– Сучьи выродки! – вскричал он. – Хотите по-плохому?! Я преподам вам урок! Вы сами вынудили ме…
С дикими воплями Виктория прыгнула Чаку на спину, прерывая его тираду, и принялась колотить отчима изо всех сил. В какой-то момент она вцепилась ему зубами в ухо, Чак свирепо взвыл. Он резко наклонился и скинул Викторию с себя.
– Виктория, твою мать! – сквозь зубы заорал Чак.
Он сделал пару шагов и с размаху зарядил Виктории прямо в живот. Она закашлялась, скрючившись, словно испуганная гусеница.
– Никогда больше не смей так делать!
Подняв Викторию за предплечья, Чак ударил тыльной стороной ладони ей по лицу. Эддисон закричала и попыталась встать, но снова рухнула на Лиама.
– Я научу тебя хорошим манерам, – прорычал Чак. Одним рывком он закинул Викторию себе на надплечье. – Но не здесь!
Чак развернулся и быстрым шагом направился к выходу из сарая. Эддисон снова сделала усилие, чтобы подняться. Превозмогая боль во всем теле и громко кашляя от гари, она двинулась вперед. На заплетающихся ногах Эддисон волочилась за Викторией и ее отчимом, сшибая мебель на своем пути и откидывая ее в сторону. Глаза щипало, легкие саднило так, что больше не хотелось делать и вдоха. Врезавшись в закрытую дверь, Эддисон поняла, что Чак их запер в сарае и оставил на верную смерть.
– Нет… – прошептала она еле слышно. – Боже, нет…
Языки пламени перебирались с одной вещи на другую. Огонь разгорался очень быстро. Спустя недолгое время он распространился почти по всему сараю.
– Мы сгорим заживо, – проскулила Эддисон, прижимая к своей груди окровавленную голову бесчувственного Лиама.
Они втроем забились у черного входа, усевшись на пол в самом углу. Эддисон и Ной перетащили Лиама, сделали баррикаду от огня из холодильника и обеденного стола со стульями. Из-за этого оба совсем выбились из сил.
– Мы отключимся раньше и задохнемся от угарного газа, – прохрипел Ной сквозь зажатую у носа тряпку.
– Успокоил, – буркнула та.
Ной обреченно обнял Эддисон и поцеловал в висок. Вытерев слезы Эддисон, он провел пальцами по ее потрескавшимся губам и слегка опаленным кудряшкам.
– Прости, Липучка. Мне очень жаль, что в тот день ты наткнулась именно на меня и поцеловала… Я так тебя подвел.
Эддисон всхлипнула и еще плотнее придвинулась к Ною. Под страхом смерти разум творит с человеком немыслимые вещи. Эддисон было невероятно жаль Лиама, двойняшек и себя. От несправедливости хотелось кричать. Она вспомнила об Эмме, о Келлерах, подумала о том, что они попросту не вынесут гибели детей. Сердце ее сжалось от тоски.
– Но я ни о чем не жалею, Ной, – наконец-то, прошептала она. – Представляю, что мы никогда с тобой не сталкивались, и ощущаю невероятную пустоту. Но… – Эддисон шмыгнула носом, чувствуя, как в глазах снова собираются слезы, – я все равно не хочу умирать!
– Тс-с. Я знаю, Смит, знаю. Я тоже не хочу умирать.
Ной уткнулся носом во влажную от слез щеку Эддисон. Он стал напевать до боли знакомую песню. Эддисон чуть прикрыла глаза и последнее, что она услышала, был ее кашель и приятный голос Ноя, нашептывающий чарующие куплеты.
Путь пальцем проложи
средь шрамов, ран суровых,
Чтоб наши слить пути судьбе наперекор.
Откройте раны, вылечи их снова.
Пусть сложатся они в судьбы узор.
И из снов моих с утра бежишь проворно.
Крыжовник терпкий, сладкая сирень,
Хочу во сне твой видеть локон черный,
Фиалки глаз твоих, что слез туманит тень.
Первое, что Эддисон увидела, яркий режущий глаза свет. Затем она услышала звуки надрывного кашля. Своего. А после, почувствовала, как горят огнем легкие и печет обдуваемые ветром руки и шею в обожженных местах.
Вокруг все мелькало. Казалось, словно ее засунули в кристально-белую капсулу и та начала вращаться наподобие центрифуги. Эддисон затошнило и она попыталась перевернуться на бок, но у нее не вышло.
В следующее мгновение какофония голосов накатила на нее лавиной. Люди кричали, перебрасываясь короткими фразами. Почувствовав толчок, Эддисон заставила себя распахнуть глаза. Сначала она увидела чьи-то руки возле плеч, затем прорисовались очертания первых незнакомцев. Их взгляды были направлены на нее, а брови напряженно сведены вместе. Темноволосая женщина что-то кричала Эддисон, задавала вопросы, но разобрать было трудно.
– Где… где я?
Эддисон показалось, что она находилась в бочке. Так глухо прозвучал ее голос. Только нащупав на лице кислородную маску, Эддисон поняла, что ее спасли. Она попыталась встать, но крепко застегнутые ремни под ее грудью, у бедер и на ногах ей помешали.
– Ной?.. Лиам… Я должна…
– Детка, тебе нужно успокоиться. Пожалуйста. Мы о тебе позаботимся.
– М-мои друзья… Что с ними?
Новый толчок заставил Эддисон поморщиться. Ее везли на каталке по ухабистой почве.
– Не волнуйся, им оказывают необходимую помощь. – Молодая женщина ласково улыбнулась. – Теперь все хорошо, детка. Все будет хорошо.
– Но я…
– Эддисон! Боже, Эддисон!
Виктория подлетела к Эддисон, словно ураган. Выглядела она растрепанной, но целой и невредимой. Плечи Виктории были укрыты пледом.
– Как?..
Горло болело так, словно в него залили раскаленный металл. Эддисон поморщилась.
– Машину Чака перехватили недалеко от фермы, – быстро начала Виктория. – Его поймали, Эддисон, поймали! – Она задыхалась, рассказывая, и горько плакала. – Я думала, вам конец… Если бы не полицейские, бросилась бы в огонь за вами!
Эддисон быстро закивала, чувствуя, как собираются слезы.
– Они вытащили вас, но… Никто не был в сознании! Боже, я так напугалась! – Виктория зарыдала пуще прежнего, прижимая ладонь ко рту.
Свободной рукой она вцепилась в каталку и следовала за Эддисон, а та была безмерно благодарна.
– Как они?.. – прошептала Эддисон.
– Лиам так и не пришел в себя, его уже увезли… Меня заверили, что с ним будет все в порядке. Обязательно будет, да? – Виктория болезненно поджала губы. – Я знаю, он справится. Конечно, справится, но… все равно волнуюсь. – Она смахнула слезы и чуть улыбнулась. – Ной вот уже всех достал. Как только открыл глаза и увидел меня, попросил, чтобы я позаботилась в первую очередь о тебе. Он так тебя любит.
Эддисон не смогла сдержать слабую улыбку.
– Я забрала твой телефон и позвонила Эмме. Они с Робом уже мчатся сюда. Все будет хорошо, Эддисон. Вот увидишь, все будет хорошо.
Эддисон снова чуть улыбнулась. У нее ни на что не было сил. Узнав о том, что парни в безопасности, усталость накатила новой волной. Глаза начали слипаться, а тело тяжелеть. Перед тем, как ее каталка должна была скрыться в машине скорой помощи, Эддисон повернула голову и взглянула на догорающий сарай. Он полыхал, как факел, хоть его тушением и занималась бригада пожарных. Сердце Эддисон защемило от тоски. Но лучше потерять берлогу, чем родных людей…
Эддисон не верилось, что все закончилось. Там, внутри, пойманная в ловушку и охваченная огнем, она была в шаге от гибели. Жизнь вытекала из нее медленно, вместе с надеждой и мечтами о будущем. В тот момент, чувствуя одну лишь безысходность, Эддисон сдалась. Смирилась с несправедливой судьбой и приняла ее. Теперь она словно не знала, как будет жить дальше…
– Я могу… могу поехать с ней? Я ее подруга.
Голос Виктории вернул Эддисон в реальность. Она обратила внимание на слово «подруга» и внутри вдруг расползлось странное тепло.
– Прошу вас!
– Давай, детка, залезай, – махнула ей женщина.
Дождавшись, когда каталку загрузят в карету скорой помощи, Эддисон наконец-то выдохнула с облегчением. Она не понимала, сколько прошло времени, как их смогли спасти, но депрессивные мысли вдруг сменились на другие. Эддисон осознала, что не одна. Мама, Ной, Лиам, Виктория… Они не дадут ей запутаться в темных уголках ее сознания и всегда помогут удержаться на плаву. Их присутствие в жизни делало ее почти неуязвимой.
– Спасибо, – сквозь боль прошептала Эддисон и протянула Виктории руку.
Та без слов сжала ладонь Эддисон, понимающе улыбнувшись. Обе молчали всю дорогу до больницы, утешая друг друга этим простым, но таким безумно важным рукопожатием.
Глава 30Наше светлое завтра
Эддисон и Ноя выписали почти сразу. Кроме небольших ожогов, с их здоровьем было все в порядке. Лиаму пришлось пройти несколько обследований, из-за удара проигрывателем по голове он заработал сотрясение мозга и рассечение. Его белокурые волосы пришлось отстричь. Вместо ухоженной прически он стал обладателем лысины, на затылке теперь красовался рваный рубец.
– Лиам, ты все равно хорош собой, и я люблю тебя, – завязывая потуже галстук на шее Лиама, сказала Виктория. – Перестань уже капризничать, надевай шляпу. Нас лимузин ждет. Лимузин!
Виктория отвернулась к зеркалу чтобы поправить макияж.
– Лимузин… – вяло промямлил тот, поправляя пиджак и ослабляя удушающий аксессуар. – Могли бы доехать на минивэне.
– Мама была категорична. Ты же ее знаешь.
– Да уж, если Эмма что-то решила, ее никто не переубедит.
– Это от избытка чувств, – все же оправдала мать Эддисон. – Все-таки выпускной бывает раз в жизни, а наши жизни недавно чуть не оборвались.
Виктория поправила прическу Эддисон, девушки покружились, рассматривая себя и друг друга. Эддисон не могла оторвать взгляда от платья Виктории. Элегантное, нежно-розовое, воздушное на тонких бретелях, оно обнимало ее тело, подчеркивая стройный силуэт. Легкие локоны и нюдовый макияж дополняли образ.
– Ты прекрасна, Вики. Словно ангел, спустившийся с небес.
– Ты тоже обворожительна в этих серебряных блестяшках, Липучка, – обнимая Эддисон сзади, прошептал Ной. – И пахнешь, как ягодное мороженое.
– Это пайетки, Ной, но спасибо.