Энни Лэйрд?
Как она его ненавидит! Сари смотрит вниз, говорит:
— Никуда.
Он не сводит с нее глаз.
— У меня есть друзья в различных авиакомпаниях. Я попросила проверить их все списки пассажиров, отправлявшихся на прошлой неделе в Гватемала-Сити. Чего я им только не врала! По сути дела, я нарушаю закон. За это меня могут лишить лицензии. Но ради тебя, Эбен, я готова на все. Итак, никакой Энни Лэйрд в этих списках нет.
Эбен бормочет нечто неразборчивое.
— Но я обнаружила вот что, — продолжает Сари. — Из того же городка Фарао, штат Нью-Йорк, в Гватемала-Сити вылетела некая Джулиет Эпплгейт. Я вспомнила эту женщину. Это ведь с ней ты флиртовал в кафе поэтов. Может быть, она дружна с твоей Энни Лэйрд? Может быть, она вылетела в Гватемалу по поручению своей подруги? Я расспросила женщину, которая продала ей билет, поподробнее. Так уж сложилось, что мы немного знакомы. Она рассказала мне, что Джулиет Эпплгейт первоначально хотела улететь в маленький гватемальский городок, который называется Туй-Куч, но туда нет рейсов…
Эбен счастлив.
— Сари, — нежно говорит он. — Ты просто чудо!
Он обнимает ее, целует с таким чувством, что Сари поневоле оттаивает.
— Ты доволен?
— Да! Ты открыла для меня новый мир. А я думал, что он уже навеки для меня закрыт.
— Кто эти женщины, Эбен? Кто такие Джулиет Эпплгейт и Энни Лэйрд? Они твои любовницы?
Но он уже ее не слушает. Эбен сосредоточенно размышляет, глядя на приборный щиток. Придя наконец к некоему решению. Эбен слегка кивает.
— Сари, мне нужна твоя машина, — говорит он решительным тоном.
— Куда ты поедешь?
— Причем мне нужна только машина. Без тебя. Сейчас мне необходимо побыть одному.
— Что? Ты шутишь?
Он смеется.
— Да, шучу. Но мне сейчас действительно не до пустой болтовни. Так что извини, любимая.
— Ах ты, сукин сын! Я сбежала с работы, забыла обо всем на свете, а ты имеешь наглость…
— Дай-ка мне ключи и выметайся.
— Мерзавец! Что ты несешь? Неужели я, по-твоему, должна топать отсюда до города пешком?
Эбен вздыхает.
— Нет. — Еще один вздох. — Это было бы неразумно. Ладно, я что-нибудь придумаю.
Он выдергивает из замка зажигания ключи, вылезает из машины, открывает багажник. Потом возвращается, Сари видит, что в руке у него пистолет.
— Пойдем, — говорит Эбен. — Я хочу, чтобы ты легла в багажник.
Сари смотрит на него искоса.
— Эбен, — лепечет она.
— Пойдем, Сари. Быстрее. Иначе я буду вынужден тебя убить.
— Эбен!
— Сари, я благодарен тебе за помощь, я очень тебя люблю, не хочу доставлять тебе страданий, но Тао сегодня не в духе. Все внимание Тао устремлено в ином направлении.
Он вытаскивает ее за локоть из салона. Сари, как зачарованная, послушно переставляет ноги. Эбен берет ее рукой за затылок и запихивает в багажник лицом вниз. Когда ладони Сари касаются дна, она пытается сопротивляться, но вполсилы. Ей кажется, что все это происходит во сне, смысл которого она не понимает. Эбен терпеливо берет ее за ноги, сгибает их и запихивает Сари в багажник.
— Мне очень жаль, Сари, — говорит он. — Прости меня, если можешь. Сейчас тебе будет хорошо. Больше никогда с тобой ничего плохого не случится.
Сари не верит ему. Сари раскаивается в том, что полюбила этого человека. Сари лежит, скрючившись в три погибели, и ей очень страшно. Ее щеки касается ствол пистолета. Сари смотрит в черную дыру, пытается сфокусировать взгляд, но не может — слишком мало расстояние.
— Послушай совета Лао Цзы, — говорит Эбен. — Будь в центре вселенной и прими смерть всем своим сердцем. Тогда ты станешь вечным. Представляешь, что такое вечность?
Он дает ей немного подумать над своим вопросом, но ответа не слышит.
— Ну ладно, — вздыхает Эбен, и это последние слова, которые Сари слышит в своей жизни.
Винсент звонит Эдди.
— Кругом хаос, — говорит он. — Советую тебе оборвать корни. Возьми дочку, поезжай на юг, начни новую жизнь.
— Что за хреновину ты несешь?
Винсент смеется.
— Встреча с Боффано прошла неудачно. Мы разошлись в точках зрения на одну проблему.
— Что все это значит?
— Ты не беспокойся, проблема была решена. Ситуация обрисовалась неоднозначная, но теперь все в порядке. Сматывайся, Эдди. Пора.
— А ты?
— Не сейчас. У меня еще есть одно дело.
— Какое?
— Мне не дает покоя любопытство. Неужели Энни думает, что я не способен на истинную любовь? Или, по ее мнению, любовь для Учителя — дело слишком простое? Слишком вульгарное? Ведь я живой человек, а не привидение, бродящее по земле и сеющее повсюду ростки вечной мудрости.
— Ничего не понимаю, — говорит Эдди.
— Неужели с ее точки зрения я не достоин места за ее столом?
— Понятия не имею.
— Ты знаешь, а ведь я выяснил, куда она отправила своего мальчика. Один городок в Гватемале, высоко в горах. На самом краю света. Я ведь ее предупреждал, я очень терпеливо объяснял ей, что она нигде от меня не спрячется. Видит Бог, я переверну небо и землю, чтобы не допустить трагедии.
— Ты псих, — говорит Эдди.
— Бесполезно вмешиваться в рисунок судьбы. Весь мир накрыт крыльями Тао. Все заранее предрешено. Я ничего не могу изменить, Энни это тоже не под силу. Скоро увидимся, Эдди. Поцелуй от меня дочь.
Он вешает трубку. Эдди слушает ровный гудок и говорит вслух:
— Ты псих.
Он кладет трубку.
— Ты прикончил моих братьев! И после этого, ублюдок, звонишь мне и болтаешь, словно ничего не произошло. Я всю жизнь был при тебе дворняжкой. Но безнаказанно убивать моих братьев я не позволю! Ты мне за это заплатишь, псих несчастный.
Когда по радио передают сводку последних новостей, Энни находится в мастерской — развешивает занавески на окнах. Выбитые стекла она уже вставила и теперь стоит на стремянке, прилаживая алюминиевый карниз. Весь день она провела в хлопотах, чтобы ни о чем не думать. Метод довольно действенный — например, в настоящую минуту Энни думает только о том, как бы попасть шурупом в отверстие. По радио звучат позывные студии новостей, а затем Энни слышит:
«Возле Коулд-Спринг взорвана машина. Полиция подозревает, что речь идет о междоусобице в мафии. Подробности после рекламной паузы».
Энни роняет карниз, и он с грохотом катится по полу. Молитвенно сложив руки, она спускается со стремянки, застывает перед радио. Нижняя губа закушена, глаза блестят. Господи, неужели этого подонка наконец прикончили? Надеюсь, что тебя, подлец, разорвало на мелкие кусочки.
Энни стоит на цыпочках, затаив дыхание. Проклятая реклама никак не закончится. В мастерской пахнет свежим лаком и октябрем — несколько дней по помещению свободно разгуливал ветер, задувая через разбитые стекла. Энни только теперь замечает, какими ароматами наполнилась мастерская. Господи, молится она, хоть бы это был он. Наверняка взорвали его, измельчили в труху! Из горла у нее вырывается хриплый смех. Нет, не спеши, говорит она себе. Подожди, пока назовут его имя. Но Энни ничего не может с собой поделать — ее трясет от хохота. В жизни не слыхивала такой смешной рекламы.
А вот и продолжение сводки новостей:
«На спортивной площадке возле заброшенного школьного здания близ Коулд-Спринг обнаружена взорванная машина и четыре мертвых тела. Полиция утверждает, что это преступление — дело рук мафии. Личности двоих погибших уже установлены, однако следствие держит имена в тайне…»
Четверо? Почему четверо? Луи достаточно было взорвать одного. Ну, может быть, двоих, если считать Джонни. Но откуда четверо?
Звонит телефон. Энни снимает трубку и слышит: