Ной, будто почувствовав, что его прожигают взглядом, открыл глаза. Он сонно посмотрел по сторонам и потянулся. Увидев Эддисон, Ной сначала замер, а затем, видимо, решив, что все случившееся ранее, не было сном, поздоровался.
– П-привет, – Эддисон отвела взгляд.
– Давно проснулась?
– Только что, – хрипло ответила она, затем прочистила горло и затараторила: – Вообще не думала, что вырублюсь. Хотя, если честно, от стресса меня всегда клонит в сон… Но я, правда, не собиралась здесь так надолго оставаться. Просто…
– Смит, не болтай так много, пожалуйста, – зажмурился Ной и немного отодвинулся. – Голова раскалывается, ужас просто.
– Ой, да… Извини. У тебя есть аспирин? Давай принесу. Или могу чай заварить, мне он обычно помогает.
Ной снисходительно взглянул на Эддисон и добродушно усмехнулся. Он полностью протрезвел, но выглядел так, словно всю вчерашнюю ночь и сегодняшнее утро безостановочно пил. «Скорее всего, так и было» – решила Эддисон.
– Прости… иногда мне сложно замолчать.
– Ты нервничаешь рядом со мной? – ехидно улыбнулся Ной, но снова схватившись за голову и поморщившись, сказал уже серьезно: – Да ничего. Ты меня так утомила, я впервые за долгое время спал, как младенец. Ты знаешь, что разговариваешь во сне?
– Мама мне говорила.
– Болтаешь без устали! Пока перевязывал руку, наслушался… Столько нового о тебе узнал. Да и о себе тоже.
Эддисон почувствовала, что от волнения запылали уши. Они с Ноем сидели на диване так близко друг к другу, что в горле у Эддисон пересохло. «Что я могла наговорить во сне?» – про себя ужаснулась она. Эддисон показалось, что в бреду она могла ляпнуть что-то такое, до чего дошло только подсознание, а сама она еще не успела разобраться в собственных чувствах и эмоциях.
– Так, Смит, дыши, – Ной поднял руки в успокаивающем жесте. – Смерти мне здесь твоей еще не хватало… Я пошутил. Если ты и выдавала какие-то секреты, то они были похоронены в бессмысленном бормотании.
– Ты знаешь, еще никогда в жизни мне не хотелось так сильно убить человека!
– Ой, не ври, ты теперь этой самой жизни наверняка без меня представить не можешь. Приехала в такую глушь! Ради чего?.. – Ной усмехнулся и покачал головой. – После того, как застукал тебя пробирающейся в дом через дверцу для собак, думал, удивить меня будет трудно. Но ты неплохо справляешься.
Эддисон улыбнулась. Ей нравилось разговаривать с Ноем в шутливой форме. Она даже успела привыкнуть к его подколкам и полюбить манеру парня выражать свои мысли. Но Эддисон понимала, что им следовало обсудить произошедшее, поэтому она сказала:
– Я не смогла оттолкнуть его, Ной… Я ведь столько времени любила Лиама. Так что когда он меня поцеловал, я даже не подумала о том, как поступаю с Викторией и… с тобой.
Маска шутливого паренька вмиг испарилась с лица Ноя. Он внимательно смотрел на Эддисон, чуть прищурив глаза.
– Прости… мне очень жаль, что ты видел это. И прости за то, что разочаровала. Я знаю, глупо оправдываться, дело ведь сделано. – Эддисон тяжело вздохнула и посмотрела на свои пальцы. – Просто хочу, чтобы ты знал, что я сожалею.
– Можно я кое-что спрошу?
Эддисон кивнула.
– На той вечеринке, когда ты набросилась на меня, это ведь был твой первый поцелуй?
– Почему ты?.. – Эддисон почти закипела, но вовремя взяла себя в руки. – Да, первый.
– Я так и думал, – кивнул Ной. – Ты как монашка, Смит. Такая целомудренная, не испорченная… Но тебя не должно волновать мое мнение на счет поцелуя со Здоровяком. И уж точно не нужно извиняться передо мной. Претензии есть только к нему. Он, в отличие от тебя, состоит в реальных отношениях. С моей сестрой.
Эддисон отвернулась и задумалась. Ей почему-то стало только больнее от слов Ноя, а не легче, как она того ожидала. Расшатанные, словно молочные зубы ребенка, эмоции не давали нужного ей в данную минуту хладнокровия и рациональности. Эддисон спросила:
– Если ты так рассуждаешь… значит, тебе действительно все равно, с кем ты? Будь это Лори, Хэлли или кто бы то ни был еще?
Повисла неловкая пауза. Ной молчал, а Эддисон не могла осмелиться на него посмотреть. Монотонный шум генератора был единственным звуком в этой угнетающей тишине.
– Мне, скорее, лучше одному, Смит, – наконец ответил Ной. – В таком случае не нужно оправдывать чьи-то ожидания… Поэтому это Лори, Хэлли или кто бы то ни был еще.
Ной встал, почесал затылок и, быстро скользнув взглядом по угрюмой Эддисон, засеменил куда-то вглубь сарая. Вернулся он с двумя кружками в руках и термосом. Ной разлил чай и предложил его Эддисон.
– Спасибо, не нужно. Я, наверное, домой пойду… Интересно, сколько мы спали?
– Достаточно долго, чтобы стемнело. И даже если я изменю своим принципам никого не катать на байке, то все равно довольно опасно ехать сейчас.
– На что ты намекаешь? – нахмурилась Эддисон.
– На то, что эту ночь тебе придется провести со мной, Смит.
– Мам, я не знаю, как так вышло, но до завтра я в западне. Ной утром отвезет меня сразу в школу. – Эддисон бросила на Ноя нервный взгляд, отвернулась и зашипела как можно тише: – Я знаю, как пользоваться презервативами! Но поверь они нам не понадобятся… Боже! Все, пока, завтра наберу.
– Эмма в ярости? – улыбнулся Ной.
– Эмма?
– Что? Она сама просила меня так ее называть.
– Не сомневаюсь, – хмыкнула Эддисон. – Просто раньше такая роскошь была позволительна только Лиаму. Как ты смог ее обаять за каких-то пару встреч?
– Ты серьезно? – натурально удивился Ной. – Помимо шикарных волос и невероятной глубины глаз, я еще очень горяч, если ты не заметила. Мамочки от меня в восторге.
– Ага… и многих ты соблазнил?
– Тебе лучше не знать, Смит, – хохотнул Ной. – Итак, мы выспались, а ночь долгая… Чем займемся?
Ной смотрел на Эддисон так, будто мартовский кот пытался завлечь самку. Да и томный голос кристально ясно давал понять о его намерении пофлиртовать. Вот только если раньше Эддисон ненароком думала, что иногда Ной ревнует ее или заигрывает, то после всех откровений поняла, что это совсем не так.
– Если честно, сейчас я готова съесть мамонта. У тебя найдется что-нибудь пожевать?
– Обижаешь! Я неплохо затарился полуфабрикатами, – Ной прошел на импровизированную кухню, где стояла необходимая утварь и старенькая техника, открыл холодильник и начал перечислять. – Есть охотничьи сосиски, баварские колбаски, несколько замаринованных стейков и… пара рыбных консерв. Но это для кошки.
– Кошки?
– Да, ей лет двадцать, если не больше. Хозяин фермы умер, а кошка осталась. Совсем старая и облезлая и охотиться уже не может. Вот я и подкармливаю.
– Ясно, – Эддисон подошла к Ною, заглядывая в холодильник. – Значит, мы едим мясо либо… мясо. Просто ад для веганов какой-то.
– К мясу есть огурец, – улыбнулся тот.
– Откуда у тебя это все?
– Стейки взял на рынке, а остальное…
– Да я про мебель, про… это все, – Эддисон огляделась по сторонам, в очередной раз убеждаясь, что в берлоге Ноя было полно всякого хлама.
– Большую часть перенес сюда из дома фермера, – пожал плечами Ной. – В нем крыша прогнила и стены перекосило, но некоторая мебель и техника сохранились. Как этот холодильник и телевизор, к примеру. Что-то купил на барахолке, что-то тайком вынес из гаража Чака. У него там лютый бардак, хоть он и делает вид, что деловой и педантичный до мозга костей. – Ной достал стейки и взглянул на Эддисон. – Кстати, мясо лучше жарить на углях… Ты как?
– Только за, – улыбнулась Эддисон и будто в подтверждение этого у нее заурчало в животе.
Примерно час ушел на то, чтобы приготовилось мясо, но ожидание того стоило. Эддисон вгрызалась в сочные бока стейка с такой страстью, что Ной даже пару раз присвистнул, похвалив ее аппетит. До отвала набив животы, они не торопились заходить внутрь. Ужин на свежем воздухе превратился в вечер разговоров под теплыми пледами. Угли в костре, переливаясь красно-оранжевым светом, догорали. Эддисон ими ненароком залюбовалась.
– Что собираешься делать дальше? – вдруг спросил Ной.
– Ты о чем?
– О Здоровяке. Вы разговаривали с ним после?.. Ну, ты поняла.
– Нет, – отпивая из кружки чай, ответила Эддисон. – И делать я сама ничего не собираюсь. Разве не он должен был что-то предпринять?
– Ты ведь упрямая до жути. Я решил, вдруг ты его зажала в тиски после моего ухода и вдруг между вами…
– Спятил?! – ужаснулась Эддисон. – Я бы не стала… Да и, в отличие от тебя, мне бы к этому нужно было подготовиться заранее. А я вообще ни о чем таком не думала.
– Ладно-ладно, – усмехнулся Ной.
Они с Эддисон замолчали, наблюдая за переливами углей. Было в этом что-то притягательное. Спустя некоторое время Эддисон заметила, что Ной на нее смотрит. Ей показалось, он хотел что-то сказать. Когда она решилась спросить Ноя об этом, он вдруг поднялся с места и со словами «жди тут» убежал в логово. Эддисон даже успела занервничать, но вскоре Ной вернулся, держа в руках гитару. Он присел обратно и, прочистив горло, сказал:
– Вообще-то, я не умею играть, знаю только пару аккордов… Но зато пою, как соловей, без преувеличений. Если обещаешь не смеяться, что-нибудь сбацаю.
– Обещаю, – с улыбкой ответила Эддисон.
– Это баллада… – пояснил Ной и начал.
Хоть он и сказал, что играть не умеет, мелодия показалась Эддисон волшебной. Ловкие пальцы Ноя перебирали струны гитары, создавая переливчатые трели. А потом Ной запел:
Путь пальцем проложи
средь шрамов, ран суровых,[3]
Чтоб наши слить пути судьбе наперекор.
Открой же раны, вылечи их снова.
Пусть сложатся они в судьбы узор.
Сердце Эддисон дрогнуло от голоса Ноя. Она завороженно смотрела на его руки, глаза, губы. А Ной тем временем перешел к куплету, в котором стал вытягивать крещендо: