— Я не хочу больше слушать о диаграмме Морганы, — капризно сказала принцесса, и учитель магии тут же замолчал. — Расскажи мне о прекрасных принцах.
Учитель прокашлялся.
— Гм-м-м… Прекрасный принц, — сказал он, потирая лоб, — это, некоторым образом, сын короля, который, э-э-э, обладает достоинствами, приличествующими прекрасному принцу. В наши времена они встречаются очень редко, — добавил он.
— Неужели в мире не осталось красивых мужчин королевской крови? — удивилась принцесса.
— Как бы это сказать… не в том дело, — учитель что-то вспомнил и почувствовал себя увереннее. — Телесная красота в прямом смысле этого слова приличествует прекрасной принцессе, такой, как Вы, Ваше Высочество. Принц же не обязательно красив. Вообще говоря, его внешность не имеет значения.
— Так может быть, — спросила принцесса, — он прекрасен своими душевными качествами? Все его любят и им восхищаются?
— Тоже не совсем так, — учитель заговорил увереннее. — Прекрасный принц любим далеко не всеми. Откровенно говоря, многие из них отличались скверным характером и были ненавистны даже своей родне. Если совсем честно, прекрасные принцы обычно выходят из королевских детей, лишённых престола и изгнанных за какие-нибудь пороки или провинности.
— И почему тогда прекрасного принца называют прекрасным? — принцесса нахмурилась.
— Терпение, Ваше Высочество, я сейчас всё объясню, — учитель осторожно подобрался к другому краю доски, — речь идёт об особых достоинствах, приличествующих именно принцу. Это достоинства, связанные не с телом или душой, а с деяниями. Прекрасный принц становится прекрасным принцем, совершив деяние, подобающее прекрасному принцу.
— Что же он должен сделать? — принцесса почувствовала какое-то непонятное волнение, как будто что-то шевельнулось у неё в душе — в такой глубине, куда она никогда не заглядывала даже во сне. Ей стало немного не по себе.
— Он должен убить дракона и освободить принцессу, — развёл руками учитель. — Вот как это происходит.
Он повернулся к старому магическому зеркалу, висящему рядом с доской. Оно было покрыто пылью — им давно не пользовались, принцесса не нуждалась в демонстрациях.
— Сейчас, Ваше Высочество, — он подошёл к зеркалу, засунул в него руку по локоть, и чем-то щёлкнул. — Покажи нам прекрасного принца, — приказал он.
Поверхность зеркала пошла волнами, а потом появилась картина: обнажённая красавица, прикованная к чёрной скале посреди бушующего моря. По морю плыл конь, на нём сидел всадник с копьём в развевающемся алом плаще. В другой руке у него было что-то, закрытое тканью. Лицо всадника не было видно.
А из моря поднималось что-то огромное и настолько чуждое человеческому естеству, что взгляд соскальзывал, не в силах удержаться на его облике.
— Это аллегория, — заторопился учитель, — её следует понимать иносказательно…
— Подожди, — принцесса снова наморщила лоб. — Я сама.
Картинка замерцала, обрастая смыслами. Ну конечно, скала — это материя, в данном случае тело. Прикованная к нему красавица — заточённое в тело душа, обычный платонический образ. Море — бессознательное, то, что ниже ума и не может быть познано. Дракон…
Что-то шевельнулось в ней. Что-то очень глубоко лежащее, спящее до поры — и очень, очень голодное.
«Я не хочу ничего знать о драконе», — поняла принцесса.
Она сжала голову руками. Перед глазами поплыли круги.
«Дракон — это то, о чём я ничего не хочу знать» — появилось у неё в голове.
— Покажи мне дракона, — обратилась она к зеркалу.
Поверхность зеркала снова пошла волнами, почернела. На мгновение в нём отобразился какой-то образ — и тут же оно треснуло и раскололось на мелкие части.
Учитель охнул, упал на колени и принялся руками собирать осколки.
— Зачем ты это делаешь? — не поняла принцесса.
— Осколки магических зеркал опасны, — кряхтя, выдавил из себя учитель, — мелкий осколок может попасть человеку в глаз, и тогда он будет видеть мир сквозь то, что было в этом осколке. А если в осколке дракон…
— Расскажи мне о драконе. Что он такое? — пересиливая себя, потребовала она.
— Я всего лишь учитель, Ваше Величество, — старик встал и почтительно склонился, — я ничего не знаю о драконе. Я только знаю, что он существует. Он живёт вне, но приходит изнутри. Он вечно голоден и питается душами, но не может насытиться. И только прекрасный принц может победить его, но никто не знает, как.
— Где живёт дракон и откуда он приходит? — настаивала принцесса, перебарывая мучительное сопротивление. Она не хотела знать, где живёт дракон и откуда он приходит.
— Дракон живёт в принцессе, — прошептал учитель, не в силах противиться приказу. — Внутри каждой принцессы живёт дракон, это и отличает принцесс от простых женщин. И если не придёт принц… о, не принуждайте меня, Ваше Высочество! — взмолился он.
— Во мне тоже живёт дракон? И что со мной будет, если не придёт принц? — настаивала принцесса. — Отвечай, или я рассержусь.
— Я люблю вас, как и мы все, Ваше Высочество, — учитель вновь пал на колени, — и не могу причинить вам боль. И я не могу противиться вашей воле… — он охнул и неловко осел на бок. Глаза его закатились.
Принцесса посмотрела на неподвижное тело. Ей было жаль старика — но где-то глубоко, в самой глубине души, она чувствовала другое: как будто какая-то тварь голодно облизнулась.
Она подошла ближе, взяла самый большой обломок зеркала и глянула в него.
В зеркале отразилось её лицо, и оно было прекрасным. Но принцесса чуть не вскрикнула от ужаса, таким чужим ей показался собственный взгляд.
Таким взглядом хищники смотрят на добычу, внезапно поняла она. И разглядела в своих зрачках две жёлтые искры.
— Это было у моря, где лазурная пена, — напевала принцесса, терзая клавесин, — там где радость страданья нас ждёт впереди…
— Королевна мечтала, — подтянул маленький паж вторым голосом, — что из сладкого плена… — он запнулся и покраснел, некстати сообразив, что королевна и принцесса — это одно и то же.
Принцесса тоже об этом подумала — и улыбнулась. Ей нравилось дразнить этого мальчика, такого красивенького, глупенького… сладенького.
Последнее слово ей не понравилось — это было не её слово. Нахмурившись, она попыталась понять, откуда оно взялось.
«Это чужая мысль» — всё, что она смогла сообразить. Дальше её знаменитая сообразительность ей отказывала — зато почему-то выплывало из памяти разбившееся зеркало.
«Я хочу понять», — решила принцесса. «Я хочу увидеть то, чего я боюсь».
Решение пришло почти сразу, подозрительно быстро. Она поняла, что надо делать — и не стала ждать.
Паж тихо охнул, когда руки принцессы обвились вокруг шеи. И густо, отчаянно покраснел, отвечая на поцелуй.
Губы их слились. Потом паж тихо вскрикнул — как от несильной боли — и внезапно отяжелевшее тело выскользнуло из её объятий. Мальчик был мёртв.
И она знала, что сейчас в её зрачках пляшут жёлтые искры.
Деревянные ступени опасно скрипели, но принцесса не обращала внимания. Она не умела бояться — ведь с ней не могло случиться ничего плохого. Во всяком случае, до сих пор.
Королевская опочивальня охранялась гвардейцами-великанами. На них она тоже не обратила внимания. Во-первых, она была дочерью короля, во-вторых, их палаши и протазаны для неё были не страшнее соломинок.
В спальне горела единственная лампада, освещавшая огромное королевское ложе. Король лежал на подушках, укутанный покрывалом, но не спал.
«Он ждёт меня» — поняла принцесса. «Ждёт каждую ночь, уже много лет» — явилось ей, и что-то внутри неё недовольно заворчало.
— Отец, — сказала принцесса, — я хочу знать всё.
— Садись рядом, — сказал король, показывая на край ложа. — Спрашивай.
— Как это началось? — прямо спросила принцесса, не тратя времени на объяснения.
Король вздохнул. Длинные седые волосы, лежащие на подушке, шевельнулись.
— Наше королевство, — сказал он, — не должно существовать. Земли неплодородны, недра пусты, границы уязвимы, и могущественные соседи давно стёрли бы нас с лица земли. Но королевство существует уже тысячу лет, без особых потрясений. За тысячелетие мы ни разу не воевали, голод и засуха не посещали наши края. Даже бич всех династий — тайные измены и проблемы с наследованием престола — обошли нас стороной, ибо в нашем роду рождались мальчики, и всегда выживали. Как ты знаешь, всё это — благодаря благословению добрых фей, которые ниспослали основателю нашей династии такие дары. Ему же было дано пророчество, что по прошествии тысячи лет родится девочка, которая будет одарена особым образом…
— Да, я знаю, — девушка скривилась. — И про фей я тоже знаю. На самом деле это дочери Ананки, и они совсем не добрые. А теперь расскажи мне про дракона. Кто он и почему я его боюсь?
— Я не могу, — сказал король. — Но есть та, которая может.
От стены отделилась белая тень. У неё не было ни тела, ни лица, но принцесса поняла, кто это.
— Смертная приветствует тебя, Фортуна-Избавительница, — сказала принцесса, склоняясь в почтительном поклоне.
— Дочери Ананке, — богиня не тратила времени на пустые любезности, — поторопились. Сроки этого мира не исполнились. Я ещё поиграю с этой забавной реальностью… Ты хочешь что-то спросить, принцесса?
— Что такое дракон? — спросила та.
Тень придвинулась к её уху и что-то сказала, совсем тихо.
Девушка отодвинулась. Лицо её побелело.
— Ты избавишь меня от него? — спросила принцесса.
Тень покачала головой.
— Я не властна над ним, — сказала чёрная тень. — Только принц может это сделать. Но принцев в этом мире больше не осталось. Первый же твой мужчина просто выпустит дракона на свободу. Сначала он съест его душу, потом твою, потом всех.
— Но если у меня не будет мужчины? — спросила принцесса.
— Тогда он всё равно овладеет тобой — через мысли и мечты. Это займёт немного больше времени, но когда ты подчинишься ему, всё произойдёт быстро. Он съест твою душу, потом — первого, кто прикоснётся к тебе, потом всех.