– В смысле – не согласна идти на компромиссы? По поводу чего?
Мне кажется, я уже соглашаюсь на все подряд.
– Я уже расширила запросы в Hookd. Я даже назначила свидание тому парню, которого первым вышибли в последнем сезоне реалити-шоу Трампа, хотя на экране он казался полным придурком. Я дала ему шанс, согласись.
– Конечно. Но все равно ничего не вышло?
– У нас как-то не заладилось. Во время свидания он ответил на шесть звонков, а когда я один раз взяла телефон, чтобы посмотреть, который час, еще и высмеял меня. Лицемер.
– Вот видишь? Значит, ради него ты не захотела идти на компромисс. Снизить планку, что ли.
Я нахмурилась.
– Талли и Лена почему-то не снижали планку ради парней. Все вечно советуют не подстраиваться под других. «Ты себя не на помойке нашла», и все в таком духе. Или это совсем другое дело?
Впрочем, я уже знаю об истории с Леной, которая теперь «Хелена», а парень Талли иногда бывает таким придурком…
– Отношения – компромисс, но я не говорю, что это обязательно хорошо. И я не говорю, что ты должна идти на компромисс, я говорю, что, наверное, все так делают. Посмотри на меня и Луизу. Когда мы решили расстаться, она сказала, что знает себе цену. Я думаю, ты такая же.
– «Слишком хороша» для первого попавшегося парня?
Гарри фыркает.
– Слишком хороша, чтобы тратить время на парня, который тебе не очень-то нравится. Слишком хороша, чтобы согласиться на «более или менее того» парня. На твоем месте я бы не слишком парился, Софи. Нет, правда. Слушай, тебе хорошо и одной – не то что мне. Я так отчаянно ищу себе компанию, чтобы у меня была иллюзия близости, что даже согласился на предложение незнакомой девушки стать ее фейковым бойфрендом для свадьбы.
Я пытаюсь посмеяться над его шуткой. И, наверное, смех у меня выходит вполне натуральный, потому что разговор на этом сворачивается.
Я бы хотела думать, что Гарри прав. Очень, очень хотела бы.
Но тогда я не свайпала бы вправо всех хоть чуточку симпатичных и капельку интересных парней. Я бы не ходила на свидания, от которых, в общем-то, ничего не жду.
Я бы не продолжала надеяться, что на этот раз что-нибудь да получится.
– Шарлотта, верно?
Вокруг распространяется облако дорогого цветочного парфюма, когда хозяйка дома Пенни целует меня в обе щеки и тут же путает мое имя. Улыбка застывает у меня на лице, и я морщусь.
– Софи, – поправляет ее Гарри, прежде чем я успеваю это сделать. Он кладет руку мне на талию, и от его прикосновения у меня по коже бегут мурашки, – а он подтягивает меня еще ближе к себе. Я крепче сжимаю аккуратно упакованный подарок, чтобы ненароком его не уронить.
– Конечно-конечно, Софи! Прости. – Пенни звонко хихикает и разводит руками, глядя на Гарри вроде бы с симпатией, но я довольно быстро замечаю, что за ней скрывается тонко завуалированное отвращение.
Отвращение становится менее завуалированным, когда она окидывает взглядом мой наряд. Ее идеально сидящие бежевые льняные брючки и белая блузка выглядят непринужденно и стильно, будто она и не старалась одеться для праздника, – а я на ее фоне выгляжу разряженной в пух и прах. Интересно, она провела летний отпуск в загородной королевской резиденции? И, надо полагать, где-нибудь в доме я наткнусь на номер Vogue, а на кофейном столике книги разложены для красоты (не то что у меня – куча потрепанных детективчиков в шаткой тумбочке из IKEA под телевизором).
Дом у них огромный, с открытой планировкой и натертыми до блеска полами. Линии дизайна четкие, окна большие, но у нас не хватает времени все рассмотреть, потому что Иэн (куда более радушный хозяин, чем его жена) провожает нас в широкий сад с аккуратно подстриженной лужайкой и дорогой уличной мебелью.
Я оглядываюсь вокруг, стараясь не слушать, о чем говорят Иэн, Гарри и Пенни (они обсуждают повышение цен, деловые вопросы, поездки в город и пробки по дороге на работу). Над нами ярко голубеет небо, облака пушистые и ослепительно-белые, и от этого сад выглядит как на картинке: деревья готовятся к осени, но еще цепляются за лето, которое уже на последнем издыхании. Гости небольшими группками слоняются вокруг, потягивая напитки. Справа накрыт стол с закусками – большая многоярусная подставка с капкейками, блюда с печеньем (явно пекли не сами) и праздничные торты с цифрами «10». В дальнем конце сада – летний домик: это домашний офис Иэна, который, насколько я понимаю, Гарри как раз обсуждает с друзьями. Единственные признаки наличия детей – это потрепанный футбольный мяч и несколько теннисных мячиков, брошенных в траве. Изгородь по обе стороны сада украшена элегантными голубыми шариками, такими же, как на фасаде дома, и большим баннером: «Энтони 10 лет!» Несколько собак лежат на лужайке и нежатся на солнышке, а два веселых песика играют с веревочной игрушкой.
Может быть, это нормально для «таких людей»? Они приглашают своих коллег на детские дни рождения, чтобы взрослые могли посплетничать и выпить, а гости приводят своих собак, словно и у питомцев должна быть тусовка для сливок общества. Все эти взрослые женатые люди со своими домами и «поездками в город», со своими домашними животными и детьми, и…
О боже.
Они настоящие взрослые. Не то что я. Не то что мои друзья, только что вышедшие в самостоятельное плавание. Они самые что ни на есть настоящие взрослые, как Надин или тетя Доун. Они состоялись. Они набрались опыта. Они остепенились.
Здесь совсем не так весело, как на свадьбе Аннабель, где старые друзья искренне улыбались друг другу. Здесь все совсем иначе.
– А где наш именинник? – спрашиваю я хозяйку дома, отчаянно пытаясь делать вид, что я тут своя.
Пенни машет рукой куда-то в сторону и теперь улыбается мне с большей приязнью. (Так, похоже, здесь всех надо спрашивать про детей, чтобы показать себя с лучшей стороны.)
– Где-то там! Наверное, дома, развлекается с друзьями.
Иэн смеется.
– Все утро Энтони не отрываясь смотрел «Красавицу и чудовище». Даже завтракать отказался. Это его любимый фильм.
Я с тоской гляжу на дом. Не задумываясь променяла бы эту взрослую душную вечеринку на диснеевский фильм. В качестве плана на субботу это звучит куда более заманчиво.
Не стоит себя обманывать – здесь я незваный гость. Пенни все равно не слишком-то впечатлена моей персоной, так не пойти ли мне посмотреть кино? Но я приехала, чтобы сделать Гарри одолжение, а не унижать его, отправившись тусить с десятилетними детьми.
– Давайте я переложу ваш подарок к остальным, – говорит Иэн, забирая у меня запакованную коробочку. – Может, вы с Гарри выпьете и поболтаете с остальными гостями?
Откуда-то издалека, с другой стороны дома, раздается дверной звонок, и Пенни, извинившись, идет открывать.
– Она все еще дружит с Луизой, – шепчет Гарри мне в ухо. – Прости. Если тебя это утешит, Пенни ко всем относится так себе.
– Здесь есть другие друзья Луизы, которые точно меня возненавидят?
– Разве что несколько, – ухмыляется Гарри.
Все так же держа руку на моей талии, он подводит меня к группе из пяти гостей и представляет нас друг другу. Я изо всех сил стараюсь запомнить их имена и мысленно отмечаю, кого и что связывает друг с другом. Похоже, все гости вместе работают или раньше работали, а некоторые пришли с супругами. Насколько я поняла, большинство приглашенных знают друг друга много лет.
Они ходят друг к другу на свадьбы, вместе обедают (или выпивают), а некоторые из них даже ездят вместе в отпуск. Какие-то из разговоров я пропускаю мимо ушей, а за теми, которые не пропускаю (когда они начинают обсуждать работу, детей и общих друзей), очень трудно уследить. К счастью, Гарри не в восторге от этих людей и тоже мало что о них знает, так что я несколько раз замечаю у него пустой взгляд – такой же, как у меня. И от этого мне становится чуть уютнее.
По большей части я просто улыбаюсь, киваю и угукаю, пытаясь придумать, что бы такое умное сказать, – а сама с каждой минутой все больше чувствую себя дурой.
Все ведут себя достаточно вежливо, за что им большое спасибо – ведь они все еще дружат с бывшей женой Гарри. Помню, я пошутила, что он взял меня с собой, чтобы похвастаться молоденьким персиком, но все оказалось не так: он рассказывает им о моей карьере в маркетинге и журналистике (даже представляет меня как «известную журналистку», что мне очень льстит) и ни на секунду не дает мне почувствовать, что взял меня с собой в качестве реквизита.
И я понимаю, что это правда. Я здесь как его друг, как человек, которому он доверяет. Я здесь в качестве его пары – как до этого он был парой для меня. Я здесь для него, а не для всех остальных.
После замечания Гарри об «известной журналистке» один мужчина, хохотнув, спрашивает:
– Мы что-нибудь читали из ваших статей?
Я думаю о свежей статистике по моей колонке: огромное количество просмотров на сайте, репосты в соцсетях, шквал комментариев от читателей, которым нравится эта писанина. О том, что такие люди, как Джессика, Талли и Лена, читают ее с удовольствием и даже показывают своим друзьям. О том, как были поражены гости на свадьбе Аннабель, когда я вскользь упомянула эту свою работу.
И я загадочно улыбаюсь.
– Вполне возможно, – говорю я с такой уверенностью, что мои собеседники переглядываются, впечатлившись (похоже, не желая того) моими словами.
Мы еще немного общаемся с гостями, а потом Гарри извиняется и ведет меня в другой конец сада. На столе возле дома стоит чаша с пуншем: мы наливаем по бокалу и переключаемся на закуски. Гарри берет печенье, а я тянусь за капкейком, о чем тут же жалею: на нем гора глазури с шоколадной крошкой, и есть его будет неудобно, поскольку вторая рука занята бокалом с пуншем. Вряд ли я буду хорошо смотреться с набитым ртом, думаю я, с тоской глядя на остальных гостей, большинство из которых – вариация на тему Пенни. Солидные и сдержанные. В общем, взрослые люди.
Я всегда помню о разнице в возрасте между мной и Дунканом, но воспринимаю его как старшего брата. Мы частенько достаем друг друга на тему «Ты слишком молода, чтобы…» и «Ты слишком стар, чтобы…», но совсем не заморачиваемся на этот счет.