омой.
– Я собиралась приехать, но узнала, что отец неизлечимо болен.
– Он болен до сих пор. Это не оправдание тому, что ты не появилась тогда, когда была мне нужна больше всего.
Люка не хотел принимать оправданий тому, как небрежно она обращалась с их любовью.
Но разве могла Софи сказать ему правду, что он прав и вовсе не болезнь отца послужила причиной отсутствия на похоронах? Как можно признаться, что приехать было просто не на что? Пришлось бы просить Люку выслать денег для покупки билетов. Но неужели такой человек, как он, поверил бы, что у Софи нет денег?
– Ты боролась за нас там, на пляже, когда я умолял тебя уехать со мной?
– Нет.
Этот краткий ответ тронул Люку. Софи не пыталась, как обычно, защищаться, вспоминать о том, как он унизил ее в суде.
– Так когда же ты боролась за нас?
– Я буду сражаться за нашу любовь сейчас.
Люка промолчал в ответ, глядя, как другие пассажиры покидают самолет, а потом сказал:
– Я провожу вас.
Поездка из аэропорта была безрадостной. Отец не переставал кашлять: казалось, в машине незримо присутствует ангел смерти. А когда Софи смотрела в окно, люди на улице поворачивались к ней спиной.
И все же это было так прекрасно – возвратиться домой!
– А помнишь?.. – начала Софи и осеклась.
Ей тогда было восемь, а Люке четырнадцать. Она обнаружила его у реки плачущим и смывающим кровь с лица.
«Ты упал?» – спросила тогда Софи.
«Да».
Потом они сидели и ели персики, а она рассматривала синяки Люки, его расквашенный нос и заплывший глаз.
«Однажды, – заявила Софи, – ты станешь выше него».
«Кого?» – Люка сделал вид, что не понял, о ком идет речь, потому что тогда еще был предан своему отцу.
«Выше любого мужчины в нашем городе…»
– Я помню, – ответил Люка, оборвав воспоминания Софи.
Они миновали школу, которую она бросила в пятнадцать лет, чтобы работать в отеле.
– В тот день, когда мне пришлось отсюда уйти, – призналась Софи, – я плакала, потому что мечтала выучить все стихотворения и все математические формулы.
– У тебя самая умная голова на свете, – сказал Люка.
– И все же я не могу сделать так, чтобы мы были счастливы вместе.
– Вот мы и приехали, – вмешалась Белла, и Софи увидела, что машина свернула к их дому.
Знакомая улица немного изменилась.
Соседний дом был заново отделан с большим вкусом.
– Тут совсем как в Лондоне, – подмигнула Софи и помахала соседям.
– Я вас оставлю, – сказал Люка, помогая Пауло дойти до дверей дома.
– Может, заглянешь на чашку кофе?
– Мне еще нужно заселиться в отель, а после встретиться с Маттео.
Было ясно, что Люка не хочет заходить. Не желает смотреть, как бедно жили Софи с отцом.
– Пойду пройдусь, – заявила Белла. – Хочу взглянуть на свой старый дом – пусть даже у него теперь другие хозяева.
Люка отвел Софи в сторону и сказал:
– Я никому не говорил, потому что не хотел, чтобы люди чувствовали себя обязанными мне… Когда я уеду, мой адвокат свяжется с теми, у кого отец отобрал когда-то дома. Белла тоже скоро узнает, что у нее есть дом.
Хорошо, что они взяли с собой сиделку, которая сейчас отвела измученного перелетом Пауло в его комнату, чтобы дать ему лекарства.
– Это твой последний день незамужней жизни, – прохрипел он дочери. – Тебе нужно пойти погулять вместе с Беллой.
– Я счастлива и дома, – ответила Софи.
Так это и было, хотя и казалось немного странным вернуться в родные места.
Радуясь, что сиделка присмотрит за Пауло, Софи вышла из дома: нужно было расплатиться с Терезой.
Она шла по городу, стараясь не поднимать глаз, потому что не хотела видеть дом Мальволио, раскинувшийся на холме, в одной из спален которого она и Люка впервые занимались любовью. Проходя мимо церкви, в которой завтра она будет стоять у алтаря в одиночестве, Софи тоже отвела взгляд.
Когда она вошла в гастроном Терезы, как и в прошлый раз, там наступила тишина: Анджела и еще парочка местных кумушек, болтавших с Терезой, резко смолкли. Чувствуя, как вспыхнули румянцем щеки, Софи подошла к прилавку.
– Я пришла расплатиться за угощение для завтрашней свадьбы.
– Бесплатно, – ответила Тереза, и Софи чуть не швырнула ей деньги, как сделала это пять лет назад, но сдержалась, потому что теперь стала взрослее и мудрее.
– Тереза, я понимаю, что тебе, должно быть, нелегко принять новость о возвращении моего отца. Но он просто хочет увидеть, как мы с Люкой поженимся. – Софи старалась не расплакаться. – Мы приехали только для этого – подарить отцу умиротворение в его последние дни. Скоро мы уедем – исчезнем из вашей жизни навсегда.
– Софи, как Пауло? – спросила Анджела.
– Очень слаб. Он всего лишь хочет побыть дома и увидеть, как я выйду замуж. Мы не хотим неприятностей.
Она положила деньги на прилавок, вышла из гастронома и направилась домой, хотя ее тянуло на пляж – посидеть там, вспоминая былые дни, когда жизнь еще не казалась такой сложной.
Белла уже вернулась и дошивала свадебное платье, а Софи начала убирать дом и украшать его цветами. Но тут проснулся Пауло и потребовал, чтобы его отвели на могилу жены.
Они долго, медленно поднимались на вершину холма. Обратный путь был еще тяжелее.
Софи хотелось умолять плачущего отца, снова уложенного сиделкой в кровать: «Избавь меня от своей скорби!»
Увидев Беллу, направляющуюся к выходу с макияжем на лице, Софи улыбнулась:
– Опять на прогулку?
– Кто знает, кого я повстречаю? – улыбнулась в ответ подруга.
Едва она ушла, в дверь постучали. Это пришел священник.
– Вы не хотите сообщить отцу о моем визите? – спросил он.
Софи кивнула.
Когда она вошла в комнату Пауло, тот выглядел крайне усталым, и стало ясно, что Люка был прав: возможно, завтра Софи не придется пережить унижение. Перелет, пусть даже в шикарных условиях, утомил отца, а посещение могилы жены лишило его последних сил.
– Пришел священник. Хочешь, чтобы я его привела к тебе?
– Да, пожалуйста.
Затем Софи вышла в сад и легла в шезлонг, пытаясь не думать о том, что происходит. Когда на лицо ей упала тень, показалось, что сердце замерло. Подняв взгляд, Софи увидела напряженное лицо Люки.
– Ты плачешь, – сказал он.
– Нет, – поправила его Софи, – потому что я никогда не плачу. Думаю, я даже не знаю, как это делается. Я просто устала. – Она посмотрела в его синие глаза. – У отца сейчас священник – исповедует его.
Люка сел на шезлонг рядом с Софи, и она отпрянула.
– Пожалуйста, не будь лицемером. Сегодня ты протягиваешь мне руки, а завтра их отдергиваешь. Я истощена. Я устала опекать отца, утирать ему слезы. Поэтому я собираюсь посидеть тут, наблюдая за закатом, а после встану и надену зеленое платье, как и по лагается по традиции сицилийской невесте накануне свадьбы.
– Насчет завтра…
– Я даже не думаю о завтрашнем дне, – перебила его Софи. – Что будет, то будет. Я это переживу. – Она встала, чтобы проводить священника.
Услышав его слова «Ваш отец исповедался», Люка подумал: «Мне тоже пришло время исповедаться, но не перед Софи».
Пауло сидел в кровати, держа в руках четки и фотографию жены. Он улыбнулся, когда в комнату вошел Люка.
– Хорошо снова оказаться дома?
– Да, – ответил старик. – Я исповедался. – Он посмотрел на собеседника. – Как долго вы с Софи будете продолжать притворяться? До моих похорон?
– О чем ты?
– Я не дурак. Я всегда знал, что Софи меня обманывает. Я понимал: после того, что ты сказал о ней в суде, вы расстались.
– Она не умеет легко прощать.
– Софи похожа на Розу, – улыбнулся Пауло. – Даже если бы я сначала поверил, что вы вместе, мы в тюрьме смотрим новости. И я читал о твоих скандальных романах, видел, со сколькими красотками ты встречался.
– И ты поддерживал обман своей дочери? – нахмурился Люка, присаживаясь на край постели.
– Она думала, что я буду счастлив, считая, что ты о ней позаботишься.
– Так почему ты настаиваешь на том, чтобы мы поженились, если знаешь, что это лишь уловка?
– Потому что вы двое созданы друг для друга. Мне казалось, если я смогу заставить вас провести вместе какое-то время, вы тоже это поймете. Жаль, что это не сработало.
– Так и есть, – согласился Люка.
– Пора поговорить начистоту. Ты заплатил кучу денег адвокатам, чтобы они несколько месяцев занимались моим делом. Что заставило тебя внезапно захотеть, чтобы меня освободили?
– Я всегда считал тебя слабаком, – признался Люка. – Я видел в тебе лишь прихвостня моего отца, но потом кое-что узнал. Оказывается, ты защищал того, кто был тебе дороже всего. – Он полез в карман, вынул крест на цепочке и протянул Пауло. – Я нашел это в вещах своего отца. – Старик слабо вскрикнул и прижал крестик к губам. – Ты знал, что смерть Розы – дело рук моего отца, так?
– Я узнал об этом не сразу. Мальволио хотел построить отель на побережье, некоторые семьи, включая Розу и меня, не хотели продавать ему наши дома. – Пауло сделал несколько глубоких вдохов из кислородной маски и продолжил: – Я сказал Розе, что нужно уехать из Бордо-дель-Чело, но она не хотела убегать из города и заявила, что кто-то должен остановить Мальволио. – Пауло было трудно говорить. После каждой фразы он делал паузу, чтобы вдохнуть кислорода. – Роза отправилась к нему, чтобы объясниться. А несколько дней спустя она разбилась на машине. Сначала я не сложил один плюс один. Я был поглощен своим горем, а Мальволио прикинулся моим другом, благородным рыцарем… – Старик закашлялся.
– Хватит, – сказал Люка.
– Нет! – Пауло хотел закончить свой рассказ. – Мальволио организовал похороны, потому что я был не в состоянии ими заниматься. Он произнес речь на похоронной службе, потому что у меня не нашлось слов. Когда я сказал, что мне невыносимо жить в доме, который любила Роза, он помог мне переехать сюда… – Он обвел глазами комнату. – Несколько месяцев прошло как в тумане, и лишь потом я начал понимать, что произошло: Мальволио хотел любыми путями выжить нас из нашего дома. Теперь я знал, на что он способен. Он никогда не угрожал причинить вред Софи. Вместо этого он говорил, что счастлив приглядывать за ней и что наши дети однажды поженятся.