– По традиции семьи Гаррисон мы отправляем наших мальчиков, напутствуя их разумными речами. Люк, Альдо. – Чарли кивнул им обоим. – Я был свидетелем того, как вы из беспокойных детей выросли в беспокойных подростков. Теперь вы стали мужчинами и до сих пор время от времени причиняете нам беспокойство.
Харпер улыбнулась, когда за столом раздался смех.
– Но я не мог бы гордиться вами обоими больше, чем сейчас. Вы – хорошие люди, которые слушают свое сердце. Вы верите в честность, дружбу, семью. Спасибо за вашу службу, и возвращайтесь домой невредимыми. – Чарли поднял свой бокал. – Ваше здоровье.
– Ваше здоровье, – хором откликнулись все, поднимая бокалы.
Снова сжав ее ногу, Люк встал.
– Спасибо, папа. Я хотел бы отметить, что беспокойству мы научились у тебя. Обычно я не произношу тостов, но я хотел поблагодарить вас всех за поддержку. Что касается нас, то уезжать всегда нелегко. Но нам легче на душе, когда мы знаем, что все вы подменяете нас дома. Возможно, я говорю это недостаточно часто, но я дорожу всеми вами и ценю все, что вы делаете.
Люк положил руку на плечо Харпер.
– Многие из вас знают, что Харпер значительно облегчила мою работу перед переброской. Она привела в дом собак, обзавелась мебелью и вообще перевернула все вверх дном.
Сидящие за столом усмехнулись.
– Мы много говорили о том, что будем делать после моего отъезда, и решили, что для нас обоих будет лучше, если каждый пойдет своим путем.
Харпер уставилась в свои колени, притворившись, что не слышит вздохов.
Сидевшая слева от нее Софи пнула ее под столом.
– Когда мы встретились, Харпер направлялась во Фримонт. И именно туда она отправится через неделю или две. Ей представилась возможность, которая по-настоящему радует ее, и я счастлив за нее. Она – замечательная девушка. – Люк неловко замолчал, и Харпер украдкой оглядела стол. Шок, разочарование, смущение.
– Боже, когда вы вошли, я подумала, что ты собираешься сделать девушке предложение, – заявила миссис Моретта. Никто не засмеялся.
Глава 24
– Что же, это было страшно мучительно, – сказал Люк, закрывая дверь со стороны водительского сиденья.
Ужин завершился. К счастью, к тому времени, когда подали десерт, после правды, которой всех огорошил Люк, к собравшимся вернулось праздничное настроение, но некоторое время ситуация оставалась напряженной. Харпер похлопала его по колену.
– Ты сделал то, что было необходимо.
– Ты видела мамино лицо? У меня такое чувство, будто я на ходу пнул новорожденных щенят, – проворчал он.
Харпер засмеялась.
– Бедный малыш. Все нормально. Все кончилось, и тебе больше никогда не придется это повторять. Все понимают, что мы оба согласны с этим решением. Конечно, может быть, они думают, что мы струсили, потому что не пытаемся остаться вместе ради Макса и Лолы.
Люк выехал с ресторанной парковки и направился к дому.
– Они все думали, что я собирался сделать тебе предложение, а мне пришлось взять и разрушить их мечты, – вздохнул он, проводя рукой по волосам. – Я чувствую себя таким дураком.
– Если тебе от этого станет легче, то я тоже думала, что ты сделаешь мне предложение.
– Очень смешно, негодница.
Хихикнув, Харпер похлопала его по ноге.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Люк, меняя тему.
– В связи со всем этим?
Он кивнул.
Харпер вздохнула.
– Вина, грусть, беспокойство. Ты подразумеваешь это, а я это чувствую. А ты?
Люк пожал плечами.
– Меня беспокоит, что я выставляю тебя за дверь и оставляю одну.
– Люк, я – взрослая девочка.
– Я знаю, но это не мешает мне беспокоиться о тебе. Командировка всегда вызывает смешанное чувство волнения и тревоги. Я уже делал это раньше, поэтому для меня в ней меньше «неизвестных», чем «известных».
– Например? – спросила Харпер.
– Например, дети, которые никогда не едят досыта. Тамошние жители, которые никогда не станут доверять тебе. Песчаные бури. Однообразие. Опасность. Но есть и хорошее. В моем подразделении между всеми нами существует тесная связь, что объясняется тем, что все вместе мы прошли через тяжелые страдания.
– И ты несешь за них ответственность?
Люк кивнул.
– Да, я – командир пехотного подразделения.
– Это тяжело?
– Нет, когда мы работаем все вместе и делаем то, что должны. Я в компании замечательных мужчин и женщин, которые, чаще всего, облегчают мне жизнь.
Харпер кивнула.
– Что ты чувствуешь, когда возвращаешься домой? Означает ли это, что ты проживаешь две разные жизни?
– Иногда кажется, что проще передислоцироваться, чем вернуться домой. После того как в тебя стреляли и ты каждый день принимал решения, от которых зависят жизнь и смерть, ты возвращаешься к тому, что пытаешься выбрать в меню бургер. Всегда требуется некоторое время для того, чтобы вспомнить, что обычная жизнь наших родных и друзей не менее важна, хотя они не бывали на войне.
– То есть, когда ты возвращаешься домой и кто-то приходит в бешенство из-за того, что получил штраф за превышение скорости…
– Точно, – кивнул он. – До тех пор пока ты не столкнешься с экстремальной ситуацией, очень легко принимать все как должное и раздражаться из-за пустяков.
– Как ты проводишь первые сутки после возвращения домой?
Люк усмехнулся.
– Большую часть времени я сплю.
Харпер засмеялась.
– Тогда как бы тебе хотелось провести свои последние сутки здесь?
Рука Люка, лежавшая на ее колене, поползла выше, таща за собой материю платья.
– Это намек? – Готовясь к игре, Харпер раздвинула колени. Платье задралось достаточно высоко, так что показались белые хлопковые трусики.
– Ты пытаешься отвлечь меня? – поддразнил Люк. Он лениво провел пальцем по кромке материи.
Возможно, он не любил Харпер, но он желал ее с такой силой, которая пугала их обоих.
Харпер поставила ноги на сиденье, раздвинув их. Это было приглашение.
– Разве тебе неизвестно, что опасно отвлекать водителя? – Говоря, он через ткань водил подушечками пальцев по ее промежности, делая круговые движения.
– М-м, – пробормотала Харпер.
Оттянув материю с одной стороны, Люк обнажил ее тело. На этот раз пальцы коснулись ее плоти.
– Господи, детка, ты уже промокла.
Под визг шин Люк въехал на подъездную дорожку.
– Я хочу, чтобы ты вошла в дом, – приказал он.
Взяв сумочку, Харпер выпрыгнула из машины и поспешно пошла по аллее. Когда она возилась с ключами у двери, он прижался к ней сзади. Подавшись назад, Харпер стала тереться о него.
Люк развязал завязки платья на ее шее, и ее груди, вырвавшись на свободу, упали в его ладони. Харпер распахнула входную дверь и потащила его за собой через порог, держа за пряжку ремня.
Люк развернул ее лицом к себе и пинком закрыл за собой дверь.
Их прервали Лола с Максом, бежавшие им навстречу по коридору.
– Я отведу их на задний двор. Жди меня наверху, – пробормотал Люк. – Но не снимай платье. Я сам тебя раздену.
Чувствуя, в каком бешеном темпе бьется ее сердце, Харпер взлетела по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Ей хватило времени как раз на то, чтобы снять зажим с волос и сбросить босоножки, когда она услышала на лестнице шаги Люка.
Едва он появился в дверном проеме, сердце всколыхнулось у нее в груди. Приближаясь к ней, Люк стянул с себя свитер.
– Ты чертовски хорошо сложен, – вздохнула Харпер.
– Детка, я хотел сказать тебе то же самое. – Теперь его руки соприкасались с ее телом, скользя по обнаженной груди. – Я думал о том, чтобы снять с тебя это платье, с тех пор, как ты спустилась в нем по лестнице.
Харпер содрогнулась от его нежного прикосновения. Нащупав пальцами пряжку его ремня, она расстегнула ее. Молча помогая ей, Люк ослабил ремень. Потом поднес ее ладони к своему лицу.
– Сегодня ночью мы не станем спешить.
Харпер кивнула, едва дыша.
– Ты такая красивая, Харпер. – Он провел пальцами от ее подбородка к шее. Люк приблизил к ней свои губы, и она, тая в его объятиях, отдалась сожжению на медленном огне.
Его обжигающие пальцы оставляли пылающие дорожки на ее обнаженном теле, с каждым ласковым прикосновением разжигая в ней возбуждение.
Остановившись на талии, он начал медленно стаскивать платье ей на ягодицы, ниже по бедрам до тех пор, пока оно не растеклось белой лужицей у ее ног.
Оставшись в одних трусиках, Харпер опустилась перед ним на колени и стянула брюки с его мускулистых ног.
С рельефным телом, в одних боксерах, он был похож на античного героя.
Дотянувшись до резинки его трусов, она взяла в руку его мощный член. Головка была уже влажной. Харпер стянула трусы ниже. Наклонившись, она поднесла губы к массивной головке его пениса.
Люк впился пальцами в ее руку.
– Харпер. – Он не остановил ее, но его тело напряглось.
Она приоткрыла губы и медленно, постепенно поглотила его член.
Люк издал звук, похожий на стон, и Харпер поняла, что возбудила его так же, как он ее. Пробуя, она провела языком по гребню, толкаясь по узкому рассечению крайней плоти.
Наградой ей стала капля соленой влаги.
Харпер слизала ее с кончика его члена.
– Господи, Харпер.
Ей только и надо было этого ободрения. Она склонилась над его членом так, чтобы он достал до стенки ее горла. Его бедра изогнулись, направляя член все дальше ей в рот, и у нее перехватило дыхание.
Обхватив основание его пениса, она начала агрессивно ласкать его пальцами и ртом.
Люк, приподняв бедра, запустил пятерню в ее волосы.
Губы Харпер снова и снова скользили по его члену.
– Детка. – В его хрипе она слышала страстное желание, страх.
Свободной рукой Харпер погладила его тяжелую мошонку. Она оттягивала и перекатывала ее в такт движению своих губ.
Он крепче схватил Харпер за волосы, и она поняла, что он не догадывается, что делает ей больно. Она почувствовала себя сильной от того, что доводит его до края.