Я слишком поражена размахом происходящего, чтобы завидовать. Это совершенно иной мир, непостижимый для меня. Как и моя мама, Аннабель живет на какой-то другой планете, на которую мы, смертные, можем лишь смотреть издалека.
К чести Аннабель, хочу заметить, что на церемонии присутствуют не только ее гламурные друзья, но и члены семьи. Гарри, в свою очередь, узнает нескольких университетских приятелей. Анны Винтур пока что не видно. Мероприятие такое же многолюдное и оживленное, как и свадьба Люси, но, судя по тому, что сказал Гарри, Аннабель действительно хотела видеть всех этих людей, чтобы разделить с ними свой самый важный день. По крайней мере, она не поскупилась на приглашения для их вторых половинок.
Аннабель и ее будущий муж Патрик просят гостей не пользоваться телефонами. Не только на церемонии, но и за праздничным ужином, и на вечеринке. Будь Аннабель хоть трижды инфлюэнсером, сегодня она здесь для себя, а не для постов в соцсетях, и все внимание присутствующих должно быть сосредоточено на ней.
Скажу по секрету, мне больше нравится эта идея, чем попытки Лены и Джонни добиться, чтобы гости сопровождали все посты об их свадьбе одинаковым красивым хештегом. Я знаю, что сейчас так принято (Джессика тоже придумала свой: #MrCandMrsJ1906), но я не обязана этим восхищаться. Даже ради Лены.
Аннабель и Патрик совершенно незнакомые мне люди, но я не могу не признать, что они и правда красивая пара. Патрик плачет, когда смотрит, как она идет к алтарю в простом приталенном белом платье с замысловатым кружевным лифом и маленькими бриллиантовыми сережками-гвоздиками. А Аннабель хихикает, когда он произносит клятву, – но неудачно, потому что это больше похоже на всхлип: смехом она просто хочет сдержать подступающие слезы.
Они смотрят друг на друга так, как в фильмах: будто, кроме них, на свете больше никого нет. И то, как они смотрят друг на друга, заставляет всех присутствующих прослезиться. А для меня это словно удар под дых, потому что я хочу… я отчаянно хочу того же самого.
Мой «вроде как парень» даже не отвечает на мои сообщения, и я уже не думаю, что было бы неплохо и дальше с ним встречаться.
А вдруг в моей жизни никогда не появится человек, который будет смотреть на меня как Патрик на Аннабель?
Иногда Гарри смотрит на меня почти так же. Но, возможно, для него это просто часть игры в подставного бойфренда – он хорошо вживается в роль, с самоотдачей. Едва ли это что-то большее.
Церемония получилась в общем простая и незамысловатая. Когда Аннабель идет к алтарю, виолончелист и скрипач наигрывают что-то милое и традиционное. Сестра жениха читает стихотвореньице, а бабушка невесты произносит короткую молитву – и все заканчивается. За то же время Люси, помнится, успела только зачитать свою клятву. Гости разражаются аплодисментами и одобрительно кричат, когда жених и невеста наконец целуются, а потом мы все выходим на улицу и забрасываем новобрачных экологически безвредными биоразлагаемыми конфетти, которыми нас снабдили перед входом в здание.
Наступает время фотосессии, и гостям предлагают напитки. На улице расставлены стулья (настоящие, с мягкой обивкой, а не обычные пластиковые), чтобы все могли поболтать перед торжественным ужином. Здесь же – переносной бар, а несколько официантов разносят изысканные канапе, которыми гости закусывают дорогое шампанское. Ассистент фотографа по очереди вызывает приглашенных – поодиночке и группами.
Все оставшееся время я держу Гарри под руку, нежась под предзакатным августовским солнцем и наслаждаясь своим новым статусом. Незнакомые люди крайне любезны со мной, а одна особенно восхитительная леди в костюме от Chanel делает мне комплимент по поводу платья, и я на седьмом небе от счастья.
Я не знаю никого из этих людей, так что, когда они спрашивают меня, чем занимаюсь, я не стесняюсь признаться, что веду популярную онлайн-колонку о свиданиях и отношениях. Я не вдаюсь в подробности, но вот интересно: чем более туманно я изъясняюсь, тем больше их впечатляют мои слова, что только укрепляет мою уверенность в себе. Я их очаровываю, я заставляю их смеяться, а женщины слегка приобнимают меня и твердят Гарри: «Боже, какая она милая. Не упусти такую девушку!»
И все-таки это случается. Старые друзья Гарри несколько раз шутят по поводу его развода: желают ему удачи в новых отношениях, весело грозят пальцем и предупреждают, чтобы на этот раз он держал ухо востро, – и всякий раз Гарри смеется чуть громче и чуть резче, чем положено. Я чувствую, как он весь застывает, – а потом нервно тянет коктейль, словно хочет проглотить комок, застрявший в горле.
И вот над ним шутят уже в пятый раз, а я поглаживаю его по руке, стискиваю его плечо и целую, когда он оборачивается ко мне.
– Держись, – говорю я ему.
– Если кто-то еще раз скажет, чтобы я держал тебя подальше от своего брата, я ему просто врежу.
– Ты же знаешь, что я смотрю на тебя одного, милый, – шучу я (хотя это отчасти правда) и снова его целую. Я чуть отстраняюсь, беру его за руку, наши пальцы крепко переплетаются. В этот раз я стала для него якорем. – Хочешь, я вылью на кого-нибудь шампанское или устрою сцену, чтобы тебе полегчало?
Он смеется, и лицо его становится мягче.
– Спасибо за предложение, но все в порядке.
– Ладно. Если что-то изменится, дай мне знать, и я размажу кусок торта по платью невесты.
Слава богу, Гарри не просит меня об этом. И потому, что над ним больше никто не шутит, и потому, что я вряд ли смогла бы испортить платье Аннабель. Она такая милая, что у меня не поднялась бы рука.
Ужин проходит за длинными столами: они покрыты дорогими белыми скатертями и уставлены изысканными цветочными композициями. Мы с Гарри садимся возле их с Аннабель общих друзей, с которыми недавно болтали.
Подают основное блюдо, и Аннабель порхает вдоль столов, чтобы пообщаться с теми, с кем не успела во время фотосессии. Ее постоянно перехватывают: сегодня все хотят урвать немного ее внимания, и я их не виню. Я не успела поговорить с ней до ужина и ограничилась простым поздравлением – и теперь, когда она направляется в нашу сторону, меня охватывает волнение. Гарри был прав: все ее любят, и это неудивительно – она такая обаятельная и открытая.
Аннабель здесь действительно королева бала, но, несмотря на роскошество церемонии и свой статус инфлюэнсера, она ведет себя гораздо более скромно и непосредственно, чем Люси на своей свадьбе.
Аннабель приветствует нас, краснеет от комплиментов, которые сыплются с нашей половины стола, где сидят ее друзья по университету и их вторые половинки, говорит нам, как рада, что мы смогли приехать на торжество, как благодарна, что мы решили разделить этот день вместе с ней и Патриком, и как надеется, что мы хорошо проводим время. Она обходит всех гостей, сидящих за столом, каждого обнимает и перекидывается с ним парой слов, а я задумываюсь, нет ли у нее внутри встроенного таймера, поскольку она всякий раз укладывается ровно в шестьдесят секунд (или же, учитывая ее род деятельности, она просто собаку съела на нетворкинге, ставшем ее второй натурой).
Когда приходит моя очередь, она обнимает меня, тепло и крепко, и хочет все обо мне узнать. Она ни словом не упоминает бывшую жену Гарри и ведет себя со мной так, словно мы с ней старые приятельницы. Она явно умеет заставить людей чувствовать себя особенными; Аннабель из тех, с кем приятно находиться рядом, – даже при том, что это она сейчас находится в центре внимания.
Думаю, Фрэнки номер два могла бы взять с нее пример. После ее выходки на вечеринке по случаю новоселья я побаивалась писать Фрэнки номер один. Уверена, Аннабель никогда бы не поступила так с друзьями Патрика. И я рада, что она не поступает так со мной, – ведь, наверное, у нее есть свое мнение по поводу развода Гарри, поскольку Луиза ее приятельница.
Это хорошая свадьба. Потрясающая. Она затмевает для меня все остальные (прости, Джессика) – даже при том, что я здесь знаю только одного человека.
Но, к чести Гарри, он такой человек, которого очень приятно знать.
И я готова признаться: мне нравится делать вид, что он – мой человек. Хотя бы сегодня.
Глава 24
В течение нескольких дней Джейксон пишет мне редко и коротко, но мне удается встретиться с ним после работы в среду, чтобы вместе поужинать.
Учитывая обстоятельства, я не уверена, что мы сможем нормально поужинать. Мне, может, и хотелось бы верить, что сексуальное притяжение между нами после недельной разлуки будет таким сильным, что мы постараемся как можно быстрее убежать вместе из ресторана, – но реальное положение дел говорит об обратном. Возможно, он хочет увидеться только для того, чтобы меня бросить. Когда он наконец-то мне ответил и предложил встретиться, в тоне его сообщения было нечто такое, от чего у меня в голове затренькал тревожный звоночек.
Интересно, можно ли бросить девушку, если ты даже не просил ее стать твоей девушкой?
Весь день перед свиданием меня подташнивает. Я потею, и у меня омерзительно громко колотится сердце, когда я думаю о предстоящей встрече. Моя начальница это замечает, но я ей объясняю, что вечером у меня свидание, где меня, похоже, бросят, и вместо того, чтобы заставить меня забыть о надвигающейся беде и разгрести накопившуюся рабочую почту, она решает побыть моей жилеткой.
Согласно ее совету – и Лена тоже так думает, – я должна приложить максимум усилий, чтобы выглядеть на свидании безупречно. Лена говорит, что если он и правда хочет со мной расстаться, то пусть видит, от чего отказывается. По мнению Дженни, если я подготовлюсь к свиданию как следует, то сама почувствую себя настолько хорошо, что мне будет наплевать, бросит он меня или нет. Талли видит нашу с Леной переписку в групповом чате, но, наверное, она слишком занята, чтобы ответить.
Но проблема не в том, что Джейксон, как я думаю, решил со мной порвать. Проблема в том, что я совершенно не понимаю, почему он хочет это сделать и где я облажалась. Нет, мне кажется, что нам действительно надо со всем этим покончить, и все равно я немного встревожена. Под «немного встревожена» я подразумеваю, что до смерти боюсь потерять единственный выпавший мне шанс на настоящие отношения, – единственный, поскольку Гарри не в счет.