Собирается ли Люк остепениться? Казалось, его просьба остаться была серьезным шагом. Но между ними существовало так много недосказанного. Что он скрывает от нее? Между ними была стена, и совсем не та, которую он построил в подвале.
Харпер не могла не размышлять о том, как все сложится, когда Люк вернется домой. Пойдут ли они по прежнему кругу, слишком сближаясь только для того, чтобы оттолкнуться? Перевернувшись, она обняла подушку. В тихие ночные часы в сознание пробирались сомнения и опасения, особенно когда не было новостей от него.
Им почти каждую неделю удавалось созваниваться или связываться по видеочату, и в эти бесценные минуты все казалось гораздо проще. Ее тело оживало только от того, что Харпер слышала его голос, доносившийся до нее с другого конца света.
Когда она вешала трубку, наступал ад.
Харпер установила правило. Она не разрешала себе плакать, разговаривая по телефону. Ей хотелось закончить разговор так, чтобы в его сердце осталось теплое чувство, которое воодушевило бы, а не затопило ощущением вины и одиночества, которые извели бы Люка.
После каждого звонка она позволяла себе выплакаться минут пять, чтобы смириться с опустошением в душе. А потом продолжала жить дальше.
Свернувшись калачиком, она прижала к себе подушку. Этой ночью Харпер спала в фирменной майке строительной фирмы Гаррисона, которую нашла в офисе. Вдыхая знакомый запах, Харпер погрузилась в глубокий сон без сновидений.
Глава 27
На следующее утро Харпер выделила немного времени, чтобы поработать в своем новом саду. Чарли помог ей вскопать землю, а они с Клэр, в приступе общего безумия, накупили самых разных растений. Харпер хотелось, чтобы это занятие стало ее постоянным хобби, и не потому, что ей нравились цукини и свежие помидоры. Черт побери, ей хотелось добавить к этому жилищу что-то свое. Ей хотелось обжиться здесь, чувствовать себя здесь как дома. Ей хотелось привнести в их общий дом нечто осязаемое.
Положив руки в перчатках на поясницу, она подняла лицо к небу. Утро было солнечным, но в воздухе чувствовалась легкая влага. Верный признак того, что скоро наступит лето.
Зазвонил телефон, лежавший на перилах веранды, сообщая о входящем звонке. Это был рингтон Люка. Быстро, словно олимпиец, пробежав через задний двор, Харпер схватила телефон.
– Харпер? – в трубке раздался скрипучий голос Люка.
– Люк!
– Харпер, ты можешь перезвонить мне?
– Да. У меня есть телефонная карточка. Дай мне десять секунд, хорошо?
– Поторопись. Пожалуйста. – Он отключился.
Что-то случилось. Сердце гулко стучало в груди Харпер, когда она помчалась в дом и достала из сумочки телефонную карточку. Она дважды ошиблась, набирая номер, у нее тряслись пальцы, наконец она смогла справиться с задачей.
– Люк? У тебя все в порядке? Ты ранен?
– Детка, со мной все в порядке. Но Альдо… – Голос дрогнул, когда Люк произнес имя друга.
Харпер почувствовала, как у нее сжалось сердце.
– Альдо довольно серьезно ранен. Он подорвался на самодельной мине. Его по воздуху эвакуировали в Баграм. Я не знаю, как он сейчас.
Она слышала, как он вздыхает. Слышала, как у него перехватывает горло.
– О господи, Люк. Милый, мне так жаль.
Он прокашлялся, и она поняла, что он старается скрыть свои чувства, закопать их поглубже.
– У тебя все нормально? – спросил он.
– У меня все хорошо. – По ее щеке стекала слеза, а в голосе слышалась боль. – Здесь у нас все в порядке.
– Прошу тебя, продолжай говорить, Харпер. Я просто хочу слышать твой голос.
– Собаки скучают по тебе. Приходя домой, я все время нахожу твои кроссовки у двери. Макс и Лола каждое утро залезают в стенной шкаф и вытаскивают их оттуда.
Харпер знала, что говорит так, будто испытывает удушье, но спешила продолжить. Она рассказала ему о том, что у Тая новая полицейская машина, и о том, что они получили предложение открыть греческий ресторан.
– Это замечательно, Харп. Спасибо.
– Я люблю тебя, Люк.
Услышав, как Люк вздыхает, Харпер поняла, что ему нужны ее слова.
– Ты можешь оказать мне услугу, детка?
– Все, что угодно.
– Пойди и посиди с миссис Моретта. Ей скоро позвонят. Может быть, возьмешь с собой маму?
– Разумеется. Если что-то узнаю, я пошлю тебе письмо на электронку, и ты сделай то же самое. Хорошо?
– Спасибо, Харпер. Я… не знаю, что бы я делал без тебя.
– Люк, я готова сделать для тебя все, что угодно. Я очень люблю тебя.
– Я… скучаю по тебе.
– Я тоже по тебе скучаю. Позвони, как только сможешь.
– Будет сделано.
Отключившись, Люк бросил телефон на подушку рядом с собой. Койка скрипнула.
Люк безразлично смотрел через грязное окно на серые горы, вырисовывавшиеся за пределами базы.
Он нуждался в том, чтобы мысленно, хотя бы ненадолго, перенестись домой, и только Харпер могла это дать. Ему нужно было вспомнить, что за пыльным, знойным жаром пустыни, окрашенной в данный момент алой кровью друга, его ждет жизнь.
Достав ноутбук, Люк открыл электронную почту.
Люк думал, что, отремонтировав машину Харпер, он сделал хороший прощальный подарок. Харпер обошла его. Когда, прибыв в Афганистан, Люк впервые открыл электронную почту, то увидел, что Харпер прислала около тридцати фотографий. Он не знал, когда она сделала многие из них. Там были они вдвоем, с собаками, фотографии семьи и его дома. Она даже добавила несколько снимков его сотрудников. Он открывал эти файлы почти каждый день.
Этой ночью он неторопливо просмотрел каждый из них. Больше всего ему нравилась фотография, выложенная в интернет-газете. Газета опубликовала на первой полосе фотографию Харпер и Линка, выходящих из воды, но в фотоотчете о мероприятии Харпер отыскала снимок, на котором они вдвоем стояли у барной стойки. Люк обнимал ее со спины, прижимая к груди. Его рука лежала на ее животе, а Харпер смотрела на него через плечо. Оба они смеялись.
Люку нравилось выражение ее лица. Глаза Харпер сияли, а щеки были залиты румянцем. Волосы свисали мокрыми прядями, обрамляя ее лицо. Сквозь пряди волос было видно, как она взволнованна, и уголок его губ дернулся от того, что фотографу, к счастью, не удалось запечатлеть его возбужденный член, которым Люк прижимался к ней.
В ту ночь они впервые были близки. В ту ночь он прекратил бороться с собой и сдался.
Оставив снимок открытым, он кликнул на другую фотографию.
На экране появилась самонадеянная улыбка Альдо. Должно быть, Харпер сняла его на телефон. Это был вечер, когда Альдо и Глория пришли к ним на ужин. Альдо возился с грилем, споря о чем-то с Люком. Оба они улыбались. Братья, пусть и не кровные.
Люк захлопнул крышку ноутбука.
Обхватив руками колени, он вонзил пальцы в покрытую засохшей кровью и грязью полевую форму.
Люк закрыл глаза, позволив фанерным стенам комнаты размером восемь на восемь футов сомкнуться над ним.
Глава 28
Миссис Моретта жила в маленьком коттедже на две семьи через три квартала от родителей Люка. Переднее крыльцо было частично скрыто разноцветными горшками с буйно цветущими петуниями.
С балки свисала кормушка для колибри.
Харпер набрала в легкие воздуха и выдохнула. Протянув руку через консоль, Клэр постучала по рулю.
– Ты добрая девочка, Харпер. Давай поможем подруге.
Они дошли лишь до половины аллеи, когда из входной двери внезапно вышла миссис Моретта. Она была в широкополой соломенной шляпе и в одной садовой перчатке. Харпер увидела слезы, текущие по ее щекам.
Клэр поспешила подняться к подруге по ступенькам крыльца.
– О, Айна.
Женщины обнялись.
– Большое спасибо, что пришла, Клэр. Мне только что позвонили. Он жив.
– Слава богу, – сказала Клэр, крепче прижимая Айну к себе.
– Харпер. – Отпустив Клэр, миссис Моретта направилась к ней. – Пойдемте в дом и выпьем.
Они прошли вслед за Айной в уютную кухню с решетчатым окном над раковиной. Миссис Моретта остановилась, пристально глядя во двор.
– Он на операции. Они думают, что он потеряет ногу, но выживет.
Прикрыв рот рукой, Харпер закрыла глаза. Альдо был жив, и это было главное. Извинившись, она тут же отправила Люку письмо со своего телефона.
Кому: lucas.c.garrison282@us.army.mil
От: harp.wild@netlink.com
Тема: Жив!
Жив, и его оперируют. Возможно, потеряет ногу, но должен выжить. Мы сейчас с миссис Моретта. Она держится. Сообщу, если узнаю что-то еще. Люблю тебя.
Когда она вернулась на кухню, миссис Моретта и Клэр тихо разговаривали, сидя за обеденным столом.
– На базе сказали, что меня отправят в Дувр, когда Альдо доставят туда, а потом я полечу с ним в госпиталь Уолтера Рида[7]. Подробности я узнаю, когда его перевезут в Германию. – Вздохнув, она сняла перчатку. – Что бы мы делали без наших мальчиков, Клэр?
– Мы не останемся без них, Айна. – Клэр сжала руку подруги. – Альдо вернется домой и будет точно такой же большой занозой в заднице, какой был всегда.
– Помнишь, когда они были совсем мальчишками и все лето играли у залива?
– Помнишь, как они заночевали в палатке на заднем дворе, а на следующее утро я нашла их свернувшимися калачиком и спящими бок о бок на диване?
– Когда наши мальчуганы превратились в мужчин?
– Они сказали бы, что намного раньше, чем мы это заметили.
Миссис Моретта шмыгнула носом.
– Может быть, попьете чего-нибудь, миссис Моретта? – предложила Харпер. – Чая или воды?
– Харпер, в холодильнике стоит пакет дешевого шардоне. Что, если ты возьмешь три самых больших бокала, которые сможешь найти, и мы выпьем за наших мальчиков?
Когда Харпер вернулась на кухню, в третий раз наполнив бокалы, она застала Клэр за тем, что та что-то шептала миссис Моретта.